Перед вами воспоминания полковника КГБ в отставке Игоря ДАМАСКИНА. Службу свою он начинал в армии, прямо из десятого класса поступил в Тбилисское горно-артиллерийское училище, оттуда ушел на фронт, после войны заочно закончил юридический институт и работал военным следователем. А затем в жизни майора Дамаскина наступил перелом.
"ВКОНЦЕ 50-х годов в КГБ был направлен ряд работников гражданской и военной юстиции, с тем чтобы заменить там людей, скомпрометировавших себя в 30-40-е годы, и вообще влить новую струю в эту организацию. В числе этих работников оказался и я, военный следователь, майор юстиции. В КГБ мне пришлось несколько лет пересматривать дела, которые велись во времена культа личности.
Условно их можно было разделить на три категории. Одна категория - это дела бесспорные: на фашистских палачей, полицаев, изменников Родины, у которых руки были в крови. Другая - дела, умело сфальсифицированные, сфабрикованные так, что для того, чтобы разобраться в них, требовались хорошие юридические знания, много времени и сил. Наконец, третья категория - чудовищные по своей нелепости, состоявшие всего из 1-2 страничек и постановления Особого совещания. Вот эти дела больше всех запомнились, о них мне и хотелось бы рассказать.
Неустановленный шпион
Жил на свете человек. По профессии инженер, а по натуре - страстный путешественник. Назовем его условно Владимир Шулевич. И больше всего любил Владимир бродить по родному Подмосковью и изучать его географию. В один совсем непрекрасный для него момент обратил на него внимание кто-то из местных властей: то ли участковый, то ли председатель сельсовета, а может, и пионер, начитавшийся романов типа "Кортик". А только схвачен был Владимир и обвинен в шпионаже.
Все преступление его состояло в том, что, имея в руках карту Московской области, купленную на Кузнецком мосту в магазине географических карт, и компас, бродил он по лесам вокруг Москвы. А раз есть карта и компас - значит, не просто так бродит, а со шпионскими целями. Так ему и в обвинительном заключении написали: "В пешем виде передвигался по Подмосковью с целью выявлять военные склады, расположение частей, военных городков и прочего. Когда его схватили, Шулевич пытался объяснить, что, мол, не того схватили, мол, я турист, моя мечта - пройти по периметру вокруг Москвы примерно на расстоянии 50 км. Ему говорят: знаем, зачем ты ходишь...
Единственный вопрос, который возник в ходе следствия, - это на кого Шулевич работал. То есть были германские шпионы, были французские, японские, да хоть цыганские, а этот оказался почему-то неустановленным. То ли у следователя времени не было выбить из Шулевича соответствующие показания, то ли он отказывался что-то подписать, но только в деле о том, на чью разведку работал несчастный любитель пеших прогулок, - об этом ничего не говорилось. Вот так и был осужден как шпион, неизвестно на кого работавший, получил свои 25 лет. Его дальнейшая судьба мне неизвестна. Дело мы прекратили. Шулевич был реабилитирован. Не помню только, посмертно или он еще был жив.
Огонь по Кремлю арбузами...
Другое удивительное дело. Перед войной, в 1939 г., группа молодых людей, инженеров, была обвинена в том, что они конструируют дирижабль, к которому собираются прикрепить бомбу, направить дирижабль на Кремль и там эту бомбу сбросить. Все они были арестованы. Было групповое, очень короткое дело.
Но этим ребятам повезло немножко больше. Все они попали не в лагеря, а в "шарашку" - так тогда называли в народе особого рода тюрьмы, куда собирали ученых, обвиненных в основном в вымышленных преступлениях, и где им предоставляли относительно сносные условия для жизни и работы над различными секретными проектами. Вот и этим ребятам предложили работать по своей специальности, и они конструировали аэростаты воздушного заграждения, которые защищали Москву во время войны. Вскоре после войны их всех выпустили, но на них по-прежнему висела судимость. Да еще по обвинению в терроризме. На более или менее приличную работу с такой статьей устроиться было невозможно. Разумеется, это дело тоже было ликвидировано, а все, кто проходил по нему, реабилитированы.
Еще одно дело. Тоже совершенно нелепое. Его условно называли "арбузным". Группа молодых ребят 17-19 лет - студенты, молодые рабочие - грузили арбузы на баржу. И вдруг кто-то из этих ребят возьми и скажи: "А вот этим арбузом дать бы по морде Кагановичу!" Второй: "А этим - по морде Ежову!" И пошло. Остановиться уже не могут. Всех перебрали, кроме Самого. Его не решились. Но кто-то все равно настучал. Завели дело: подготовка группы к террористическому акту против руководителей партии и правительства. Досталось им крепко: 58.8 - за теракт, через 16-ю статью - подготовка или обнаружение умысла. Короче говоря, всех их Особое совещание осудило на длительные сроки лишения свободы. Спасибо, хоть никого не расстреляли. Естественно, они тоже были реабилитированы.
...А лучше гранатой
Однако самым памятным все же было дело Александра Яковлева. Имя и фамилия подлинные. Особенность его была в том, что какие-то, пусть формальные, основания оно под собой имело.
Яковлев был офицер, капитан, слушатель Военно-инженерной академии. В войну он был командиром саперной роты. Был награжден двумя орденами Красного Знамени. Это очень большая награда для капитана, простого командира роты. Были и другие награды. Его рота - и это было документально отражено в деле - разминировала подходы при штурме Севастополя в 44-м году и при штурме Кенигсберга в 45-м. Он первым пролез в эти цитадели. У Яковлева была масса и других заслуг. Честный, порядочный человек. Сестра его была зав. сектором или зав. отделом ЦК ВЛКСМ. Брат - директором авиационного завода. После его ареста, естественно, все они с этих постов полетели, и куда делись потом - неизвестно. В чем же он обвинялся?
Слушателей академии готовили к параду на Красной площади. Они стояли в каре прямо напротив Мавзолея. И вот Яковлев, сдуру или почему-то еще, вдруг при всех сказал такую загадочную фразу: "Отсюда ведь можно гранату до Мавзолея добросить". Все промолчали. Но кто-то написал заявление. Капитана арестовали. Самое интересное - поведение всех тех, кто стоял вокруг него при этих словах. Был там капитан, скажем, Попкин. "Вы слышали это высказывание?" - "Слышал" - "И как вы реагировали?" - "Да никак". - "А почему вы не доложили?" Он отвечает: "Вот теперь, когда его арестовали, я понял, что он враг народа. А тогда я этого не подумал".
Второй, третий, буквально все отвечали одно и то же. Видимо, среди этих людей был скрыт и тот, кто на него донес, но он точно так же отвечал. Сам Яковлев, когда давал показания, сказал, что так выразился, потому что слишком близко их подвели и действительно есть опасность, что какой-то злоумышленник может отсюда докинуть гранату до трибуны Мавзолея. Когда спросили кого-то из свидетелей, действительно ли было такое понимание слов капитана Яковлева, все сказали: да, у меня именно такое понимание и было... Но Яковлева все же обвинили в "высказывании террористических намерений против руководителей партии и правительства".
Но это еще не все. Кто-то из слушателей академии принес на занятия журнал мод. Вот они собрались в перерыв в курилке и обсуждают. А Яковлев вдруг и говорит: "Знаете, я слышал, что у Берии есть помощник-секретарь, который ездит на машине по Москве, высматривает хорошеньких девиц или по этому журналу их отбирает и привозит Лаврентию Павловичу, а тот их использует по назначению." Иными словами, Яковлев сказал то, что впоследствии Берии было предъявлено в качестве одного из обвинений. Но сказал слишком рано. Берия тогда был во власти. Значит, второе обвинение звучало соответственно: "Клевета в адрес одного из руководителей партии и правительства". И по этим статьям Особое совещание припаяло капитану Яковлеву ни много ни мало - 15 лет.
Что делает Яковлев? Он пишет жалобу на имя... Берии. И тот дает команду пересмотреть дело. Приговор Особого совещания направили на пересмотр военного трибунала, дело отправили на доследование. То, что было абсолютно невозможно в конце тридцатых годов, стало реальностью в начале пятидесятых. Но как поступить, военный трибунал, видимо, не знал, да и боялся, наверное, и потому всячески тянул. И дотянул до времен хрущевской оттепели. Дело Яковлева прекратили, а самого его реабилитировали.
От редакции: Если у вас, уважаемые читатели, сохранились в памяти, в письмах или документах интересные, может быть, мало кому известные факты или воспоминания о встречах с великими людьми или о вашем личном участии в важных исторических событиях, присылайте их нам. Мы с удовольствием напечатаем самые интересные из них под рубрикой: "Я прикоснулся к истории".
ИНТЕРВЬЮ С ЧЕЛОВЕКОМ, КОТОРЫЙ ДОЛГО МОЛЧАЛ. "Со мной советовались четыре генсека"