Окончание. Начало в предыдущем номере.
1610 ГОД. Русь на распутье. Ориентация на Золотую Орду стала опасной для страны, Запад служил примером, пока "иноземные цари" не раскололи общество на два противоборствующих лагеря. Одним из тех, кто определял новый путь для Руси - и западничество, и независимость, - был Авраамий Палицын. Смута близилась к концу. Об этом писал в прошлом номере "АиФ" в историческом очерке Гавриил Попов. Остался нерешенным главный вопрос - кто будет царем на Руси?
Звездный час Палицына
ОСТАЕТСЯ "за кадром", как Авраамий Палицын принимал участие в выработке новой стратегии: "и западничество, и независимость".
Зато хорошо известны три последующих этапа усилий Палицына. Во-первых, пропаганда новой стратегии через письма, которые из Троицкой лавры шли всей стране. Во-вторых, организация реализации новой стратегии. В-третьих, его личный вклад, так сказать, на полях сражений.
О чем говорилось в письмах из Троицева монастыря?
О "многоплачевном конечном разорении" Московского государства. Заметим: речь идет уже о государстве, а не о личной вотчине московских царей.
Молили немедленно спешить в Москву для освобождения царствующего града от поляков. Заметим: освобождают не резиденцию царя, а царствующий град. Москва уже приобрела не только властный, но и моральный, идейный авторитет в стране, была уже символом.
Заметим далее, что на первое место выдвигается борьба с поляками, с католиками. О литовцах и тем более западных русских ничего не говорится. Очень умный ход.
Письма призывали к отмщению за православие, призывали стоять крепко за благочестие, дабы каждый себе принял венец и похвалы.
Но на первое место ставилось право Московской Руси самой выбирать себе царя и выбирать из своих.
При отсутствии того, что мы называем электронными средствами массовой информации, при плохих дорогах, при недостаточной грамотности в поразительно короткий срок новая стратегия овладела Московской Русью. Грамоты из Троицева монастыря распространялись с быстротой молнии. Налажена была "обратная связь" - в новые письма включали то, о чем просили получатели грамот.
Но настоящий звездный час для Авраамия Палицына начался, когда наступил этап реализации стратегии выхода из Смуты. Именно на стадии реализации плана он оказался незаменим. В Троице-Сергиевом монастыре были "борзые" писцы, были глубокие аналитики и далеко видящие теоретики. Но наступил этап, когда надо было выйти из монастыря на улицы и площади.
Надо активизировать Московскую Русь, преодолеть чисто русскую инерцию, а то и просто лень. Далее надо обеспечить главную базу успеха - единство всех потенциальных сторонников новой стратегии.
Важно отметить прежде всего активизацию Минина. Расхожая версия - Минин в Нижнем вышел и призвал. Но сам Минин говорит, что перед этим ему было видение: к нему пришел чудотворец Сергий Радонежский и призвал собирать народ и вести его на очищение Москвы. Сергий - чудотворец Троице-Сергиевого монастыря. И в его явлении именно к Минину легко фиксируется какая-то привязка Минина к Троице-Сергиевой лавре. К тому же Минин не из мясной лавки вышел на площадь, он уже служил в ополчении Алябьева и Репнина.
Далее выдвижение Пожарского. Пожарского как лидера называет сам Минин. Но ведь именно Пожарского хорошо знают в Троице: здесь он лечился от ран. И опять чувствуется серьезный подтекст.
"Кто прошлое помянет..."
НО ОСОБЕННО важно побуждение Пожарского к походу. Пожарский с ополчением стоит в Ярославле. Он медлит и колеблется. И тогда Палицын едет в Ярославль.
Мы не знаем, о чем говорит с Пожарским Палицын. Но, как пишет историк Кедров, речь должна идти о личном подвиге Палицына. Келарь был дальновиднее Пожарского и склонил его к скорому походу на Москву. Кедров пишет: "Несомненно, что нужна была большая сила ума и воли", чтобы развеять все сомнения Пожарского. "Неизвестно также, сколь долго бы простоял Пожарский в Ярославле, если бы не ходатайство Палицына... это ходатайство и было главным побуждением к выступлению Пожарского из Ярославля". 26 июля 1612 года Палицын приезжает к Пожарскому, а 18 августа Пожарский выступил на Москву.
Палицын понимал, что без единства Московской Руси не выстоять: и не только ради изгнания поляков, но и главным образом потом.
Надо было "мирить" бояр друг с другом. Бояр мирить с дворянами. И тех, и других - с горожанами. Ополченцев из русских городов - с отрядами из Казани. Русских - с поддерживавшими их татарами и другими народами Московского государства, тоже присоединившимися к новой стратегии. Но главное - мирить бояр и дворян с крестьянами, с их ударной силой - казаками.
Надо было вовлечь тех, кто в годы Смутного времени метался, объединить. Не знаю, в это ли время родилась поговорка: "Кто прошлое помянет, тому глаз вон", но действовали в соответствии с нею.
Когда в решающий момент сражения в Москве казаки действовали неактивно, Пожарский вызвал Палицына из обоза и сказал: "Мы не можем быть без казаков".
Палицын чуть ли не под огнем поляков немедленно отправился к казакам. Он добрался до них и сказал следующую речь: "От вас, друзья, началось доброе дело. Вы первые крепко стали за истину и православную веру. Вы, и никто другой, сражаясь за веру и отечество, многие раны приняли, голод и нищету претерпели. Слава о вашей храбрости, о вашем мужестве как гром гремит в ближних и дальних государствах. Что же? Неужели то доброе дело, которое от вас началось и вами продолжилось, вы теперь одною минутою погубить захотите! Неужели ваши раны и ваши труды должны пропасть теперь даром? Идите, сражайтесь, Бог поможет вам!"
Много и другого говорил Палицын, но жаль, не осталось полных записей. Но даже записанное - подлинная классика того, что теперь называют "пиаром".
Деньги для победы
КЕЛАРЬ говорил со слезами на глазах, и тронутые его пламенными словами казаки устремились в бой, не щадя себя. Босые, нагие, оборванные, в одних сорочках, только с одною пищалью да у пояса с мечом и пороховницей, опрокинули они поляков.
Воодушевленный мужеством казаков Кузьма Минин с тремя сотнями "детей дворянских" ударил с другой стороны. И поляки, блестяще вооруженные, в железных латах, дрогнули, и сам храбрый гетман Ходкевич отступил к Воробьевым горам, а оттуда к Волоколамску (как пишет летописец, "...браду свою кусая зубами и царапая лицо свое руками").
Судьба Кремля была решена - 26 октября (7 ноября по новому стилю) 1612 года он вернулся в руки русских. Воистину 7 ноября - судьбоносная для России дата.
Палицын не только речами вдохновлял казаков. Он одновременно пообещал им грандиозную сумму - тысячу рублей из монастырской казны.
Таких денег у Троицы не было. И тогда Палицын - чтобы обеспечить присутствие казаков - принял решение, выдающееся по мужеству для инока, для келаря и просто для верующего человека. Он велел снять в монастыре ризницу и послать казакам: сосуды служебные золотые и серебряные, ризы, стихари, поручи, пелены, саженные жемчугом и украшенные драгоценными камнями, и т. д. Все это - в залог обещания передать тысячу рублей. Потом будет снимать колокола Петр. Будут увозить золото большевики. Но первым был именно келарь Авраамий.
Казаки, весьма скорые на хищения, увидев ризницу, были так тронуты, что тут же избрали двух атаманов и отправили их назад с ризницей в монастырь с грамотой: не взявши Москву, не уйдем.
Именно казакам, а значит, и последовательному курсу Палицына на союз с казаками обязан Кремль тем, что спустя 18 месяцев после захвата поляками снова стал русским.
И наконец, еще одно личное деяние Палицына - активное участие в избрании Михаила Романова царем.
По официальным версиям, выборы нового царя шли чуть ли не под всеобщее ликование. На деле на Земском соборе развернулась жестокая борьба между боярскими группировками. Развернулись интриги, давались обещания, известны даже подкупы. Становилась реальной опасность нового раскола и возрождения Смуты.
Мы не знаем этой закулисной борьбы, но она, несомненно, была. И победили в этой подковерной борьбе те, которые вместе с Палицыным выдвинули кандидатуру Михаила.
Выбор Михаила как лучшего кандидата на трон был итогом очень тонких расчетов.
Сторонники традиций видели в Михаиле близкого родственника царя Федора и, следовательно, всей династии Рюриковичей.
Новый царь был молод и, как писал Ф. Шереметев князю Голицыну, "умом не далек и нам будет поваден".
А все, кто делал карьеру при Дмитрии I и Дмитрии II, не без основания учитывали, что отец Михаила - Филарет митрополитом стал при Дмитрии I, а при Дмитрии II даже исполнял обязанности патриарха.
Церковь учитывала и то, что и отец царя, и его мать, пусть насильно, но стали монахом и монахиней, то есть были уже "свои".
Так что стихийности в избрании Михаила было мало. Была четкая организация дела.
Мавр может уходить...
КАЗАЛОСЬ БЫ, избрание Михаила должно стать стартовой площадкой нового цикла государственной деятельности Палицына. И действительно, в 1618 г. Палицын входил в состав делегации, которая подписывала так называемое Деулинское перемирие с Польшей. Палицын так радовался окончанию войны, что поставил в Деулино церковь во имя преподобного Сергия.
Но в эти же годы шел и другой процесс. Архимандрит Троице-Сергиевого монастыря Дионисий, как и Палицын, сыгравший выдающуюся роль в преодолении Смутного времени, был объявлен еретиком и заключен в Новоспасский монастырь.
А сам Палицын в 1620 г. удалился на Соловки, где и умер в 1625 г.
Такова внешняя канва событий. Что за этим стоит? Уже много лет историки выдвигают различные варианты.
Один из них - якобы традиционная для России неблагодарность.
Думаю, что традиция избавляться от тех, кому обязан своим выдвижением, присуща мелкотравчатым деятелям, выросшим по холопско-лакейским законам партийно-советских джунглей.
К Романовым же это не относится. Сохранился документ: опись всех средств, которые нижегородцы собрали по призыву Минина для ополчения. В этой описи всё - даже медный крест, пожертвованный одним нищим (ничего другого этот патриот России не имел). Романовы год за годом рассчитывались со всеми - до последней копейки. И еще пример: останки царя Василия Шуйского, привезенные из Польши, Романовы похоронили в Москве с почестями. Или вот: новый царь на другой же день после венчания возвел продавца мяса и рыбы Кузьму Минина в думные дворяне и пожаловал вотчинами. А князя Пожарского, который был при Годунове только "стряпчим с платьем", а при Дмитрии I стольником, возвел в бояре и тоже наделил вотчинами.
Таким образом, непростым и дальновидным искусством - "уметь быть благодарным" - Романовы владели.
И в отношении к Палицыну есть признаки благожелательства Романовых. Когда из Соловецкого монастыря просили разрешения похоронить Авраамия "вместе с братией", из Москвы пришло указание хоронить Палицына на почетном месте - не на кладбище, которое было за стенами, а внутри монастыря, возле главного Преображенского собора.
Некоторые историки говорят об обиде на Палицына Филарета, который стойко почти 7 лет провел в заключении в Польше. А вот Палицын вместе с другой частью депутации принял требование Сигизмунда. Вот эту-то "измену" якобы и не простил Филарет Палицыну. Но какие могли быть обиды у отца, если Палицын буквально "тянул" на трон его сына?
Если у Романовых обиды не было, неблагодарности не было - то чем же вызван уход, практически ссылка Палицына?
После победы стратегии "и западничество, и независимость" было три главных варианта ее реализации.
Первый: церковь становится главной силой реформируемого государства (скорее всего, этот вариант и поддерживал Дионисий).
Имела ли под собой основания идея сделать церковь руководителем Московского государства и подчинить ей светскую власть?
Думаю, имела. Ведь авторитет церкви к концу Смутного времени стал огромным.
Так что народ и страна были готовы видеть ее "у руля". Не было готово большинство в самой церкви. Это видно из того, что акция Дионисия встретила отпор не только в царско-боярской, но и в самой церковной среде. Против Дионисия выступил даже патриарх.
Номенклатурные реформы
ПРАВОСЛАВИЕ начало путь по Руси в обозах княжеских дружин. Потом своим служением нашло путь к душе народа и во многом само формировало эту душу. Но оно все же оказалось не в состоянии "брать руль" даже в самые благополучные исторические периоды.
Второе направление реализации новой стратегии я бы назвал "царским", хотя точнее его можно было бы назвать "боярско-дворянским реформаторством". Если говорить нашими терминами, это был "номенклатурный" вариант реформ.
Палицын - поскольку он не был осужден по "делу Дионисия" - не примыкал к группе Дионисия. Но был ли он с "номенклатурой"?
Номенклатурный путь реформ проводит меньшинство, выделившееся из старой номенклатуры.
Меньшинство есть меньшинство. Оно не имеет достаточно сил. Оно и за реформы, и одновременно опутано старым. Отсюда двойственность, нерешительность, непоследовательность. При этом оно свято блюдет свои интересы.
Вот характерная для номенклатурного пути история. Царь Алексей Михайлович был "западником". Он приказал купить и привезти в Москву скульптуры голых богов и богинь Греции и Рима и любовался ими, гуляя по Кремлю.
Но патриарх сказал: срамота. Царь от своего решения не отказался, но сопротивление учел. Приказал одеть скульптуры в одежды. Так они и стояли одетыми - кроме тех минут, когда ими любовался царь (тут их раздевали).
Одежда на ветру, дождях и морозах изнашивалась быстро, и надо было часто шить новую. Так на многие годы появилась в бюджете Кремля заметная статья расходов: "одевание голых баб".
В этом примере все: и внедрение нового, и внесение откупной платы за это новое. И еще одно типичное для номенклатурных реформ явление - казнокрадство. Алексей умер. Скульптуры исчезли, а вот деньги "на одевание голых баб" в Кремле исправно расходовались.
Объединение всех сил народа позволило преодолеть Смуту. А у номенклатурных реформ, проводимых за счет народа, неизбежными спутниками стали соляные, медные и водочные бунты и в конце концов восстание Степана Тимофеевича Разина.
Но главный итог "царского, номенклатурного" пути реформ в том, что он сделал неизбежным грозное царствование Петра I. Яростные беспощадность и бескомпромиссность Петра стали реакцией на медлительность и непоследовательность его деда и отца. "Номенклатурный" путь реформ после Смуты сделал неизбежными жестокости Петра I - как "номенклатурный" путь реформ после 1861 года сделал неизбежными жестокости диктатуры пролетариата.
Палицын не захотел участвовать не только в возглавляемом церковью, но и в царском реформаторстве. Значит, он стоял за какой-то третий путь.
Какой именно? Спустя четыре века трудно судить. Но есть косвенные свидетельства.
Непротивление
ПЕРВОЕ. Палицын был сторонником договоренности, соглашения бояр и дворян с казаками, то есть с крестьянством. Но бояре и дворяне хотели такого варианта реформ, при котором они ничего не теряют, а основные тяготы преобразований перекладываются на крестьян, горожан, простой народ. Нетрудно догадаться, что Палицына не мог устраивать такой вариант реформ.
Второе. Судя по активному участию Палицына в Земских соборах, он одобрял этот путь - путь сочетания царской власти со своеобразной формой представительной власти. Этот путь можно было бы назвать всесословным, общенародным. Говоря категориями нашей эпохи, этот путь можно было назвать народно-демократическим.
Но начинать борьбу за устраивавший его вариант Палицын не стал. Почему?
Палицын, вероятно, думал следующим образом. Главное дело жизни сделано. Смута закончилась. Появилось новое Московское государство. Избран царь. Начались давно назревшие реформы.
Почти все, что потом (да и сейчас) приписывалось исключительно Петру, внедряли уже при его деде и отце. И хотя Палицын не мог знать итогов, сами процессы он, несомненно, видел. Конечно, реформы идут не лучшим образом. Но идут. Думаю, что это и было первой основой его решения вернуться в 1620 году на Соловки и уйти из политической жизни.
Второй основой его решения уйти в отставку было четкое понимание того, что никаких серьезных опор для более прогрессивного, чем номенклатурный, варианта реформ в то время не было.
Не мог не видеть Палицын и исключительной слабости царско-боярских реформаторов. Не то что Москва - Кремль и даже царские палаты становились ареной буйных столкновений. В такой обстановке любая атака на царскую власть послужила бы не улучшению реформ, а помогла бы их противникам.
Было еще одно дело - он должен был оставить потомкам свой анализ времен Смуты: "Сказание об осаде Троицко-Сергиева монастыря от поляков и Литвы и о бывших потом в России мятежах, сочиненное оного же Троицкого монастыря келарем Авраамием Палицыным" (впервые это "Сказание" было издано в Москве только в 1784 году, более чем полтора века спустя).
Таким образом, позиция Палицына была следующей - лично в номенклатурных реформах не участвовать и одновременно против них не бороться. Ясно, что Палицын выбрал непротивление.
Отплывая с Соловков, я снова подошел к надгробию Авраамия Палицына.
Он поддержал исторически назревшую переориентацию России с Востока на Запад.
Он участвовал в выработке стратегии этой переориентации: и западнические реформы, и независимость России.
Он боролся за преодоление Смутного времени на путях этой стратегии, за создание стартовой площадки для реформ в виде новой царской династии.
Он выступал за отвергнутый большинством всесословный, народный вариант реформ. Поэтому он не принял ни церковного, ни царско-боярского варианта реализации реформ.
Оставшись в изоляции, он избрал путь и неучастия в номенклатурных реформах, и непротивления им.
Русская история оставила нам исключительные примеры, образцы, модели, говоря словами Маяковского, "делать жизнь с кого".
Одним из таких образцов и является русский дворянин и православный инок Авраамий Палицын.
И есть нечто исключительно символическое в том, что его надгробие сохранилось для нас, прорвавшись через века времен и бури истории...
Православные патриархи России (часть 1)