Я ВЗГЛЯНУЛ на свои руки и ужаснулся. Как есть наркоман. Причем в последней стадии, когда из локтевого сгиба вены "уходят" и приходится колоть в тыльную сторону ладони. Вот так поедешь в метро домой, попадешься парням в серых армяках с кокардами и доказывай, что ты не наркоман, а совсем наоборот - полномочный представитель Деда Мороза. И только что отработал свою смену на елочном базаре. А исколотые руки - так сказать, непременный атрибут профессии. Наподобие традиционного "мерзавчика" в кармане сантехника.
ПОШЕЛ я торговать елками в приподнятом настроении. Безусловное ощущение Нового года дает запах хвои и мандаринов, а мандарины я с собой взял.
Жадность заела
"НАКОНЕЦ-ТО! - румяная женщина выглянула из-за скопления елок и сверкнула глазами. - Между прочим, мы работаем с восьми! И до восьми! Явился? Костя? Меня зовут Ирина Васильевна. Иди переоденься в рабочее". Натянув классический "спартаковский" костюм - красно-белый халат и шапку, я понуро внимал инструктажу. "Нужно по-доброму относиться к людям, - втолковывала мне Ирина Васильевна. - Если кто с детишками пришел, попросить ребенка рассказать "за елочку" стишок и вообще создать праздничный настрой. Бабулькам объяснить, что ветки можно брать бесплатно... Ну там, измерить елку, завязать... Если что - зови", - и начальство величественно удалилось в подсобку.
"Если что" возникло минут через пять. Ухоженная женщина в дорогой дубленке метнулась к куче обрубков и принялась там увлеченно рыться, раскидывая "лысые" ветки по сторонам. Я решил воспрепятствовать: мол, сударыня, нехорошо, это ведь для неимущих и пенсионеров оставлено... "Он еще мне указывать будет! - ввинтился мне в уши визгливый голос. - Я в своем праве! Ветки для всех бесплатно! Я, может, тоже неимущая!" В этот момент у нее предательски зазвонил сотовый телефон. Цапнув чуть не половину веток, "неимущая" фыркнула, обдала меня презрительным взглядом и зацокала каблуками прочь. "Не бери ты в голову, - подоспела Ирина Васильевна. - Лучше плюнь на них, чем нервы трепать. Если жаба кого давит, так он эти ветки зубами вырвет... Хочешь кофейку?"
С хлюпаньем втягивая в себя кофе, я чуть было не упустил семейную пару, загибающую у дорогой елки ветки под немыслимым углом. "Товарищи!" - начал было я, но осекся, услышав немецкую речь. Н-да, эти-то уж точно не товарищи... Задушив в себе рвущееся наружу "хенде хох", я перешел на английский. Судя по всему, гансы, покупая елку к своему Рождеству, выбрали самую дорогую. И теперь их давила тяжелая, как немецкий танк, национальная жаба. Я, впрочем, решил им ни пяди родной елки не уступать. Сумрачный германский гений торговался минут тридцать, но русское упрямство взяло верх. Заплатили свои 600 рэ за метр как миленькие! Но и я продрог и обессилел. Пришлось бежать в ларек за "сугревом".
Ключ от квартиры, где елка стоит
БЛИЖЕ к вечеру повалил рядовой покупатель, и елки по средней цене пошли нарасхват. Измерил, увязал, измерил, увязал... Рутина заела хуже горькой редьки, и я попросил роздыха. Но не тут-то было. Пришел дедушка с внучком. "Что ж ты стоишь, как истукан? Иди, попроси у ребенка стишок, - ткнула меня в спину Ирина Васильевна. - Видишь, как он на тебя смотрит? Ты ж для него и царь, и Бог, и Дед Мороз... А елку я им сама подберу..." Вздохнув про себя, я отправился к внучку. "Ну, кто сейчас Дедушке Морозу расскажет стишок? - попытка придать голосу басовую бархатистость вроде как удалась. - Жалко мне такую красавицу лесную отдавать просто так... Какие стихи ты знаешь?" И я приготовился слушать постылое и неизбежное "зимой и летом стройная, зеленая была". Серьезный упитанный мальчик лет шести вытянул руки по швам и выдал: "Я женщину одну любил тому назад лет двадцать. Но у нее был муж дебил, и нам пришлось расстаться..." Я обалдело дослушал и машинально потянул из кармана все оставшиеся мандарины. Дите спокойно приняло гонорар и отнесло его ухмыляющемуся дедушке.
После визита этого потрясающего ребенка меня накрыло такое просветление, что на внешний мир я реагировал слабовато, машинально продолжая измерять и увязывать. Даже перекуры отошли на второй план. Не веселили и рассказы Ирины Васильевны о налетчиках, безуспешно и пьяно пытавшихся украсть привязанные к забору елки. Более-менее отошел, только когда зажглись фонари и к нам явился хрестоматийный, ныне почти уже вымерший тип в красном полупальто с "гимнастом" на шее. "Мне это... - покрутив пальцами, потребовало красное пальто. - Мне, типа, самую большую и пушистую... Ну, метров шесть, типа... А то у меня пацан в кино видел такую же, ну а я, типа, как это... Ну, короче, я хату прикупил, типа, модную, в два этажа, чтоб было куда поставить... Так что ты, как там тебя, Дед Мороз, что ли? Ты, короче, подбери, чтоб все было культурно там, чики-поки..."
"А что ты хотел? У них ведь тоже Новый год, - закурила со мной за компанию Ирина Васильевна, провожая взглядом удаляющийся прицеп с шестиметровой елью. - Да ради бога, пусть берут, что хотят. Этот, во всяком случае, более-менее интеллигентный попался. А то ведь такие бывают, что начнут отмечать еще с католического Рождества, да так наотмечаются, что прибегают под завязку, 31-го, все в мыле и с нахлобучкой от жены... Вынь да подай им самую лучшую... А где взять, если все уже разобрали? Ну, натурально, скандалы, то-се... В результате наберут "заборных" - тех, что к забору для антуража привязаны, а они по пути все и осыплются... Ну что, работничек, пора нам уже... Веток возьмешь?"
Веток я взял, несмотря на то что около моего дома были неоднократно замечены гринписовцы. И даже несмотря на то что жена придет в ужас: "У нас же есть искусственная елка, а теперь что, мне иголки выметать?" Ну уж дудки. В Новый год должен быть запах хвои и мандаринов. А мандаринов-то я куплю.
ЭХО ПРАЗДНИКА