Первомайские праздники традиционно считаются периодом всплеска публичной активности. Чего требуют нынешние москвичи?
СТАТЬЯ "Площадной акцент" ("АиФ-Москва" N 15), посвящённая проблемам, которые создают массовые митинги в столице, вызвала много откликов. Многие высказали такую мысль: "Вы пишете о маршах, где политики собачатся друг с другом, а где же проблемы простых людей?"
ПРАКТИЧЕСКИ вся история маёвок сводится к тому, что трудящиеся организуют демонстрации, где отстаивают свои социально-экономические права. У нас же на протяжении всего постсоветского периода трудящиеся в майские праздники делятся на две категории. Большинство оседает на 6 сотках, меньшинство оттягивается на партийных митингах, скандируя лозунги, далёкие от реальности: "Такой-то, вон из Кремля!" или "Такой-то, сиди в Кремле всегда!" Создаётся впечатление, что все остальные проблемы у горожан благополучно решены.
Формально права трудящихся защищены законом. Фактически же во многих учреждениях процветает беспредел. Однако те же "офисные рабы", вкалывающие по 10 часов в день, годами сидящие без отпусков и получающие левые зарплаты в конвертах, штрафуемые за сущие мелочи, не спешат выйти с соответствующими лозунгами на улицы. А ведь они представляют внушительную силу. Получается какая-то ерунда. Дореволюционные малограмотные рабочие не боялись реально встать под пули, защищая свои насущные права, а их потомки горазды либо тихо бухтеть на кухне или в Интернете, либо выходить на дурацкие марши с истеричными лозунгами. Когда же дело доходит до ущемления их законных прав, люди предпочитают не бороться за себя, а жаловаться направо и налево - чиновникам, депутатам, газетам, телевидению и друг другу.
Допустим, поиск "доброго барина", который всё исправит, может иной раз и сработать. Допустим, выдвигать экономические требования на демонстрации действительно опасно и можно поплатиться не только синяком от милицейского "демократизатора", но и попасть в некие "чёрные списки". Но есть и иные формы протеста. Например, РЕФЕРЕНДУМ. Пусть недавно обновлённый Мосгордумой закон о референдумах значительно усложнил процедуру, но ведь не отменил же окончательно! Почему же граждане, действительно нуждающиеся в защите своих социально-экономических прав, не используют эти ходы, окончательно сдав улицы маргинальным политикам, которым на проблемы трудящихся наплевать? Почему москвичи, например, не выступают по поводу насущных сугубо городских проблем: повышения цен на проезд в общественном транспорте, безобразного медицинского обслуживания, недостатка детских садов?
Конечно, вывести на улицы студенчество под лихими лозунгами легче, чем сподвигнуть на это собственно трудящихся с конкретными требованиями. Поэтому многие считают, что градус недовольства пока что невысок, мол, когда прижмёт по-настоящему, вот тогда-то и начнётся. Кто-то уверен в противоположном - народ настолько устал, что ему не до защиты своих социально-экономических прав, был бы кусок хлеба. Иные пускаются в спекуляции на тему психологии. Мол, изменился русский национальный характер: раньше были соборность и коллективизм, а сейчас рулит принцип "моя хата с краю". Мнений множество, однако дело здесь в ином. Мы уже достаточно продвинулись по капиталистическому пути, чтобы усвоить определённые этические нормы из серии "Работай, и тебе воздастся" и "Каждый сам за себя". А вот продвинуться дальше пока не выходит. По идее, самое интересное должно начаться как раз-таки "дальше". "Мы сильны единством" - классический принцип профсоюзов у нас пока не действует. А это значит, что истеричное "Бей-спасай!" ещё не скоро сменится на московских улицах спокойным и достойным "Требуем 8-часового рабочего дня!".
Евгений БУНИМОВИЧ, депутат МГД:
- К СОЖАЛЕНИЮ, исторический опыт цивилизованного протеста у нас прервался при СССР. И сегодня люди либо считают, что вообще ничего нельзя сделать, либо стремятся менять сразу всю систему, не обращая внимания на "мелочи" вроде экономических проблем. Что до референдумов, то некое локальное их подобие в Москве практиковалось. Но развития эта форма не получила. Во-первых, власть противится любой инициативе снизу. Во-вторых, организация референдума предполагает, что большую часть ответственности ты берёшь на себя. А вдруг твоя инициатива окажется ошибочной? Гораздо проще либо драть глотки на демонстрациях, либо выступать в униженном положении просителя: "Уж, пожалуйста, не откажите в соблюдении моих законных прав".
Тимофей ШЕВЯКОВ, политолог, Фонд эффективной политики:
- НЫНЕШНИЕ митинги проводятся по принципу "разрушать легче, чем созидать". Причина очевидна: их устраивают те политические силы, которые заинтересованы в дестабилизации. Соответственно на улицу выходят не те, кто работает, а лузеры и нищеброды - программа "Долой!" им ближе и понятнее, чем повышение зарплаты, потому что они и так толком не работают.
Елена ШЕСТОПАЛ, зав. кафедрой философского факультета МГУ:
- КАЖДЫЙ народ в силу своего национального характера предпочитает свои формы выражения протеста. Скажем, англичане приемлют многое - и драки с полицией, и массовые беспорядки, в общем, всё, кроме почему-то граффити. Французы и итальянцы, наоборот, именно с граффити и начинают. Но повсюду в Европе протест носит системный характер: требования продумываются, внятно излагаются, есть позитивная программа. У нас же протест, как правило, стихийный, в стиле "сарынь на кичку!". Но важно то, что сейчас у нас даже на стихийный порыв не хватает сил. Налицо глубокая депрессия, апатия, чреватая распадом общества.
НАША СПРАВКА. Согласно закону "О референдумах в г. Москве", приведённому МГД "в соответствие с новыми федеральными нормами", порядок организации референдума теперь выглядит так. Для проведения общегородского референдума следует создать и зарегистрировать инициативную группу численностью не менее 300 человек. После чего группа должна собрать подписи горожан в количестве не менее 2% от числа имеющих право голоса москвичей в течение 30 дней. Избирателей в столице около 7 млн., задача собрать за месяц 140 тыс. подписей многим представляется далёкой от реальности.
РАЗМЫШЛЕНИЯ О САМОМ НАСУЩНОМ. Нужен профессиональный парламент