Сегодня в нашей традиционной рубрике необычный гость - большой специалист по выживанию в чрезвычайных ситуациях Андрей ИЛЬИЧЕВ. Он известный путешественник, руководивший и трансморскими плаваниями на спасательных плотах и парусных лодках ХI-ХII веков, и велосипедными бездорожными переходами через пустыню, а также переходами через пустыню без воды. Кроме того, он ставил эксперименты по выживанию в зимней тайге и тундре. А после всего этого написал "Большую энциклопедию выживания".
Пустыня
- Где вы только не были! Каждое ваше путешествие одно другого экстремальнее. Интересно, в каких природных условиях выжить тяжелее всего?
- Нет ничего более тяжелого, чем выживание в пустыне. Особенно во время безводных переходов. Вот представьте. Жара градусов 40-50. Хоть шубу выстирай, она уже через 15 минут высохнет. Раскаленный песок способен насквозь прожечь тонкую подошву.
- Но там же сухой воздух. Это совсем не то, что 40 градусов в тропиках.
- Да, но если не пьешь воды, сухой воздух переносится еще хуже. Я лежу в тени, у меня пульс 160! Сердце колотится и ноет. Кровь-то загустела из-за отсутствия воды, сердце ее с большим трудом гоняет. Суставы ломит. Говорят, пар костей не ломит, на самом деле жутко ломит! Сахар положишь в рот и целый день его таскаешь: слюны-то нет. Плакать не можешь, как бы тебя ни обидели: слез нет. Возле губ, возле глаз кожа начинает трескаться. Идешь-идешь, и вдруг такой треск: "Тррр!" И кровь капает.
- Выходит, можно умереть?
- Конечно, можно! Но у нас таких случаев, слава Богу, не было. Иначе я бы сразу в тюрьму сел. А вообще смерть в пустыне - распространенное явление. Шесть часов, и все. Физиологически нет ничего страшнее жары.
- А как же ваши туристы уцелели? Насколько мне известно, в походе принимали участие не очень-то подготовленные люди. (Во всяком случае в велосипедном.)
- Мы предварительно учили их, как выживать. Главное, не допускать этого ощущения, что "ой, мы помрем". Иначе точно все помрут. А если весело, по-молодежному: "А, ребята, фигня!" - тогда другое дело. Психологический настрой - очень важная вещь. Хотя сейчас я понимаю - там выжить было невозможно, могу доказать это, как дважды два. Каждый писал расписку: "Беру ответственность за свою жизнь на себя".
- И никто не дал "задний ход"?
- Не дал. Человек даже в самой безнадежной ситуации думает: "Все умрут, а я нет!"
- Как вы без воды справились с пустыней?
- За 3,5 суток прошли 112 км. Днем лежишь, на часы смотришь: время тянется еле-еле. А ночью идешь. Медленно. Если вдруг шли быстрее, через несколько часов здоровые ребята, которые 200-километровый марафон бегали, не могли встать с четверенек. У меня у самого были моменты, когда я минут 15 пытался встать на ноги и снова падал. Скорость ходьбы контролировали потом: начал потеть - значит, слишком быстро.
- Ну а в велосипедном походе, я надеюсь, вы пили воду?
- Да. Вообще в пустыне за сутки человек может выпить целое ведро. Но на велосипед много воды не возьмешь. В нашем багаже вода и так занимала максимальное место. Ради нее даже носки приходилось взвешивать. Клали на весы и - нет, стоп, лучше еще на 10 г легче. За счет воды продуктов брали минимум. У нас была 1 банка "Завтрака туриста" на пять человек в сутки. Пачка пакетного супа. Три сухарика каждому, 2-3 кусочка сахара... В те советские еще времена получалось по 5 коп. в сутки на брата. Сейчас многие люди живут в стрессовой ситуации, и жизнь им кажется кошмаром. А я в отличие от них знаю, что вполне реально очень скромно питаться да еще по песочку на велосипедном багажнике тащить 70 кг. И поверьте, все остальное по сравнению с этим кажется довольно смешным. На велосипедах передвигаться по пустыне приходилось днем. Уставали так, что крутили педали и... спали на ходу. Едешь-едешь и вдруг - ба-бах! - врезаешься в кого-нибудь.
Зато когда возвращаешься домой, открываешь водопроводный кран, а из него вода течет - это такое счастье!
- Вам, наверное, после всего пережитого любая погода нипочем?
- Нет, организм помнит все негативные влияния и плохо к ним относится. Поэтому у меня очень плохое отношение к жаре. А после пустыни автоматически ненавидишь еще и солнце. Я за собой заметил, например, что теперь невольно стараюсь ходить по теневой стороне улицы.
Море
- Когда вам было по-настоящему страшно?
- Нет ничего более интересного, но и более страшного, чем морские путешествия. Недаром английская пословица гласит: "Кто в море не был, тот страха не знает".
В Каспийском море была моя первая смерть. Мы попали в ураган. Море хоть и маленькое, но одно из самых бурных. Скорость ветра была 35 м/сек, волны - одиннадцатиметровые. Нас перевернуло. Я оказался под водой завернутым в полиэтилен от палатки и прижатым к сеточному настилу плота. Я рвал пленку ногтями, ловил ртом скопившиеся под ней пузырьки воздуха... В мгновенной смерти ничего страшного нет. Она очень легкая. Просто задыхаешься и ничего не соображаешь. Паника возникает и судорожные какие-то движения, потом отключка сознания и темнота. Все. С того света меня вытянули мои товарищи.
А вот когда мы полтора суток сидели в воде на перевернутом плоту, вот это было страшно. Нас трое, мы друг друга держим, чтобы не стащило волной. И так тридцать часов. У нас жуткие судороги по всему телу. Я все время думал: "А если один из нас умрет, что с ним делать?" С одной стороны, он же уже не человек, и его надо в воду, с другой стороны - как же можно? Но не сидеть же вместе с трупом. До сих пор это для меня неразрешимая дилемма.
И все-таки мы спаслись. Из плота вытащили какие-то трубы и сделали мачту, на нее натянули тряпку, как парус, и постепенно подгребли к берегу. Выглядели, как утопленники трехдневной выдержки - босые, лохмотья кожи висят.
В море никогда не знаешь, что с тобой будет. Это как живой противник. Каждый раз, уходя в море, прощаешься с жизнью. Бывали ситуации, когда под полными парусами идешь, куда нужно, а выходишь... на 40 км назад, потому что таковы подводные течения. Зато, когда подходишь к берегу, такое облегчение. У меня на работе вскоре после путешествия что-то украли. Все мне сочувствовали. А я: "Ребята, о чем вы говорите?! Я только что из урагана вылез!"
Как заморить червячка
- В своей энциклопедии выживания вы, в частности, рассказываете, чем питаться в экстремальных ситуациях. Вы подробно описываете, как готовить лишайники и водоросли, грызунов и змей, насекомых и их личинки и т. д. Есть ли у вас какие-то экстремально-гастрономические пристрастия?
- Особых пристрастий нет. Лягушки, например, очень вкусные. Гораздо вкуснее цыпленка. Многое другое я готовил отчасти из принципа. В пустыне даже из мочи воду выпаривал. Помещаешь консервную банку с мочой в полиэтиленовый пакет. Она очень быстро испаряется и по стенкам пакета под банку стекает. Получается обычная безвкусная вода. Только запах не очень приятный.
- В вашей энциклопедии меня поразила глава о каннибализме. Вы не отрицаете, что в отдельных экстремальных случаях, когда нет решительно никаких возможностей достать другое питание, поедание погибшего товарища может рассматриваться как альтернатива неизбежной смерти остальных людей. Неужели в истории путешествий подобные случаи бывали?
- В этом, конечно, никто никогда не признается. Но такое бывало. Например, нехорошие подозрения возникли после спасения полярной экспедиции Умберто Нобиле в 1928 г. Теперь уже не секрет, что случаи каннибализма были распространены во время голода в Поволжье.
Зачем и почему
- Вы таких ужасов нарассказали, что возникает закономерный вопрос: вам-то вся эта экстремальная жизнь зачем?
- В жизни запоминаются события, впечатления. Иначе чем жизнь, которую не можешь реализовать, отличается от смерти? А есть люди, которым уже 40 лет, а вроде и не жили.
Нет лучше отдыха в пустыне, когда выходишь в оазис. Анталья и даже Гавайи с этим не сравнятся. Когда сидишь на бархане, большее удовольствие получить трудно. Абсолютная тишина. Спокойствие. Ощущение вечности. Пробыл в пустыне пять дней, а ощущение такое, будто несколько месяцев. Песок, как мука, чистый. Даже мыться не надо.
Море - абсолют приключений. Большие волны - это самое эффектное зрелище, какое только может быть.
Я путешествую, чтобы получить дозу самоуважения. Чтобы показать, что человек может все. Невозможного нет. Просто надо подумать, как этого добиться.
- Как окружающие реагируют на ваши идеи?
- Когда я говорил, что хочу пересечь море на самодельном плавсредстве, мне в глаза говорили, что я сумасшедший, что это невозможно. Потому что рыбнадзор, портнадзор, КГБ (тогда еще) всех ловят. Нет такого туризма. А я в таких случаях уши затыкаю и говорю: "Хочу и буду делать". У КГБ на меня большое досье. Меня ловили раз 8-10. Это только считалось, что советская граница на замке. В том числе морская. На самом деле через границу было очень легко просочиться. У нас было маленькое плавсредство: локатор его не ловит. На Белом море плывем, вдруг видим, здоровый корабль приближается. Мы паруса сбросили: штиль. На корабле шум, гам, стрельба. А мы сидим себе. Потом через месяц встречаем какого-то моряка. Он говорит: "Это были вы!" И рассказывает, как развивались события на корабле. Поступило сообщение: "Визуальное обнаружение: нарушитель!" Подняли тревогу. Обнаружение локаторами. Вдруг объект исчез и с локаторов, и с визуального наблюдения (мы паруса-то спустили). Там три дня ходили разговоры о "Летучем голландце"!
Более того: если я на таком вот плавсредстве попал бы в Норвегию или Швецию, мне автоматически дали бы гражданство, потому что я пересек границу с риском для жизни (вот насколько сильно человека на родине прижало). В свое время латыши этим промышляли: набирали на яхту всяких курдов и выбрасывали их на шлюпочках.
Мы плавали туда-сюда, и нас старались ловить на подходах. Потому что мы ведь могли уйти не пустые. В лодку ХI-ХII века, на которой мы ходили, можно было напихать что угодно. На нас даже выходили некие ребята с деловыми предложениями. Например, сходить в Исландию. Очень их интересовал переход через границу. Мы отказались.
Так что деньги вокруг таких путешествий могут крутиться большие. Вопрос в том, связываться или нет с такими вещами.
- Помните, как у Высоцкого: "Если сразу не разберешь, плох он или хорош, парня в горы тяни, рискни..."? А вы как считаете?
- Большая ценность экстремальных ситуаций в том, что раскрывается естественность человеческих взаимоотношений. И... лезет естественная человеческая гадость. Например, на Белом море у нас был один товарищ. Сразу оговорюсь: в обычной жизни очень хороший человек и сам считал себя идеальным - педагог и все прочее. Он пряники ночью воровал. Да, мы были голодными. У нас был один пряник на человека в сутки. А вокруг холодрыга и риск, маленькое судно и берега не видно. И у него нашлась цепочка объяснений, почему именно он имеет право... Когда-то существовало жесточайшее правило: честь выше жизни. Сейчас это для нас абсурдно. Понятие чести нас не защищает. И человек деградирует. Если уж воруешь, честно скажи о себе: я ворую. А не хочешь быть вором, убери руку.
- Как вы можете объяснить уникальную способность человека выживать в самых тяжелых условиях?
- Человек ко всему приспосабливается. Особенно женщины. Кстати, если выбирать попутчика, я выберу женщину. Она будет ругаться, плакать, но, если что, вытащит меня на плечах. Хотя бы потому, что ей будет страшно одной идти дальше.
Еще война доказала, что все люди могут все. Выживаемость детей еще более уникальна. Когда психологи работали с людьми, пережившими Бухенвальд в раннем детском возрасте, выяснилось, что у них там было... нормальное детство. Они рисовали, в скакалочки играли. Хотя жили в аду! Абсолютные приспособительские функции. Потому что они не знали другой жизни.
"Научите меня жить!"
- Много ли находилось желающих перенять ваш уникальный опыт выживания?
- Однажды ко мне пришли даже уголовники. Разговор шел вокруг да около, пока я не понял, что они хотят получить памятки, которые бы им позволяли бежать с северных зон. И деньги предлагали. Я отказался. Но в общем-то рассуждали они правильно, памятка бы им пригодилась. Ведь их где ловят? У железной дороги, куда они все и выходят.
В свое время ко мне приезжали из самой верхушки КГБ. У них одна группа, выполнявшая где-то в Африке боевое задание, чуть не померла. Члены группы не смогли преодолеть пустыню, не дошли до места и задание не выполнили. Их вздрючили и потащили ко мне. Я молился, только бы дело не дошло до практических занятий. (Это ж диверсанты натуральные! Потом еще скажут: "Ты нас видел!") Но, слава Богу, началась перестройка, и меня это дело миновало.
"Цивильная заграница"
- А как же путешествия по зарубежным городам, столь желанные для многих туристов? Там нет экстремального, выходит, вы их лишены?
- Ну почему же. Мы добирались, например, на попутках до Парижа. Познакомились с нашими шоферами "КамАЗов". Это абсолютные личности! Один, например, в Париже на легковой (!) стоянке ставил свой грузовик. Потому что больше припарковаться было некуда. А там, разумеется, запрещающий знак. Он, недолго думая, знак снял и положил в кабину. Полицейский подходит: "Problem?" Тот ему: "Нет, никаких проблем!" Полицейский, хоть и понимает, что что-то не так, а знака-то нет! Так и ушел. А шофер этот до сих пор знак с собой возит.
Как-то раз мы пригоняли машину из Германии. Знакомый один говорил, что это очень сложно, можно нарваться на рэкет и т. д. И мы решили это сделать. Втроем: мой приятель, который только-только получил права, я и моя жена, у которой вообще прав не было, а только два урока вождения. Едем по автобану, я говорю приятелю: "Держись машины, идущей впереди. Что ее водитель делает, то и ты. Так проще". А передний водитель подумал, что мы ему сели на хвост, и стал проверяться - то 100 км/ч идет, то 40. Ну и мы за ним так же. В одном месте все-таки слетели в кювет, но нас вытащили.
В Германии мы одно время даже на фабрике работали: мышкам для "киндерсюрпризов" глазки рисовали. Хозяин фабрики к нам подходит: мол, где такая-то работница? Мы говорим, что в туалет пошла. А он: "Она уже сегодня два раза ходила!"
Там стабильная, регламентированная жизнь. Германия как армия: бордюрчики покрашены, но что-то туда не хочется.
ВАЛДИС ПЕЛЬШ не рекомендует трепать акулу за морду