ИЗ ВСЕХ горячих точек приватизации - Выборга, Ачинска, Ломоносовского фарфорового завода и т. д. - погасить удалось пока только одну. Улеглись страсти на Кузнецком металлургическом комбинате. Не сами собой, а после вмешательства губернатора Кемеровской области Амана Тулеева, поддержки его федеральной властью и перехода правоохранительных органов к жесткой защите закона. Но в чем причина нынешних "классовых войн"? Между кем вообще возникает противостояние? Должны ли власти вмешиваться в конфликты на негосударственных предприятиях? Эти и другие вопросы обсуждают за круглым столом председатель Высшего арбитражного суда РФ Вениамин ЯКОВЛЕВ, министр госимущества РФ Фарит ГАЗИЗУЛЛИН, председатель Комитета Госдумы по собственности, приватизации и хозяйственной деятельности, чл.-корр. РАН Павел БУНИЧ, академик Николай ПЕТРАКОВ, руководитель Фонда федерального имущества Игорь ШУВАЛОВ, зам. председателя Росуглепрофа Сергей НЕВЕРОВ.
С. НЕВЕРОВ: Сейчас то тут, то там вспыхивают конфликты, и это результат того, что приватизация была проведена не лучшим образом. Не удалось решить главное - создать условия для промышленного роста, создать класс эффективных собственников, правовые основы для успешного бизнеса. Доставшиеся за бесценок "новым русским" предприятия, созданные трудом всего народа, рассматриваются ими только с точки зрения возможности получения "быстрых" денег. Вся прибыль уводится от налогообложения из России вообще, через подставные оффшорные фирмы. То, что недорого досталось, недорого ценится. Новые собственники набивают свой карман, а трудовые коллективы могут годами не получать заработной платы, хотя производство не останавливается и продукция куда-то отправляется. Рабочие все это видят.
Все присвоили директора
П. БУНИЧ: Да приватизация у нас и не могла быть другой. В законе, по которому она проводилась, только на 20% механизм приватизации прописан. А на 80% - делай что хочешь. Поэтому люди свободны в выборе. Кто сколько сообразил, столько и использовал. Но даже и "соображать и использовать" дано было очень немногим! Приватизация превратилась в директорскую. Фактически директора стали собственниками предприятий. Ведь большая часть акций оказалась у них.
А потом они еще устраивали многомесячные задержки зарплаты, и рабочим приходилось продавать им оставшиеся акции. Таким образом, одни получили все, а другие ничего. Это, конечно, чревато возмущением.
Н. ПЕТРАКОВ: В ходе приватизации был быстро забыт принцип создания эффективного собственника. В отношении крупных предприятий реализация этого принципа означала проведение приватизации на конкурсной основе. Собственником должен был стать не тот, кто больше заплатит за акции, а тот, кто предложит наилучший проект реконструкции предприятия, наиболее эффективную инвестиционную программу. Неисполнение этой программы должно было означать потерю права собственности и проведение нового конкурса. Все эти условия были забыты. Акции многократно перепродавались, а производство разваливалось, рабочие теряли заработки, озлоблялись, не верили обещаниям все новых и новых хозяев.
П. БУНИЧ: Но у нас зачастую и не было конкурса, кто больше заплатит. Наоборот, даже объявленную цену умудрялись занизить раза в три. Таких случаев навалом. Их прикрывают объяснением, что именно такая цена была реальной, продажной. Не была!
Большинство объектов приватизировали под обещанные инвестиции. Но в 70% случаев не было ни копейки инвестиций! А ведь приватизаторам под это снизили цену. Они за гроши купили завод. А многие потом перепродали.
Все это при желании легко обнаружить. А обнаружив, надо предприятие переприватизировать. Чтобы на него пришел эффективный собственник.
С. НЕВЕРОВ: В таких условиях разве удивительно, что недовольство трудящихся может принимать не совсем мирный характер, особенно когда молчат закон и суд. Поймите нас правильно. Рабочие идут на эти шаги от отчаяния, доведенные до этого преступным бездействием властей, не говоря уже о новых собственниках, откровенно грабящих предприятия.
В Кузбассе удалось найти наилучший вариант для решения проблем, оставшихся в наследство от приватизации. Острейший конфликт вокруг Kузнецкого металлургического комбината урегулирован вполне цивилизованными методами, и уже налицо первые результаты. Предприятие уверенно входит в нормальный режим работы. Но ситуация вокруг КМК скорее исключение, чем правило. Не потому ли, что в других регионах правоохранительная система все еще бездействует?
Суд - орудие пролетариата
В. ЯКОВЛЕВ: Я не сказал бы, что суд молчит. Но сами арбитражные суды не имеют права возбуждать дела по собственной инициативе.
С правовой точки зрения ситуация эта видится так: поскольку есть законодательство о приватизации и нет иного законодательства, в том числе о деприватизации, то для нас, стало быть, никакая деприватизация невозможна - все должно быть по закону. И тем не менее отдельные дела, связанные с законностью приватизации, есть. Мы их рассматриваем. Здесь и оспариваемые решения государственных органов о проведении приватизации, и сомнительные гражданско-правовые сделки, совершаемые в ходе приватизации.
Существенные нарушения закона по таким делам мы усматриваем, во-первых, в случаях, когда приватизирован объект, который вообще не подлежал приватизации. Или когда приватизирован объект, который должен был приватизироваться с соблюдением специальных правил. Скажем, с разрешения правительства. Но эти правила не были соблюдены. Второе. Мы признаем грубыми нарушения, когда предприятие приватизировал субъект, который не имел права участвовать в приватизации. Третьей причиной является проведение приватизации с нарушением выполнения тех условий, которые объявлялись в качестве обязательных, но были проигнорированы.
И, естественно, безусловной причиной признания такой сделки недействительной является нарушение прав и интересов других лиц.
В любом случае при рассмотрении такого рода дел арбитражные суды принимают во внимание, что в соответствии с Гражданским кодексом в случае признания сделки по приватизации недействительной стороны возвращаются в первоначальное положение. Между тем в ряде случаев такой поворот бывает практически невозможен. К примеру, нельзя уже возвратить ценные бумаги, выпущенные в оборот. Или в процессе хозяйственной деятельности существенно обновился имущественный состав данной коммерческой структуры. Следует также учитывать интересы кредиторов, которые могут быть нарушены и требуют защиты. В таких случаях обязанность возмещения убытков кредиторам должно будет взять на себя государство.
П. БУНИЧ: Безусловно, рабочие коллективы, если с чем-то не согласны, должны действовать через суд. Только. Никаких бунтов. Потому что рабочих на них подталкивают.
Бунты эти - не самостоятельные. За ними кто-то стоит. Обязательно. А то, что рабочие наивно верят в обещанное им народное предприятие, так это промежуточный шаг. Это приманка, которую им подкидывают те, кто их подогревает в своих интересах. На самом деле никакого народного предприятия они создать не могут. Сначала нужно доказать, что приватизация их предприятия была преступной. Доказали, приватизацию отменили. Дальше нужно идти в Мингосимущество и говорить, что они хотят организовать народное предприятие. У нас ведь есть закон о народных предприятиях.
С. НЕВЕРОВ: По мнению рабочих, их действия не являются чем-то из ряда вон выходящим на фоне всеобщей криминализации почти всех сторон жизни в России. А возьмите все эти залоговые аукционы, где за бесценок отдавались в сомнительные руки заводы - гордость России. Разве это не граничит с криминалом? Но никто за это не понес ответственности.
Что касается вопроса, действуют ли рабочие самостоятельно, то я отвечу так. Не существует некоего глобального хитроумного замысла по преднамеренному разжиганию недовольства народных масс. Как я уже сказал, сама жизнь толкает их на это. Но существует реальная опасность того, что какие-нибудь политические силы захотят повернуть протестную энергию в своих грязных целях. Такое случается сплошь и рядом. Чтобы этого не происходило, правительство должно задуматься над сегодняшней ситуацией и предпринять все необходимые меры.
Нас немножко национализируют
И. ШУВАЛОВ: Сейчас Российский фонд федерального имущества разрабатывает поправки к ряду российских законов, упрощающие изъятие приватизированного имущества в собственность государства. В первую очередь это относится к предприятиям, перешедшим в частную собственность до июня 1997 г., то есть как раз к тому моменту, когда уже были проданы крупнейшие предприятия страны. Но речь ни в коем случае не идет о масштабной деприватизации. Мы лишь боремся с единичными нарушениями.
Ф. ГАЗИЗУЛЛИН: Никакой целенаправленной политики на пересмотр итогов приватизации ни Мингосимущество, ни РФФИ, ни правительство России не ведут.
П. БУНИЧ: Я хочу добавить к реплике г-на Неверова. Нельзя оправдывать свои противозаконные действия тем, что кто-то тоже преступил закон. Самозахвата предприятий нельзя допускать никогда. Пусть рабочие подают иск в суд. Можно навстречу пойти, даже если сроки прошли, не подали вовремя. Пусть обращаются в прокуратуру. Пусть она иск подает за них. Вот здесь нужно пойти людям навстречу. Не цепляться за формализм. Слишком много здесь слез. А иногда и крови.
Пусть рабочие идут в Мингосимущество. Оно тоже имеет право подавать иски. Пусть стучатся туда. И пусть будет решение суда. Ибо если его нет, решение является односторонним. Суд же - это две стороны. А если одностороннее - мы никогда не прекратим эту войну.
Степан Орлов: "Одного права на труд недостаточно!"