СЛЕПАЯ бабушка Анна в центре Грозного в своей полуразрушенной квартирке, как в легшей на дно подводной лодке. Одна-одинешенька. Крайнего подъезда в этом доме вообще нет, туда попала бомба. Старушка поначалу больше удивилась, чем обрадовалась: "Вспомнили? Про меня?!" А мы и не забывали...
Приехали в Грозный со спасателями Центроспаса Гришей Корольковым и Сережей Кудрявцевым, чтобы вывезти тех, кого сможем, и помочь деньгами от "АиФ" - по тысяче рублей на брата. Хотя бы немногим из тех, кто там остается, - слепым, лежачим, старичкам, детям.
Счастье бабушки Клавы
РЕБЯТА со слепой Ниной Сергеевной, которой предстоит серьезное лечение в Москве, сразу полетели дальше, в Нальчик. Наутро туда прилетал министр МЧС Сергей Шойгу - и уж кого-кого, а спасателей с грозненской бабушкой он на борт до столицы возьмет обязательно. А я с остальной "командой" осталась в Моздоке, в гостевой палатке на базе МЧС, чтобы с утра развести грозненцев, доставленных в Моздок по новым адресам. Только куда? У меня есть лишь одна надежная ниточка - заместитель мэра Моздока по социальным вопросам Вера Козырева. Ей и звоню.
Она рада и не рада. "Что вы с нами делаете? - обреченно так спрашивает. - Неужели не понимаете, что, пока мы сами втихомолку будем горе это человеческое расхлебывать, государство ничегошеньки не будет делать?!" Понимаю, все понимаю, но только как в палатку войти и бабе Клаве про это сказать? А Вера Федоровна уже и сама про свои слова забыла, говорит: "В восемь утра я в Притеречную больницу позвоню, туда везите, только как у вас там ночь пройдет, если она лежачая?"
А ночь у нас прошла хорошо. Эмчээсовцы, как заботливые няньки, на руках переложили старушку с носилок на кровать, сготовили и принесли ужин - раньше, чем поели сами, съездили в медсанбат и взяли взаймы судно... Но сломанное бедро у нее все равно болело, она не спала. И потому проговорили мы о жизни до рассвета. "Баба Клава, а какой у тебя самый счастливый день в жизни был?" Она молчит, думает, по-фронтовому пыхтит папироской. "Мой самый счастливый день, - говорит она, - был 25 февраля 1976 года. Мне дали квартиру, ту самую, что сейчас разбомбили. А тогда такое счастье было! Знаешь, я весь день лежала на полу, раскинув руки, и повторяла: "Господи, это все мое!" До этого двадцать лет каменщиком проработала, дома в Грозном строила..."
Юлькины страхи
НА СОСЕДНЕЙ кровати спит-посапывает храбрый человечек тринадцати лет Юлька Борщева. Помните, та самая Юлька, которая все бомбежки и артналеты просидела дома, потому что не могла бросить своих неходячих маму и бабушку. Весь вечер Юлька ворочалась и ерзала на постели, пока не призналась: "А я без сладкого заснуть не могу!" Бросили клич. У прапорщика Максима нашлась горсть карамелек. Подполковник Андрей Сотников распорядился притащить еще и сгущенку. В общем, подсластили Юльке ночь. А в Грозном, когда по весне давали пайки (сейчас уже и этого нет), одна банка сгущенки полагалась на восемь дней...
Наутро - с помощью все той же Веры Федоровны - мы отвезли Юльку и ее маму в их временное пристанище - пресвитерианскую церковь, купившую на окраине Моздока домик и устроившую там приют для беженцев.
"Дядя Вася" и другие
ВСЮ командировку по Грозному мы откатали с одним и тем же человеком - чеченцем Хусейном. Он из МЧС республики, и на него можно положиться. Днем раньше принес на себе человека, убитого током. Бежал с безжизненным, окровавленным телом на плечах метров триста, в госпиталь "Медицины катастроф". Хотя клиническая смерть наступила уже тогда, когда Хусейн еще не взвалил на себя тело, врачи вернули бедолагу с того света...
Каждый наш день начинался и заканчивался вопросом Хусейна: "А дяде Васе помогать будем?" Дядя Вася - мальчик восьми лет от роду. Свое прозвище получил за серьезный нрав. За свою коротенькую жизнь увидел и перенес столько, сколько иному не выпало бы и за три долгих жизни. Голодал, холодал, был живой мишенью, заложником и еще бог весть кем. Сейчас он промышляет на базаре и возле туалета - просит денежку и хлеб. У Дяди Васи - человека исконно русского - есть в Грозном спившаяся мать, беспутная старшая сестра и младший сводный брат-чеченец Андрюшка. И Андрюшка, и Дядя Вася никому не нужны. Мать готова их отдать. Младшего хочет взять Хусейн, а старшего хотел забрать его родной дядя на Смоленщину, волновался, звонил. Но недавно он, хороший человек, скоропостижно умер, сердце не выдержало... И теперь Ваське надеяться вовсе не на кого. Неужели по всей России не найдется русскому человеку Васятке места в каком-нибудь интернате поближе к Смоленщине?
Юльке повезло больше. Первого сентября она, как полагается, пойдет в школу из собственного дома вдали от войны. Редакция "АиФ" покупает для Юльки, ее мамы и бабушки жилье.
Но до счастливого конца всем бездомным старикам еще далеко. Срочно нужны места в домах престарелых и инвалидов. Чем больше мест, тем лучше. Притеречная больница задыхается, нам больше некуда вывозить людей. Надо спешить, грядет зима. Старичкам в разбомбленных домах с выбитыми окнами будет очень неуютно. Перезимуют не все.
Контактный телефон (095) 923-83-46.
В "АиФ" ПИШУТ... (16.01.1996)