ИДЕЯ создания в Москве Музея современного искусства обрела конкретные формы, точнее, стены. В конце прошлого года музей под руководством Зураба Церетели торжественно открылся, а в начале этого года, после расширения своих владений за счет горбольницы N 24, открылся окончательно. Бесплатный вход и желание иметь собственное мнение насчет последнего творения главного столичного скульптора породили очереди в купеческий особняк, отстроенный Матвеем Казаковым на Петровке, 25. Музей не проработал и пары месяцев, но амбарные книги отзывов на каждом из трех этажей полны эмоций и впечатлений.
"НИ ОДНА галерея, которую я посетила за последнее время, не была столь насыщена стилями и школами". "Мы студентки и в первый раз в музее. Все очень красиво, понятно, классно".
Действительно, в музее много чего есть. Действительно, там мило, чисто и по-домашнему тесно, от чего так и хочется умилиться. Но оставим это до другого раза.
Лучше удивимся. В московском музее представлены работы классиков русского авангарда не только из Третьяковки, Русского музея, "Царицыно", но и из музеев Ярославля, Тулы, Твери, Екатеринбурга, Красноярска, Нижнего Тагила. Провинциальные музеи, как известно, - обладатели сокровищ, но раньше это не было поводом для выставок. Если бы ситуация не изменилась, москвичи никогда бы не узнали, например, что ранний Малевич - поздний сезаннист, а Петр Кончаловский и вовсе в молодости подражал Ван Гогу. (Кстати, посетители радуются, когда в Кончаловском узнают дедушку и прадедушку Кончаловских - Михалковых. Смотрительницы всякий раз сетуют, что никто из тех, кто знает его как дедушку, не знает его как художника.)
Экспонаты 60-90-х гг. в музее не пахнут соцреализмом. Поварихи, швеи-мотористки, стахановцы и прочие передовики производства сегодня такое же "другое искусство", каким десятки лет считали работы Краснопевцева, Штейнберга, Рабина, Немухина. Они, правда, не принимали участия в выставке в Манеже в 1962 г., где Никита Хрущев орал, что "все говно и все пидарасы". Но именно их работы позже были раскатаны бульдозером.
Нельзя не сказать про зарубежную часть коллекции, ее наличие создает ощущение "насыщенности школами и стилями". Зарубежье представлено авторской графикой Матисса, Пикассо, Миро, Леже, Дали, рисунками скульпторов Джакометти, Колдера, Мура.
"НЕПОНЯТЕН принцип составления экспозиции. Почему работы одних и тех же авторов разбросаны по залам?" "Впечатляет скульптура между этажами. Эта некрасивая женщина может вызвать отвращение к женщине вообще. Что на ней воспитывается?"
Принцип составления экспозиции действительно непонятен... на первый взгляд. Одни и те же авторы попадаются в разных залах, потому что одних и тех же авторов собирали в свои коллекции музеи и коллекционеры. И как вы, наверное, уже догадались, экспозиция представляет конкретные собрания.
Женщина между этажами нуждается в отдельном представлении. Это не какая-нибудь тетка, оскорбляющая своими многочисленными достоинствами (150-150-150) чувства современников. Это сидящая после трудового дня женщина производства Александра Рукавишникова, слепленная им самим в канун нового века. Ее подарил музею Юрий Лужков. (Кстати, в музее есть еще два графических подарка: "Лошадь, мечтающая стать оленем" С. Дали (1989 г.) от Елены Батуриной и "Двое" Ренато Гуттузо (1973 г.) от Андрея Вознесенского.) Что до вопроса воспитания, которым задался один из посетителей музея, то ему можно ответить, что... любые люди достойны внимания художника, что... уважительно относиться стоит не только к женщинам с параметрами 90-60-90, что... музеи давно никого не воспитывают, что... придумайте сами, если хотите.
"СОЗДАЕТСЯ впечатление, что ни научных, ни просветительских задач организаторы музея перед собой не ставили. Я побывала в Музее современного искусства, ХХ века или какой-то его части? Все в кучу. Картины вернутся в музеи, что останется?"
Поль Валери в 20-е гг. говорил, что только люди, лишенные разума, могли пронумеровать и развесить в определенном порядке единицы искусства. С этой точки зрения, в любом музее выставлены "кучи". С точки зрения современной логики, "просветительские и научные задачи" московского музея - показать (или попытаться показать), что и кем сделано почти за сто лет. А также вытащить на свет то, что многие годы пылилось вдали от Москвы. Помните, именно нежелание сотрудничать с другими музеями вменяли в вину Зурабу Церетели как директору будущего музея. Когда картинам придет время вернуться домой (их никто Церетели не дарил), будут выставлены коллекции из других музеев. Предполагается обновлять экспозицию раз в три месяца. А когда музеи по России кончатся, придет время показать альтернативные московские коллекции современного искусства. Их, как вы понимаете, предостаточно. На несколько сроков останутся те части экспозиции, что составляют коллекции Владимира Минчина, Алины Редель и самого Зураба Церетели. Минчин собирал в Советском Союзе искусство "бульдозеристов": художники за юридическую помощь, которую он на протяжении многих лет им оказывал, расплачивались с ним работами. Алина Редель, вышедшая замуж в Германию, собирала все понравившееся ей русское искусство там. Основа же коллекции Зураба Церетели - значительная часть экспозиции - известные зарубежные художники.
Вопрос же, что считать музеем современного искусства, по-моему, риторический. Кто-то считает, что Москве нужно два музея, кто-то считает, что такие музеи уже есть. А кто-то вспоминает, что авангард с момента своего возникновения категорически противился попаданию в какие бы то ни было музеи.
"ТУАЛЕТЫ просто великолепны. Обязательно приду еще".
Туалеты действительно великолепны - по одному на каждом этаже, а скоро и ресторан откроют. Но эпатировать публику в музее предложено смотрительницам, одетым в холщовые робы художников с разрезами от бедра до колена по бокам. Предполагается, что Церетели положит на них по нескольку мазков - и робы станут новыми экспонатами. Первая и пока единственная выставленная в музее работа Церетели - цветная мозаика на втором этаже. Смотрительницы уверены, что, если бы не было необходимости осветить дневным светом лестницу за мозаикой, ведущую в служебные помещения, в Музее современного искусства не было бы ни одной работы Зураба Церетели.
Снимают все!