На всю страну прогремели в восьмидесятых годах "любера", молодые люди, организованные в группы, ездившие в Москву из своего города устраивать "махачи" с представителями других группировок. Кто не читал о их клетчатых штанах? Кто не называл этого молодежным феноменом на страницах прессы? Кто не доискивался причин? Только искатели копали неглубоко! Как оказалось, бойцовские забавы, да не один на один, а чтобы коллектив на коллектив, - это старинная традиция подмосковных Люберец. Конечно, и в других местах земли Русской любили кулаками помахать, но "любера" испокон веку отличались масштабом, так что попали на полосы газет еще в начале XX века.
В ОДИН прекрасный летний день, 7 августа 1906 года, в селе Люберцы около 12 часов дня трое местных крестьянских парней заметили в саду общества крестьян села Люберцы рабочего с находившегося близ железнодорожной станции Люберцы тормозного завода "Нью-Йорк". Кто-то из хлебопашцев крикнул: "Бей, ребята, забастовщика!" За словом последовало дело, и в результате крестьянские сыны отделали классового союзника так, что того в совершенно бессознательном состоянии привезли в заводскую больницу.
Узнав о том, что представитель славного рабочего класса получил в саду крестьянского общества тяжкие ушибы головы, груди, боков и рук, человек двадцать заводского молодняка поспешили в тот сад, чтобы совершить святую месть.
Команда мстителей живо отловила троих парней из близлежащей деревни Панковой и, убедившись в том, что именно они и побили их товарища, в свою очередь, как указано в том же протоколе, "нанесли им тяжкие побои". Натурально все это сопровождалось криком: "Наших бьют!" - и вскоре мирный садик крестьянского общества превратился в арену ожесточенной схватки. К обеим сторонам стало прибывать подкрепление. Все новые и новые бойцы втягивались в сражение, и к 5 (!) часам вечера дерущихся с обеих сторон было уже около 500 (!) человек. Бой шел с переменным успехом, в зависимости от подхода подкреплений.
К вечеру ближе мастеровые стали брать верх, поскольку на заводе закончился рабочий день и трудящиеся, освободившись от работы, смогли принять участие в забаве. Тут сельский урядник, с двумя сотскими пытавшийся разнять дерущихся, осознав тщету своих усилий, бросился на завод к тамошнему уряднику. Тот, в свою очередь позвав с собой пожилых, наиболее авторитетных рабочих, поспешил к месту схватки. Активное вмешательство полицейских, подкрепленных наиболее уважаемыми рабочими с завода и жителями села, позволило минут через пятнадцать развести дерущихся.
Но тут, на беду всем, отдельные разгоряченные драчуны, не имея возможности достать соперников кулаками, принялись кидать друг в друга камнями. Один камень возьми и попади в окно церкви! Сторож храма, услышав звон разбитого стекла, подумал, что толпа теперь принялась громить храм, бросился на колокольню и ударил в набат! Звук колокола был слышен на большом расстоянии, и вскоре со всей округи к месту драки стали сбегаться крестьяне, вооруженные дубинами, вилами и топорами. Кроме местных, люберецких, привалили из Панковой и Красково. И пошло по новой!
Разом сцепились аж полторы тысячи человек! Пыряли друг друга ножами, кололи вилами, лупили дубинами и рубили топорами. Урядник с завода "Нью-Йорк" сунулся было снова разнимать, покуда дело не дошло до смертоубийства, но его ахнули по спине дубиной, и попытка провалилась.
Неизвестно, чем бы дело кончилось, кабы не прибежали отдельные бойцы с расквашенными физиономиями на станцию Люберцы! Рядом со станцией квартировала охранная рота, ее и подняли по тревоге власти, видя, что в садике дело идет больно лихо.
Только после прихода солдат дерущиеся разбежались, потому что тогда действовал закон о "чрезвычайной охране", ведь и года не прошло со дня кровавых событий 1905 года, и солдаты в случае массовых беспорядков имели право стрелять, а оказывающих сопротивление судили военно-полевым судом, а потом в большинстве случаев вешали.
Однако далеко не все смогли убежать от солдат: 16 человек, тяжело раненных, остались валяться там же, где упали. Всех их свезли в заводскую больницу завода "Нью-Йорк", не разбирая того, на чьей стороне они бились. Еще около сотни хоть и ушли на своих ногах, но получили крепко, так, что на следующий день сами пришли к врачам, а многие и в заводском поселке, и в селе в августе долго ходили с перевязанными головами и руками.
И вовсе, оказывается, не в клетчатых штанах дело и не в "криминальной молодежной субкультуре", как писали разные исследователи в восьмидесятых годах. Традиции у них такие там, от веку так ведется! А в газетах и тогда писали, и тоже очень негодовали, благодаря чему мы об этой странной специфике люберецких натур теперь знаем. Может, и писанина нашего времени так же когда-нибудь пригодится!
ОНИ О НАС. Вернулся я на Родину - в саду... солдаты с танками