СВОИХ героинь (Катюшу Маслову в "Воскресении", Анфису в "Вечном зове", Батманову в "Крепостной актрисе") Тамара СЕМИНА сыграла пронзительно, на доступной лишь ей ноте искренности и душевной щедрости. Но помимо Божьего дара есть в ней не модная по нынешним временам верность высокому званию - русская актриса. И, может быть, поэтому последние десять лет оказались для нее годами актерского безмолвия и забвения.
- МНЕ кажется, что наша власть относится к актерам почти так же, как и при царе-батюшке - им аплодируют, но числят вроде как людьми второго сорта...
- Однажды Анатолий Папанов пошел выбивать кому-то квартиру. В кабинете за столом сидела сановная дама. Она даже глаз не подняла, продолжая что-то писать. Потом, наконец, с раздражением сказала: "Ну что вы все ходите? Все чего-то клянчите? Вы же никому не нужны. Вас же никто не любит, - тут дама сделала паузу, - кроме народа". Это правда. Мы все какие-то бесхозные. Хотя, конечно, и сейчас есть актеры при императорах. Они живут припеваючи, цари их любят.
- Как вы думаете, почему любовь зрителей к вам не тускнеет с годами, хотя звездой вас никто не называл?
- Мы были любимыми артистами. В письмах, которые ко мне летели со всех концов страны, люди писали, что у них есть альбомы для артистов, а моя фотография - в семейном альбоме. Одна старушка на рынке сказала: "О, это наша очень высокая артистка". Не великая. Не знаменитая, нет - высокая. И, честно говоря, не ожидала, что мое скромное появление в сериале "Участок" зрители примут так восторженно. Вообще, когда нас видят, с людьми творится что-то невероятное. Мы - кусочек их жизни.
- Радует, что в последнее время все больше и больше появляется в сериалах и фильмах несправедливо забытых актеров.
- Выхожу с "Мосфильма", навстречу Лева Прыгунов: "Томочка, родная, представляешь, наконец они опомнились, поняли, что им без нас - никуда". Лева снялся сейчас в восьми картинах. А он ведь тоже надолго уходил из кино. Но таких, как он и я, очень мало. Многие увяли. Вот это обидно. Потому что убивали живых людей, не глядя, списком вымарывали из жизни. Теперь оглянулись, а вокруг - выжженная земля, и порхают над ней лишь раздутые бабочки-однодневки, у которых нет ничего за душой.
- Когда вы переступали порог ВГИКа, наверняка была греза...
- Конечно, я даже убежала из дома. В Калуге меня приняли в пединститут без экзаменов после вечерней школы. И мама радовалась, что я никуда не уеду. И Булат Шалвович Окуджава, который вел у нас русский язык и литературу. И тут подружка говорит: надо ехать в Москву "на артистку учиться". Приехала в Москву, лил дождь, прыгнула в первый попавшийся троллейбус и заснула. Водитель выгнал меня на конечной остановке. Куда идти - не знаю. Спряталась под детским грибочком и так под ним всю ночь и просидела. А утром завернула за угол, а там - ВГИК. Но документы уже не принимали. Стою в коридоре. Что делать? Домой не вернусь. Завербуюсь на Дальний Восток, буду ловить рыбу. Маме потом напишу. И с такой серьезной физиономией пошла на выход. А навстречу - декан актерского факультета: "Почему такая грустная?" - "Хотела документы сдать, а уже нельзя". - "За мной!!!" Пришли в комиссию: "Ну возьми у этой несчастной документы, на нее же смотреть невозможно без слез". У меня был тоненький голосочек, и говорила я очень быстро, почти скороговоркой. Приемная комиссия подыхала со смеху. Попросили спеть. Дали аккомпаниатора. Играет вступление, смотрит на меня, я - никак. Она второй, третий раз. Говорю: "Можно без вас? Вы мне мешаете". Никакого волнения, наив полнейший! Пока пела, члены приемной комиссии стали переговариваться. Я замолчала. "Ну что ж ты не поешь?" - "Сами сказали: пой, а сами разговариваете. Ну что, петь дальше?" - "Хватит. Прочти стихотворение". - "Не буду. Плохое стихотворение. "Наш герб" называется". Тут вообще все легли.
- Вы сыграли Катюшу Маслову в 22 года. Прогремели на всю страну и мир. Как удалось не рухнуть под этой лавиной восторга?
- Не знаю. Все удивлялись, что со мной ничего не произошло и я совсем не изменилась. Просто радовалась, что здорово сыграла и всем так понравилось. Хотя кое-какие перемены после "Воскресения" были. Во-первых, сразу же позвонила Милькиной (второму режиссеру): "Софья Абрамовна, я больше не буду каши есть!" Это была моя главная забота во время съемок, чтобы у Катюши щеки были как наливные яблочки. "Детка, поешь еще дней десять, а то вдруг брак материала". Во-вторых, придумала игру, которая доставляла мне неописуемое удовольствие. Часами в своем платьишке колокольчиком ездила в метро, в троллейбусах. Люди оборачивались: "Ой, как вы похожи". Я удивленно спрашивала: "На кого?" - "А на актрису, которая играла Катюшу Маслову". - "А как картина называется?"... Сразу после "Воскресения" меня пригласил МХАТ. Алла Константиновна Тарасова сказала, что ее сменит только Тамара Семина. А Тамара Семина... не пошла. Приглашали в Малый. Главный режиссер Борис Равенских говорил: "К ногам этой актрисы брошу весь репертуар. Пусть играет все, что хочет". Меня звали сразу после первой серии. Я встретилась с Царевым и сказала, что мне нужно два-три года, чтобы войти в репертуар, а впереди у меня вторая серия. Приду и буду Фигаро здесь, Фигаро там? Я так не могу, слишком серьезно отношусь к театру.
После Катюши Масловой меня забросали сценариями, и все с ролями падших женщин. Я поняла, что необходимо уйти от этого экранного образа. Пришла к Швейцеру: "Вы меня породили, вы меня и спасайте". Швейцер говорит: "Ты должна сыграть роль современницы. Комсомолку леспромхоза". Ой, как мне эта комсомолка тяжело далась. Пока снимали "Воскресение", у меня на команду "Внимание! Мотор!" срабатывал рефлекс: мгновенно становилась Катюшей Масловой. Голова сама собой клонилась чуть назад, потому что у Катюши тяжелый пучок. И главное - глаза. Комсомолка леспромхоза с глазами Катюши Масловой - это нечто. Жора Юматов говорил: "Том, перестань сейчас же! Ты же комсомолка леспромхоза! Ты как на меня смотришь?" Я ему с негой и страстью: "Жорочка!" Снималась и думала: "Никогда в жизни больше не буду играть роль современницы. Это так убого, примитивно, неинтересно". Но картина "Порожний рейс" получилась хорошая.
- Почему вы так долго не снимались?
- В последние десять лет закрылась от всех. Очень большая драма произошла в семье, тяжело заболел муж. И потом, десять лет назад, знаете, какой материал предлагали? Я, естественно, отказывалась, не хотела в этом вертепе участвовать. Деньги мне были очень нужны. Но все равно не могла преодолеть себя. Только встречи со зрителями приносили маленькую материальную поддержку. Но настроила себя так, что все это пройдет. Что люди все-таки встанут с головы на ноги. Посмотрят вокруг себя и поймут, что натворили.
Олег Стриженов, Лионелла Пырьева: "У нас был тайный роман"