АНДРЕЙ МАКСИМОВ каждый день появляется в программе "Ночной полет", а раз в месяц радует нас встречей с Михаилом Жванецким в программе "Дежурный по стране". Но сегодня мы будем говорить с господином Максимовым о театре, в котором он тоже работает давно и успешно.
- МНОГИЕ говорят о том, что театр-дом изжил себя. Вы согласны с этим утверждением?
- Категорически нет. Мы живем в эпоху суеты и "бездомья". Сегодня пристань нужна всем, а деятелям театра - особенно. Я считаю, что театр-дом - огромное завоевание. Он должен жить. Другое дело - жить по-новому. Театр-дом - кукольный театр одного Карабаса-Барабаса. Он должен не бояться экспериментировать, должен не бояться приглашать и артистов, и режиссеров. Но артисты должны знать, что у них есть место жизни - их дом.
- Если бы вам предложили возглавить какой-нибудь московский театр, согласились бы?
- Да. Мне это было бы очень интересно. И, мне кажется, я представляю, как это делать.
- Но в этом случае вам пришлось бы отказаться от телевидения?
- Почему? Руководить одновременно театром и институтом, театром и Союзом театральных деятелей можно? Быть министром культуры и телеведущим можно? А руководить театром и вести передачу нельзя? Но это, простите, пустые разговоры. Мне никогда не предложат руководить театром. Потому что театральная общественность меня не видит. Я ей в качестве коллеги неинтересен. Я начал заниматься театром куда раньше, чем телевидением, но все равно воспринимаюсь как телеведущий, который лезет неизвестно куда и зачем. У меня порядка 15 спектаклей, но до сих пор театральные профессионалы, которых - изредка! - удается затащить на мои спектакли, удивляются: "Надо же, вполне профессиональная работа!" Если бы не поддержка в свое время Сергея Николаевича Арцибашева, вынужден был бы бросить профессию навсегда. Недавно проделал эксперимент: нескольким руководителям московских театров послал свои пьесы. Было интересно, кто-нибудь ответит или нет? Хотя бы из вежливости, ведь при встречах эти люди здороваются со мной, улыбаются, приглашают сотрудничать. Не ответил никто!
- Вы не раз говорили, что вашу судьбу в театре испортили критики.
- Критики меня убили. К счастью, со мной очень любят работать артисты, у нас всегда с ними прекрасные отношения, и мои спектакли неизменно пользуются зрительским вниманием. Если бы этого не было, я бы, конечно, давно бросил всем этим заниматься. Недавно читал в "Известиях", как критик Марина Давыдова сравнивает одного режиссера - очень почитаемого в театральной среде - с дамой, попавшей в бордель. Это что - уровень разговора? Начиная с первого спектакля критики меня уничтожали. Я - опрометчиво - не обращал на это внимания, мне казалось, что критики живут сами по себе, а театральный процесс - сам по себе. Теперь понимаю, что очень ошибался. Худруки театров, которые сами пишут о критиках всякие гадости, ориентируются на них. За редким исключением, они сами в театры не ходят. Питаются слухами. Слухи размножают критики.
- Критики вас убили... Какая-то очень грустная метафора.
- Это не метафора. Так оно и есть на самом деле. Я устал биться с этой стеной. Устал доказывать, что не верблюд. Впервые за десять лет у меня нет никаких театральных планов и проектов. Только что в Театре на Покровке я выпустил спектакль "Последние страницы из дневника женщины" по Брюсову. Зритель принимает спектакль замечательно. Критика либо молчит, либо издевается...
- Мне кажется, что в вас говорит обида.
- Наверное... Но если это и так, то она не только за себя, поверьте. Мы вообще живем сегодня в мире, в котором пиар заменяет суть. Спросите у человека на улице: "Кто самый известный оперный певец? Балерина? Писатель?" И большинство ответит: "Басков, Волочкова, Донцова". Я с уважением отношусь к этим людям, но мне - возможно, опрометчиво - кажется, что Моторин - певец принципиально иного уровня, чем Басков. А кто его знает, кроме подлинных любителей оперы? Может, это нормально, что Донцова выходит большими тиражами, чем Фазиль Искандер... Но как-то обидно. Кстати, те спектакли, которые мне нравятся, поддержкой театральной общественности не пользуются. Мне очень понравились "Три сестры" в Театре Джигарханяна: своеобразный и живой взгляд на Чехова. Понравилась оперетта Журбина, Жука и Райхельгауза "Чайка" в театре "Школа современной пьесы", и там же - спектакль Юрского "Вечерний звон". Очень понравились "Карамазовы" Арцибашева и его же "Уроки музыки" по Петрушевской в Театре на Покровке. Мне интересно то, что делает Гарольд Стрелков. До сих пор нахожусь под впечатлением исповедальности и искренности Марка Захарова в его спектакле "Плач палача"... Не так давно посмотрел в "Табакерке" "Два ангела, четыре человека" по пьесе Шендеровича в постановке Табакова. Блестящая работа! Кого-то забыл, извините.
- В театральной тусовке известно о вашей дружбе с Райхельгаузом. Почему вы никогда не ставили спектакли в его театре? Не приглашал?
- Странный вопрос... Хотя я действительно хорошо отношусь к Иосифу Леонидовичу, надеюсь, что и он ко мне тоже. Мы дружим домами. Иосиф Леонидович однажды сказал мне, что считает меня бездарным режиссером и драматургом. Мне понравилась откровенность, и мы продолжаем дружить.
- Какой ваш спектакль считаете лучшим?
- В таких случаях принято отвечать - последний. Но о тех, что идут, зачем говорить? Их можно посмотреть. А я скажу - первый, первый в Москве. "Комедия о настоящей беде государству Российскому..." по "Борису Годунову" Пушкина в Театре им. Ермоловой. Это была история про то, как народ, изверившись в Годунове, превращает его в Гришку Отрепьева. Один актер играл обе роли. Это блестяще делал Михаил Жигалов. Спектакль был сначала уничтожен критиками, а потом и внутри театра.
- Могу ли я напоследок пожелать вам удачи в театре или эта деятельность вас вовсе не волнует?
- Волнует, и еще как. Меня волнуют артисты, которые верят мне и хотят со мной работать. Причем это не только те, кто работал со мной, но и те, кто видел мои спектакли. Скажем, мы очень хотим работать с популярной актрисой Дусей Германовой, у нас есть идеи. Но найти место, где их можно будет реализовать, мы пока не можем. Театр - болезнь, которую невозможно излечить. Ради чего я этим занимаюсь? Денег эта деятельность не приносит. Славы мне - тоже. Наверное, ради глаз актеров на репетиции. И еще... После одного из моих спектаклей отец актрисы, играющей главную роль, сказал, что, если бы он увидел эту работу раньше, он бы иначе, лучше относился к маме актрисы. Ради этого, наверное...
Шекспир в джинсах, или Когда наступит смерть театра?