В СОВЕТСКУЮ эпоху, когда телевидение только зарождалось, кинохроника цензуровалась, а портреты ретушировались, живьем руководители страны сильно отличались от своих официальных изображений. Рассказывает Анатолий САЛЬНИКОВ, когда-то старший сотрудник 6-го Главного управления МГБ СССР, в функции которого входила охрана сталинского Политбюро.
- На улицах никого из сталинского окружения не узнавали в лицо, хотя портреты висели на каждом шагу! Пожалуй, узнавали одного Буденного - и то благодаря его усам.
- Как вожди относились к охране? Обращали они на вас внимание или как бы не замечали?
- Чаще всего они выглядели озабоченными и замкнувшимися в себе. Нас приветствовали кивком головы или ленивым взмахом руки, в разговоры вступали редко. Иногда, правда, на короткое время сбрасывали с себя маску и открывались с неожиданной стороны. Однажды я застал Лазаря Кагановича в тот момент, когда он, выйдя из машины, слушал во дворе по радио речь Вышинского в ООН. Он так преобразился! Ходил кругами, руками махал, губами шевелил, чуть ли не подпрыгивал. А в конце речи стал грозить кому-то невидимому кулаком. Видно, нравился ему стиль Вышинского.
В другой раз кто-то увел у Кагановича из-под носа лифт. По тем временам - чрезвычайное происшествие. Я ему об этом доложил. А Каганович развеселился, стал говорить, что, дескать, лифты не уводят, уводят девушек...
Мне иногда казалось, что вожди радуются возможности услышать что-то человеческое или пошутить. Ведь они свою жизнь вели в страшной изоляции. Два члена Политбюро не могли остаться наедине в кабинете, не могли сесть в один автомобиль. Единственное исключение - Берия и Маленков. Они все время ездили вдвоем, считались друзьями. Правда, это не помешало Маленкову впоследствии "сдать" Берия Хрущеву.
У Кагановича и председателя Госплана Вознесенского были собственные отдельные подъезды в Доме правительства, куда они входили, и собственные отдельные ворота, куда въезжали на машинах. При их появлении охрана блокировала все остальные входы, выходы и лестничные площадки.
Кагановичу обеды носили прямо в кабинет. Ходила разносчица Клава, у нее были специальные закрытые судки. Мы все время допытывались: что там такое? Клава отмалчивалась, отмалчивалась, а один раз огрызнулась: дескать, какое вам дело, вы все равно это есть бы не стали... Потом мы догадались, что обед был специально приготовленный, диетический и безвкусный.
- Зато Каганович прожил долго. Чего не скажешь о Вознесенском... - Я застал панику в Госплане незадолго до его ареста. Сталин впервые в жизни не подписал какой-то важный документ, исходивший от Вознесенского. Это был знак смертельной опасности.
Последний раз я видел Вознесенского 4 июля 1949 г. Хорошо запомнил число, поскольку это был мой последний день дежурства у Дома правительства. Вознесенский входил в подъезд, я встал по стойке "смирно", рука - к козырьку фуражки... Он на сей раз даже не кивнул головой. Посмотрел измученным взглядом и прошел дальше. За ним проследовал охранник - с таким видом, что было непонятно, то ли это охранник, то ли конвоир.
- А самого Сталина вам приходилось видеть?
- Эпизодически. Его постоянной охраной занимались люди генерала Власика. Я в их число не входил. Но иногда нас тоже мобилизовывали - например, когда Сталин возвращался с отдыха на Кавказе. Он всегда ездил на поезде, самолетов не признавал.
Однажды у меня состоялась очень странная встреча со Сталиным. Я находился тогда на участке охраны от Смоленской площади до Бородинского моста, на трассе Кремль - ближняя дача в Кунцево. Часов в пять пополудни обратил внимание, что из магазина вышел необычный человек. Он был одет в темную, похожую на косоворотку шелковистую рубашку навыпуск, подпоясанную тонким темным ремешком, и темно-серые брюки из шерстяной ткани, заправленные в мягкие невысокие сапожки. Дело было летом.
Присмотревшись, я заметил, что этот человек удивительно похож на Сталина. Видны были даже характерные "рябинки" на лице - следы оспы. Первым порывом у меня было подать сигнал, чтобы усилили наблюдение. Но человек, глядя мне в глаза, поднес руку к губам - мол, молчи.
Я тогда долго сомневался: уж не двойника ли я видел? Но спустя несколько месяцев мне пришлось охранять подъезд Большого театра, когда там проходил съезд комсомола. И вот представьте себе такую картину. Подъезжает машина, из нее выскакивает Власик, открывает дверцу, и из автомобиля медленно выбирается Сталин. Он недолго стоит у подъезда, затем направляется к дверям.
Я вытягиваюсь, отдаю честь. И тут Сталин смотрит на меня, и у него появляется хитреца в глазах - он меня узнал! И повторяет тот самый жест, что и в прошлый раз на улице: подносит палец к губам. Тут я поверил, что и в тот раз видел не двойника, а самого вождя.
- Ваша история напоминает предания об арабском халифе Гаруне аль-Рашиде. Тот тоже любил ошарашивать подданных переодеванием и появлением там, где его никто не ждал.
- А чему тут удивляться? И тут, и там нужен был ореол таинственности, непредсказуемости. Даже мистики.
Как-то раз я едва не попал в более печальную историю. Чуть не отдал жизнь за Сталина - в буквальном смысле. Я дежурил на площади Киевского вокзала. В тот момент, когда появился сталинский кортеж, какой-то грузовик стал разворачиваться на площади. Я бросился к нему и загородил дорогу. К счастью, шофер успел затормозить - то ли увидел меня, то ли заметил всетаки кортеж. Иначе быть бы мне под колесами.
ЛИСТАЯ ПОДШИВКИ. 60 лет назад
КОМСОМОЛЬСКАЯ ПРАВДА", 27 января 1939 г. Под заголовком "Бдительность инструктора-контролера Платонова" ростовский корреспондент сообщает:
"Инструктор-контролер по переписи населения комсомолец Сергей Платонов закончил работу по переписи в поезде N 49 и возвращался в Ростов. В купе вагона тов. Платонов обратил внимание на одного пассажира. Его поведение показалось Платонову подозрительным. Он стал вслушиваться в речи неизвестного. Оказалось, что подозрительный пассажир вел контрреволюционную агитацию, нагло клеветал на советский народ.
Тов. Платонов разоблачил вражеского лазутчика и задержал его. Преступник привлекается к ответственности". Демонстрация на Красной площади.
Если кто-то кое-где, то как?