Еще совсем недавно решение судеб мира было уделом лишь правительств и профессиональных политиков. Но сегодня все большее влияние на характер международных отношений стало оказывать движение, получившее название народной дипломатии. Сначала это были маленькие ручейки обменов, встреч. В последние же годы уже сотни людей стали ездить друг к другу в гости, совершать совместные походы, марши, круизы.
Но народная дипломатия не смогла бы сделать и шагу, если бы не помощь со стороны общественных организаций. Ведь одного желания встретиться - мало: нужны визы, авиабилеты, места в гостиницах, помещения для проведения встреч, решение множества отнюдь не простых организационных вопросов. Пожалуй, одним из самых активных на сегодняшний день проводников идей народной дипломатии в нашей стране стал Союз советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами, особенно с момента прихода к руководству этой организацией В. В. Терешковой.
Подвести некоторые итоги ушедшего 1988 г., поделиться своими мыслями о нынешних проблемах народной дипломатии мы попросили члена правления Общества СССР - США, кандидата исторических наук, участника многих встреч советской и американской общественности Л. Н. ДОБРОХОТОВА.
ЮРМАЛА-86. Вспоминая эту конференцию с позиций сегодняшнего дня, не ошибусь, если скажу, что ни мы, ни американцы все же не смогли тогда радикально отойти от стереотипов прошлого. Юрмальская конференция практически превратилась в подобие былых дебатов в Организации Объединенных Наций, на которых идеологическая борьба и классовая непримиримость долгое время были чуть ли не важнейшей задачей советской делегации, чему вполне соответствовали цели и поведение делегации США.
И хотя очевидно, что уже в 1986 г. в сравнении с прошлым нами был сделан большой шаг вперед - само согласие на идею проведения конференции с тысячами советских участников, широкое освещение в советской прессе и по телевидению, впервые отразившее американскую аргументацию и нападки на нас, попытки выйти на конструктивное обсуждение и понять позицию другой стороны, - все же разговора по-новому не получилось. Как в добрые старые времена, американцы "давили на все педали". Мы же, находясь в то время в процессе выработки и освоения нового политического мышления и языка, "мужественно оборонялись", совершая отдельные контрброски в стан противника. "Образ врага" парил над нами в осеннем небе Балтики.
Единственным, пожалуй, местом в Юрмале, где эта механика не сработала, были "круглые столы" по таким волнующим каждого проблемам, как охрана окружающей среды, положение и роль женщины, народная дипломатия... Именно там и заговорил доселе безмолвствовавший народ. Именно там представители общественности СССР и США впервые перестали чувствовать себя болельщиками на матче двух "спортивных команд" и поняли - многие с удивлением, - как многое нас связывает.
И все же главный наш выигрыш тогда мы видели в том, что без всяких усилий с нашей стороны сработал эффект саморазоблачения наших соперников. Десятилетиями складывались определенные особенности нашей внешнеполитической пропаганды, и в частности ее односторонность, однокрасочность в показе американской действительности и политики. И очень многие в той же Латвии, да и по всей стране, на сознательном, а чаще обыденном уровне отторгали эту пропаганду, с большим доверием относясь к публикациям журнала "Америка", передачам "Голоса Америки" и особенно к так называемой социологической, т. е. джинсово видеомагнитофонной американской пропаганде.
В Юрмале, столкнувшись лицом к лицу с никем не цензурированной риторикой официальных представителей США, тенденциозной, поучающей, по сути своей оскорбительной для любого патриота нашей страны, многие люди изменили свои завышенные представления о США.
И в этом смысле Юрмала стала школой гражданского воспитания. Тоже неплохой итог.
ЧАТОКУА-87. "Добро пожаловать, братья!" Плакаты с такой надписью, которые мы увидели в Чатокуа (штат Нью-Йорк), помню, нас растрогали буквально до слез. Конечно, встречу в Чатокуа в полном смысле братской назвать было нельзя. Да и вряд ли в обозримом будущем, учитывая различие наших систем, американцы станут нашими братьями в том высоком смысле слова, которое у нас принято. Но качественное изменение атмосферы мы ясно почувствовали.
Впервые за всю историю наших отношений более 200 советских людей жили в домах американцев. Надо сказать откровенно, что совсем недавно мы с большой опаской относились к подобного рода прямым человеческим контактам. Этот случай еще раз подтвердил, что опасения беспочвенны. Надо было видеть глаза американцев, когда они провожали своих советских гостей, - многие плакали. Для большинства эта неделя была полным переворотом в сознании. Ведь для многих американцев советский человек - это все еще что-то инопланетное.
Вспоминаю анекдотический случай, происшедший со мной весной 1985 г. в Филадельфии. На съезде квакеров в перерыве между заседаниями подошли американцы и спросили:
- Как вас зовут?
Я назвался.
- Скажите, а вы женаты?
- Да.
И вот тут я увидел поразительную вещь. Американцы стали переглядываться друг с другом, вокруг собралась большая толпа, и по рядам так и передавалось: "А советский-то, оказывается, женат", "Что-что?", "Он женат".
- Скажите, и дети у вас есть?
- Есть. Две дочери.
По толпе понеслось: "И у него есть дети".
Мне было одновременно и грустно, и смешно. Но как бы то ни было, когда они узнают, что мы женаты или разведены, что у нас есть дети, что у нас есть какие-то свои чисто человеческие проблемы, которые поразительно похожи на их проблемы, есть свои радости, которые так похожи на их радости, - это сильнее действует на сознание большинства американцев, чем аргументация, связанная с проблемой контроля над крылатыми ракетами морского базирования. Кстати, об суждение и военных, и политических, и гуманитарных проблем в Чатокуа было несравненно более конструктивным.
Еще в Юрмале неожиданным сюрпризом для нас стало выступление одного из сидевших в зале американцев, который в обстановке тотального столкновения двух делегаций вдруг вы ступил с критикой позиции американской стороны. В Чатокуа это уже вошло в систему. Многие из американцев, не смущаясь, задавали неприятные вопросы собственным представителям. И высказывали немало положительного в адрес нашей страны. Споров, конечно, было также предостаточно.
ТБИЛИСИ. Здесь пришлось столкнуться с качественно новой ситуацией уже для наших представителей. При обсуждении целого ряда вопросов, начиная с проблем экологии и кончая правами человека, советская стороне подверглась во многих случаях обоснованной критике со стороны рядовых - советских же - участников конференции.
Тем не менее мы, как мне кажется, оказались посильнее американцев. Мы были более современны в подходе к общемировым проблемам, более аналитичны и самокритичны - в вопросах нашей внутренней и внешней политики, в анализе нашей истории, более открыты в понимании аргументации и мышления американских участников. Одно лишь это показывает, как астрономически далеко шагнуло наше общественное сознание за последние два с лишним года, которые прошли после юрмальской конференции. С этой точки зрения позиция немалого числа высокопоставленных американцев, даже чисто терминологически, отдавала, как справедливо сказал один из советских представителей, периодом застоя.
А в то же время, как верно заметила в своем выступлении на тбилисском форуме В. В. Терешкова, "ученые и студенты, школьники и деятели культуры, деловые люди и просто туристы укрепляют дружественные связи между нашими странами ничуть не хуже политиков. И уж во всяком случае без поддержки народной дипломатии профессионалам- дипломатам было бы гораздо труднее".
ХАРТМАН и НИКСОН. Пожалуй, сказанное о позиции американцев на тбилисской конференции не относилось к выступлению Артура Хартмана, бывшего посла США в СССР. Хорошо помню, с какой лихостью он, будучи послом, проводил сверхжесткий в отношении нас курс американской администрации. И вот - его выступление на тбилисской конференции, из которого следовало, что он верит в искренность советской политики в отношении США и ратует за отмену дискриминационных в отношении СССР американских законов.
Пример с Хартманом вроде бы еще раз подтверждает ту простую истину, что, как только человек уходит на пенсию, как только у него появляется больше времени для самостоятельных размышлений, он оказывается способным на большие, а иногда и радикальные изменения своей позиции. Правда, эволюция Рейгана - это уже отступление от правил...
Недавно аналогичная история произошла и с Чарльзом Уиком, директором Информационного агентства США, в прошлом непримиримым из непримиримых, который ныне, если верить его недавнему заявлению в Москве, хочет посвятить остаток жизни дальнейшему налаживанию американо-советских отношений. Жаль, что это просветление у Ч. Уика наступило в канун его ухода с поста директора ЮСИА (кстати, эта организация активно участвует в проведении конференций советской и американской общественности).
А вот пример иного рода, не менее характерный. В 70-х годах, как вы помните, были подписаны очень хорошие соглашения с американцами, и мы были готовы признать Никсона, тогдашнего президента США, "человеком разрядки". А совсем недавно он выпустил в свет книгу "Двухтысячный год", в которой проповедует реакционнейший, твердолобый подход в оценке будущего американо-советских отношений.
"БОЛЬНАЯ" ТЕМА. Практически на всех встречах поднимался вопрос о демократии и правах человека.
Оценивая положение в данном вопросе на Западе, мы долгое время, употребляя термин "буржуазная демократия", делали акцент на слове "буржуазная", забывая про "демократию". Хотя, как мне кажется, правильным было бы делать акцент как на первом, так и на втором слове: да, буржуазная, но демократия. Демократия, но буржуазная, Следовательно, демократия, в определенной степени основанная на ценностях, к принятию которых и мы сегодня готовы: начиная с концепции государства, заложенной еще римским правом, и кончая достижениями Великой французской революции, горящими строфами Декларации прав человека и гражданина, развитыми и приумноженными марксизмом. При внимательном прочтении классиков марксизма вы нигде не найдете положений, которые бы отрицали достижения буржуазной демократии (вспомним ленинское суждение о том, что после Февральской революции Россия являлась самой демократической республикой в мире). Острая критика ее классовой ограниченности - другое дело.
Поэтому ничего удивительного нет в том, что у воспитанных на этих принципах американцев находит особый отклик тот факт, что мы в нашей перестройке фундаментальной ценностью признаем демократию. Они рассматривают это как признание принципов классической демократии. Их возросшее доверие к нам как к партнерам, как к цивилизованное нации, по-моему, связано прежде всего с этим.
Другое дело, что нашу перестройку они нередко разумеют именно как возвращение к ценностям буржуазной демократии, хотя различие между двумя типами демократии для абсолютного большинства совершенно непонятно. Для них демократия и капитализм слиты в сознании столь же прочно, как социализм и тоталитаризм. Начавшееся переосмысление этого стереотипа происходит мучительно тяжело. Недавно корреспондентка одной американской телестанции так меня и спросила: "Не является ли перестройка дорогой к капитализму?". Безусловно, нет: не отрицая всего того положительного, что есть в буржуазной демократии, мы продвигаемся вперед, преодолевая свойственные капитализму социальные и классовые лимиты на свободу.
ЧТО ЖЕ ДАЛЬШЕ? При том, что нормализация советско- американских отношений сегодня нас не может не радовать и не вселять оптимизма, рано предаваться эйфории. Об этом, исходя из разных соображений, говорят сами американцы. Об этом не стоит забывать и нам. США - слишком сложная страна, слишком неоднозначна там внутренняя обстановка. Поэтому не исключены самые неожиданные изломы в американской политике. В США по-прежнему очень влиятельны кланы людей, не просто люто, фанатически нас ненавидящих, но, главное, глубоко не заинтересованных в улучшении наших отношений, в победе перестройки в СССР.
Кроме того, при всех успехах рейганомики, которые давно пора признать, не надо забывать о социальной цене, заплаченной американцами за эти успехи. При этом ни одно из коренных противоречий американского капитализма не снято.
Поэтому, честно говоря, меня немного смущает, когда от одной крайности - освещения американской жизни и политики под девизом "Все плохие новости о США" - мы сегодня вроде бы склоняемся к другой. Раз уж договорились говорить всю правду о себе и мире, так давайте говорить всю правду. Не будем бояться американских достижений, а будем, их изучать и использовать. Не будем писать об американских проблемах с радостью - будем писать о них с болью и стремиться их ошибок не повторять, тем более что у нас своих более чем достаточно.
Американцы проходят свою часть пути по дороге Вашингтон - Москва. Медленно, но проходят. Анализ всей совокупности внешних и внутренних факторов. при которых в январе 1989 г. начинает действовать новая администрация, показывает, что в отношениях с СССР Джордж Буш будет продолжать и развивать линию своего предшественника, которая стала определяющей в последний период. Конечно, приезд на Рождество сына и внука Буша, посетивших армянскую землю, - акт скорее эмоционального порядка. Но, думается, что за ним - серьезные факторы объективного характера. И главный из них - наша перестройка, какой она предстала перед миром сегодня.
Итак, будущее советско-американских отношений зависит сегодня прежде всего от нас, от нашей страны, от нашего народа. От того, как мы справимся с теми задачами, которые сами на себя взвалили, насколько мы будем гражданами в самом высоком смысле этого слова - в решении внутренних проблем, в осуществлении народной дипломатии, в реальном влиянии на нашу политику, насколько сможем изменить собственное сознание, собственную психологию, - от этого зависит и то, как к нам будут относиться. Гарантия необратимости мира - в необратимости перестройки.
МНЕНИЕ ПОСЛА. "У вас уже нет времени на осторожность"