Широкому зрителю Галина Тюнина известна по нашумевшему фильму режиссера А. Учителя "Мания Жизели" о жизни легендарной балерины Ольги Спесивцевой. А театралы уже давно знают и любят ее - очаровательную, всегда неожиданную актрису "Мастерской Петра Фоменко". Сегодня выходит "Дневник его жены" - фильм о жизни великого русского И. Бунина, где Галя сыграла жену главного героя.
Мытье посуды против депрессии
- Тебе не страшно было играть моменты душевной болезни Ольги Спесивцевой?
- Ничего страшного со мной не произошло, хотя меня и предупреждали: "Галя, будь осторожна, не бери в себя, не бери ни в коем случае". Я старалась передать это состояние как моменты страшной дисгармонии в человеке, на уровне физической боли. И что-то похожее пыталась вызвать в себе. Но я еще так мало умела в тот момент, что просто ныряла с головой во все это: слушалась режиссера, доверялась партнерам. Снималась я летом, во время отпуска. А в сентябре мне уже пришлось ездить в Москву, на спектакль. Настал период, когда поезд Питер - Москва я ненавидела всей душой. Во время спектакля вместо роли я думала, что вот сейчас отыграю, возьму сумку, сяду в поезд и буду всю ночь трястись. Иногда додумывалась до истерики. И в этот момент, когда уже ненавидишь и театр, и кино, и профессию, нужно было собраться и выдержать.
- А вообще часто бывают моменты, когда хочется все бросить?
- Иногда на спектакле такой тяжелый зритель - категорически не воспринимает происходящее. Вот тогда, чувствуя столь сильное сопротивление, хочется все бросить и сказать: "Ну раз вам тяжело и нам тяжело, что же мы тогда друг друга мучаем?" Но в депрессию я не впадала, может быть, потому, что я - Весы. К тому же мне очень легко увлечься чем-то еще, чтобы забыться.
- Например, чем?
- Честно скажу, я могу получать удовольствие от малозначительных вещей. Например, от мытья посуды. То есть в те моменты, когда не нахожу в жизни большого смысла, я могу найти маленький.
- Ты человек нервный? И часто ли случается плакать?
- Я - возбудимый человек, но достаточно выдержанный. Хотя и очень восприимчивый. Элементарное хамство на улице может меня выбить из колеи. Бывают случаи, когда мне что-то скажут и я могу думать об этом дня три: постоянно вспоминать и прокручивать эту ситуацию. Это как болезнь. Вообще раздражение - это такая мусорная яма, в которую начинает все сваливаться. Но плачу я редко. Плачешь обычно, когда становится жалко себя. И потом, я не люблю этих моментов расслабления, особенно при людях, как не люблю выносить личную жизнь, какие-то глубинные переживания наружу.
Строгие линии, классический стиль
- Тебя, с твоей эффектной внешностью, не приглашали сниматься в рекламе?
- На "Милки вэй" приглашали. Но я не стала бы над этой работой смеяться, потому что прекрасно понимаю: у рекламы - своя жизнь. В этом нет ничего зазорного. Важно, как ты сама к этому относишься: как к труду или как к халтуре. Если это лишние двести долларов в твоей жизни, то можно было и не сниматься. А если эти двести долларов действительно могут помочь тебе или еще кому-то... Я не снимаюсь не в силу своего презрения к этой форме работы, а потому, что у меня в этом нет необходимости.
- Надо отдать тебе должное - ты всегда элегантно одета...
- Очень люблю черный цвет, почти не ношу яркие цвета. Обожаю строгие линии, классический стиль. Мне в этом удобно, такая одежда не заставляет меня долго думать и мучиться, что бы выбрать этакое... Я вообще терпеть не могу ходить по магазинам. С ума схожу уже через полчаса. Зато очень люблю, чтобы мне шили, в этом есть какой-то особый человеческий контакт.
- Почему ты не пользуешься косметикой в жизни?
- Я помню, как однажды все смыла с себя, увидела свое лицо и поняла, что мне придется всю жизнь краситься. И вдруг в какой-то момент это как отрезало. Я не знаю, почему. Может, мне просто жалко тратить на это время. Но я очень люблю, когда меня гримируют в театре, когда это подготовка к чему-то другому, к вхождению в образ. Я забываю обо всем и могу часами быть послушным орудием в руках гримера.
Актеры - прежде всего дети
- Наверное, любишь подарки?
- Мне приятно получать подарки, и сама обожаю дарить. Ради этого могу без копейки остаться.
- На сцене тебе часто дарят букеты цветов.
- Цветы безумно люблю. Обожаю за ними ухаживать. Это, наверное, у меня от мамы. Она разговаривает с растениями. Я еще не разговариваю, но, когда приношу розы, начинаю их обрезать, готовить... Для меня это - как ребенка накормить. И если они погибли, то я очень переживаю. А уж если распустились на следующий день - просто праздник!
Замечала не раз: бывает, цветы не стоят, как бы ты ни возился с ними. А порой живут неделями, как волшебство какое-то. Понятно, что мы все - материалисты: знаем, что такое цветы на морозе... Но значит, они подарены с такими чувствами, которые превозмогают все, и цветы распускаются.
- А свои актерские суеверия у тебя есть?
- Честно говоря, не скажу, что я в них очень верю, но... тем не менее придерживаюсь на некотором уровне. Например, если упал текст, то, по приметам, на него нужно сесть. И я всегда это делаю. Но в этом больше элемента игры, нежели веры. Это такое хулиганство, когда посередине серьезной репетиции ты вдруг получаешь полное право сесть куда попало. Есть еще куча всяких примет. Например, нельзя пересекать сцену, если ты не в костюме. Я эту примету привезла из Саратова и очень люблю ее. Считаю, что, даже если в ней нет ничего, она очень хороша эстетически. А вообще актеры прежде всего - дети и поэтому способны поверить во все.
Анна Ковальчук: "Я мечтала о ребенке с детства!"