НИКОЛАЯ РАСТОРГУЕВА можно назвать рекордсменом по количеству появлений в эфире новогоднего телевидения. Что, впрочем, не удивительно. Ведь если Новый год - это всенародно любимый праздник, то всенародно любимая группа - наверняка "Любэ". Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что отечественные рок-музыканты, воротящие носы от "презренной" попсы, всегда уважительно отзывались об этом детище продюсерского центра Игоря Матвиенко.
- Николай, когда вы начинали играть свою музыку, наверняка не предполагали, что станете профессиональным шоуменом?
- Когда я начинал свою артистическую карьеру на танцах в подмосковном Лыткарино, у меня даже в перспективе не было задачи зарабатывать деньги с помощью музыки. Было страстное желание петь и играть, причем почти бесплатно. Мы получали символические деньги, кайф был в другом - чуть-чуть портвейна, девчонки и любимая музыка: "Дип Перпл", "Битлз", "Лед Зеппелин"...
- Ну а если сегодня вас пригласят выступить бесплатно?
- Ради удовольствия выступим, при условии, что будет хорошая аппаратура. ...Но поскольку мы уже взрослые, именитые артисты, и сейчас не семидесятые годы (а бесплатно только птички поют), задарма работать несколько неудобно.
- Последний альбом "Любэ" называется "Песни о людях". Вы себя можете назвать эдаким врачевателем народных душ?
- В момент исполнения наверняка происходит какое-то влияние. Но я не думаю, что оно оставляет неизгладимый след в душе. Некоторые мотивы, слова западают в душу, но они вряд ли кардинально лечат душевные раны.
- Высоцкому в свое время задавали вопрос: как вы, ни разу не побывав на передовой, сочиняете такие проникновенные песни о войне? У вас такая же история: вы не были на войне, однако поете о ней. Вам это близко?
- Как можно определить, далеко это или близко - по шрамам, выбитым зубам или наколкам? Определяется по глазам, по искренности исполнения. Существуют какие-то штрихи, которые улавливаются подсознательно. Человеку веришь или сомневаешься. Кажется, мне верят. В следующем году "Любэ" исполняется десять лет, и как минимум две песни из нашего репертуара стали хитами общенационального значения - "Атас" и "Комбат". Некоторые даже очень популярные артисты не имеют песен такого масштаба. А у нас их целых две.
- Многие считают, что "Комбат" - песня про Чечню.
- На самом деле - это единственная достойная песня о войне, которая появилась в 90-х годах. Поэтому она нашла отклик у участников всех войн - афганцев, чеченцев. И не важно, о какой войне в ней поется. Хотя мы ее записывали к 50-летию Победы - 7 мая 1995 года она впервые прозвучала в эфире.
- В свое время Пугачева одела вас в гимнастерку и галифе. Вам не надоело эксплуатировать милитаристский образ на эстраде?
- А я его не эксплуатирую. Надеваю форму только во втором отделении концерта, когда исполняю песни, которые у публики ассоциируются с военной формой. Я же не высвечиваю звания, не ношу орденов. Сегодня существует целое направление в модной одежде - "милитари". Она мне к лицу, вот и все аргументы. Мне не нужно ничего придумывать, покупать пиджаки с отливом. Надел форму, подпоясался ремнем - и сразу все понятно.
- Композитор Игорь Матвиенко рассказывал, что "Иванушки" для него - лирическая молодежная часть творчества, а "Любэ" - гражданско-патриотическое направление. Вы-то себя считаете патриотом?
- Конечно, я патриот. Даже если представить себе гипотетическую ситуацию, что окажусь за границей, я понятия не имею, что буду там делать. У нас совершенно другой менталитет, какие бы образованные мы ни были, все равно будем изгоями на Западе. Вообще об этом не имеет смысла много говорить. Надо просто чувствовать собственное достоинство, свой народ, землю... Я не люблю излишней патетики, но у нас есть песни, которые предельно искренне исполнены. Не потому, что я очень старался это сделать, а просто это глубоко сидит внутри меня.
- Ситуация, которая сложилась в стране после 17 августа, не уменьшила ваш патриотизм?
- Мы уже привыкли, что люди, которые правят страной, вызывают злобу у народа. И они совершенно ни при чем, когда речь идет о любви к своей стране. Это временные люди - пришли-ушли. Я говорю про другие вещи, которые будут существовать вечно: семья, друзья, дом, земля.
- Я был свидетелем того, как вы мило общались с Юрием Шевчуком после его концерта. Знаю, что ваше знакомство с ним началось с драки.
- До драки не дошло. Это случилось в начале девяностых годов на презентации "Черного альбома" группы "Кино" в Московском Дворце молодежи. Все выпили, помянули Цоя. Шевчук что-то сказал, а я Айзеншпису заметил, что вот, мол, Шевчук правильно говорит. Юре показалось, что я сказал про него какую-то гадость, и он начал на меня огрызаться. Мы пошли сходиться, нас развели. Примерно через два месяца после этого случая я приехал к нему сам и сказал: "Если есть какие-то претензии, давай разберемся..." В конечном итоге мы друг друга поняли, выпили коньяку и вместе орали на сцене Зеленого театра песни "ДДТ" типа "Мама, я любера люблю".
- Любая идея живет несколько лет. "Любэ" за десять лет не изжила себя?
- Если иметь в виду некую народность, патриотичность, то это не изживается. Суперпродвинутая молодежь, которая слушает английскую музыку, все-таки кучкуется в крупных мегаполисах, а их всего два в стране - Москва и Питер. Большинство людей слушает обычную музыку, в том числе и нашу. К тому же я не понимаю, что такое эксплуатация идеи. Просто появляются песни, записываются и исполняются потом на концертах. Они вполне отвечают моим душевным колебаниям. Это и есть та идея, которая существует в основе группы "Любэ".
"Моисеев подспудно борется за права геев"