23 ОКТЯБРЯ исполняется ровно год с того момента, как вся страна с ужасом узнала о том, что в столичном театральном центре в заложники захвачены почти 800 зрителей мюзикла "Норд-Ост". Потом были трое суток непрерывного дежурства у телеэкранов, вздох облегчения от, казалось бы, успешно закончившегося штурма и - жестокая правда от представителей власти, которые сообщали сначала о тридцати погибших, потом - о 50, 80. В итоге их оказалось 128 - тех, кто не смог выжить после газовой атаки.
ЗА ПРОШЕДШИЙ год страсти вроде бы улеглись. За суетой и другими событиями люди забыли о том, что так и не были названы виновные в смерти десятков людей, не получивших своевременной медицинской помощи, а следствие по теракту Мосгорпрокуратура прекратила в связи с гибелью 41 террориста. Правоохранительные органы искали сообщников тех, кто обложил год назад взрывчаткой театральный центр на Дубровке, допросили около тысячи человек, но концов так и не нашли. А о непосредственных участниках трагедии вспоминают сегодня только в связи с тяжбой людей с московским правительством за возмещение материального ущерба.
Стереть из памяти
НО ТЕМ, кто остался в живых, и тем, кто потерял на Дубровке близких, этот год жизни стоил многого. Почти все они только теперь, спустя 12 месяцев, потихоньку возвращаются к реальности. Они не любят говорить с посторонними на эту болезненную для них тему, а, собираясь вместе, обсуждают лишь дела тех, у кого все совсем плохо и кому надо как-то помочь. Сразу после освобождения они оставили свои координаты журналистам, психологам, врачам. Теперь же общаться ни с кем не желают. Звоню москвичке Ольге Чураевой, которая чудом выжила после штурма, но потеряла на "Норд-Осте" близкого человека:
- Ольга, вам помощь какая-то нужна?
- Нет, ничего не надо, может быть, только возможность полностью обследоваться в каком-то медицинском центре.
- Вы часто вспоминаете те дни? Или боль прошла, утихла?
В ответ - молчание. Тяжелая длинная пауза, и после нее тихий голос:
- Первое время я часто обращалась к психологу. А потом поняла, что таким образом никогда не смогу забыть весь этот ужас. Я прекратила свои походы в реабилитационный центр. Больше ничего сказать не могу, извините.
Станислав Лебедев, ударник в оркестре мюзикла, просидевший три дня под дулами автоматов террористов в оркестровой яме, рассказал нашему корреспонденту: "После прошлогоднего захвата на Дубровке я стал с опаской посещать массовые мероприятия. Если раньше в метро позволял себе спокойно вздремнуть, то сейчас просто боюсь закрывать глаза. Постоянно слежу за теми, кто входит в вагон. Когда год назад вышел из больницы и вернулся домой, испытал огромное счастье. Все то, что еще полтора года назад было для меня обыденным, стало новым и интересным. Повседневная жизнь приносит самый настоящий восторг. Остались и светлые воспоминания о тех черных страницах моей жизни. В реанимации я познакомился с девушкой, с которой мы до сих пор вместе".
Светлана Губарева сама пришла к нам в редакцию буквально через месяц после событий на Дубровке. О ее судьбе тогда узнала вся страна - в Москве женщина потеряла свою 13-летнюю дочь Сашу и будущего мужа, гражданина США Сэнди Букера. Похоронив свою девочку на Троекуровском кладбище в Москве, а Сэнди - на родине в Америке, она пыталась выжить сама. Получила от московских властей компенсацию в 3 тысячи долларов, а приехав домой, в Казахстан, стала из-за этих денег объектом ненависти соседей. Хотела продать там жилье и переехать в Москву, чтобы каждый день приходить на могилу к Сашеньке, - не получилось. Обратилась к московским медикам за медицинской помощью, но ей как иностранной гражданке в лечении отказали. "А ведь людям нужна постоянная медицинская помощь, - сказал нашему корреспонденту Дмитрий Миловидов, член координационного совета региональной общественной организации содействия защите жертв терактов "Норд-Ост" (он потерял в прошлом октябре свою дочь). - Нам до сих пор не объяснили, каким газом отравлены люди, медики направляют нас в районные поликлиники, где не знают, что именно лечить. В Прибалтике есть санатории для химически отравленных больных, но попадают туда лишь те, кто может заплатить большие деньги. Среди бывших заложников таких - единицы. И психологическая помощь нам уже так сильно не нужна, выжить бы. Тогда мы спаслись, спасите нас сейчас! И речь не только о денежных компенсациях. У Алексея Митина из Чебоксар на мюзикле погиб сын, курсант военного училища Максим Митин. Отец нашел его тело в Лефортове, среди трупов террористов. Чего стоило ему доказать, что Максим не имел никакого отношения к бандитам, и потом по-человечески его похоронить! А за это время в Чебоксарах, воспользовавшись его отсутствием, Алексея уволили с работы и обанкротили предприятие, которым он руководил. В одночасье человека лишили сына и работы!
Да, мы общаемся между собой, но почти никогда не вспоминаем о тех трех днях. Я знаю, что многие просили психологов любыми способами стереть из памяти воспоминания об этом ужасе. Но забывать нельзя, иначе никогда не узнаем истину. Кто виноват в том, что погибло так много людей? Надо отдать должное спецназовцам, которые штурмовали театральный центр, - они не должны были потом выносить людей, но выносили и делали это по всем правилам. А вот из-за неграмотной эвакуации другие спасательные службы загубили не один десяток отравленных газом заложников. Заведено уголовное дело по факту гибели людей? Нет! Об этом стараются даже не вспоминать. Мы еле добились того, чтобы у ДК на Дубровке установили памятник, а на центре повесили мемориальную доску с именами погибших. Московское правительство отказывало нам в этом до тех пор, пока мы не написали письмо президенту. Нас просто хотят забыть, вычеркнуть из истории тот страшный теракт на Дубровке".
Расплачиваются со скрипом
ВЕСЬ этот год люди боролись не только за свою жизнь. После долгих отпираний власть наконец признала, что должна возмещать ущерб жертвам теракта. По 10 искам уже назначены пенсии сиротам и престарелым иждивенцам, потерявшим на мюзикле своих кормильцев. Размеры выплат - от 960 до 8000 рублей в месяц. "Всего мы вели 65 дел по искам бывших заложников, - рассказал "АиФ" адвокат Игорь Трунов. - После того как добились первых выплат, к нам стали приходить люди, пострадавшие от взрывов домов на Гурьянова и Каширке, на Пушкинской площади. И теперь мы работаем над тем, чтобы изменить нормативную базу, которая до сих пор не предусматривала полноценного возмещения жертвам подобных событий, включая и компенсацию морального вреда".
Город ангелов-2