Уже 20 лет Анвар ЛИБАБОВ работает в клоун-мим-театре "Лицедеи". У профессии комедианта есть один нюанс, который можно считать и плюсом, и минусом: из-за грима и костюма многие зрители не знают, как актёр выглядит в жизни.
- ТЯГА к театральному искусству у меня была всегда. В юности пересмотрел всё - от капеллы до эстрады. Чтобы попадать на спектакли, особенно московские гастрольные, даже устроился гардеробщиком в ленинградский Дворец культуры. А после окончания ветеринарного института меня отправили главврачом в колхоз, где я записался, наверное, во все самодеятельные студии. И в хоре пел, и в хореографическом коллективе плясал. Полное несоответствие формы и содержания, величия замысла и ничтожности исполнения. На итоговом конкурсе самодеятельности я завалил номер - не в такт ходил, сбивал табуретки, ронял ложки, вдобавок у меня распустился рукав рубахи. Зал смеялся, а начальство из-за кулис грозило кулаками и топало ногами. Жюри решило, что моя косорукость специально запланирована, и нам дали... премию за оригинальность исполнения.
- Вы два десятилетия развлекаете зрителей. Они изменились?
- Многое поменялось. Может, я консерватор, но испытываю ностальгию по тем временам, когда билеты не приобретали, а доставали. Да и к актёрам относились более уважительно. Сегодня многие считают так: раз я купил билет, значит, купил и тех, кто на сцене. Зритель может что-нибудь выкрикнуть из зала, однажды, например, во время пантомимы с толканием двери нам давали советы, как её открыть. Иногда народ забывает выключить мобильные телефоны. И тем не менее я пытаюсь пробудить в людях сентиментальность и чувствительность, чего им очень не хватает. Раньше зрители были более восприимчивы к поэтике, метафоричности, нынче иносказательность не срабатывает, действует только лобовая атака. И всё из-за ТВ - сплошной глянец и бесконечные ток-шоу повышают порог раздражительности.
- Вы лицедей только на сцене?
- Актёрам часто пытаются придать черты их персонажей, а от тех, кто работает в жанре клоунады, постоянно ждут шуток. Да, во мне есть, как говорил Шукшин, чудиковатость с оттенком грусти. Есть всё, что присуще любому человеку, - и злобность, и праведный гнев. Быть комедиантом не значит нести крест безудержного веселья, всеобщей радости на грани шизофрении. Что касается сцены, лицедеи не смеются ради смеха. Размалёванное лицо и надувная дубинка - лишь первый пласт, причём большинство зрителей стремится проникнуть за этот барьер. И как мы заряжаем их искренностью, душевным теплом, так и они дают нам колоссальную подпитку.
- Но в смешные ситуации вы наверняка попадаете?
- Регулярно. Последний казус случился в Коктебеле. Пошёл я искупаться. На носу две пары очков - одни с диоптриями (без них я дороги домой не найду), вторые солнцезащитные. Прибегаю на пляж, кто-то в море плещется. Уже потом разглядел, что все, кого заметил в воде, на самом деле сидели в лодках. Потому что температура воды была 11 градусов. И вот я, такой лысый, тщедушно-худосочный, смело сбрасываю одежду и несу своё бледное тело из болотного города в воду. Затылком чувствую - весь пляж смакует мой порыв. А мне уже плохо, тело от холода онемело, череп сковало. Когда я, скрючившись и спотыкаясь, пытался встать на ноги после пятиминутного заплыва, волны таскали меня по камням, и под смешки окружающих я на четвереньках выполз на берег. Так часто бывает - чем больше стараюсь быть серьёзным, тем смешнее получается.