Как уже сообщалось в печати, 6 января с кратким официальным визитом в Бухаресте побывал министр иностранных дел СССР Э. ШЕВАРДНАДЗЕ. Это один из первых визитов иностранного руководителя такого ранга в Румынию после революции. В поездке с министром побывал корреспондент "АиФ" Д. МАКАРОВ.
По итогам визита в Бухаресте состоялась пресс-конференция, а на обратном пути в самолете Э. Шеварднадзе беседовал с журналистами, сопровождающими его в поездке.
- В ЧССР, Болгарии позиции компартий в значительной мере сохранились. В Румынии коммунистическая партия исчезла с политической арены. Как это повлияет на взаимоотношения СССР с Румынией?
- Отношения между СССР и Румынией будут строиться на принципах полного равноправия, взаимной выгоды, уважения, добрососедства. Какие партии будут функционировать в Румынии - это дело румынского народа. А волю румынского народа мы уважали и будем уважать.
- Какие чувства вы испытали, увидев на стенах домов румынской столицы лозунги типа "Долой коммунизм!"?
- У нас к любой диктатуре одинаковое отношение. Любая диктатура, будь-то коммунистическая или буржуазная, неприемлема для нас в принципиальном плане. Поэтому мы и начали революцию, которую назвали перестройкой. Ее главной чертой является демократизация общественно - политической и экономической жизни нашей страны.
- Обсуждался ли на переговорах с румынскими руководителями вопрос о Молдавии?
- Румынское руководство подтвердило свою приверженность Хельсинкскому Заключительному акту и Итоговому документу, принятому на Венской встрече. В Хельсинкском Заключительном акте есть очень важные пункты, касающиеся территориальной целостности европейских государств - членов европейского сообщества, признания и уважения существующих границ.
Что касается отношений между населением Молдавии и Румынии, то мы в принципиальном плане договорились о том, что будут созданы все условия для свободного обмена и поездок. Для этого будет создан облегченный визовый режим, примерно такой же, какой установлен у нас с Венгрией и Польшей. Я думаю, что будут сняты многие проблемы, которые волнуют сейчас людей.
Вы неоднократно встречались с Чаушеску, можете ли вы сравнить его с нынешними румынскими руководителями?
- Сравнение невольно напрашивалось, когда я беседовал с товарищами Илиеску, Романом, Челаком. Должен сказать вам, что у меня сложилось самое хорошее впечатление о румынских руководителях. Это очень эрудированные, современно мыслящие люди, с аналитическим мышлением.
До визита у меня было больше скептицизма. Сейчас же, после всех встреч, которые я имел в Бухаресте, у меня окрепла уверенность в том, что прогрессивные силы в Румынии, пришедшие сейчас к власти, сумеют укрепить свои позиции.
- Обращались ли новые руководители Румынии за военной помощью к Советскому правительству в критические моменты восстания?
- Нет. Этого не было.
- Почему, на ваш взгляд, США и Франция так настойчиво пытались нас склонить к вводу войск в Румынию?
- Это трудно объяснить. Я не исключаю, что, выдвигая нам такое предложение во Франции руководствовались какими-то искренними чувствами солидарности с румынским народом. Однако сама постановка вопроса была неоправданной. Что касается заявлений отдельных представителей США, то здесь, вероятно, требуется другое объяснение. Видимо, на фоне открытого вооруженного вмешательства США во внутренние дела Панамы некоторым представителям США хотелось поставить нас в такое же положение. Но я хочу подчеркнуть, что никогда уже не повторятся ни Чехословакия, ни Афганистан, хотя, я думаю, вы помните, какие мотивы выдвигались тогда: солидарность и интернационализм. Но ясно одно: военному вторжению, какими бы высокими словами оно ни прикрывалось, нет и не может быть оправданий.
Новое руководство Румынии по достоинству оценило эту нашу позицию. Мы поддержали румынскую революцию и морально, и материально, и политически.
- Какую роль будут играть организации, объединяющие восточноевропейские страны, учитывая перемены, происшедшие в этих странах?
- Вы, вероятно, имеете в виду СЭВ и Организацию Варшавского Договора. Нам придется серьезно потрудиться, чтобы осовременить эти организации. Прежде всего это касается Совета Экономической Взаимопомощи, который нуждается в основательной реконструкции и модернизации. Идеи того, как это сделать, у нас есть, и такая работа уже ведется.
Что касается Организации Варшавского Договора, то здесь с румынскими друзьями у нас нет расхождении. Мы принципиально договорились добиваться постепенной трансформации этого военно-политического союза с точки зрения его дальнейшей политизации. Такая задача стоит и перед НАТО, и, кстати сказать, у нас по этому вопросу с западными партнерами существует неплохое взаимопонимание. В обоих союзах на первый план нужно выдвинуть именно этот аспект.
- Какую помощь оказывает СССР Румынии в настоящее время?
- Режим Чаушеску превратил румынскую зиму в самое жестокое время года: температура в жилых домах и на предприятиях поддерживалась на минимальном уровне, установленном по указанию диктатора, - 14 градусов. Революция принесла тепло, и мы этому способствовали: ежесуточный объем поставок газа достигает 22 млн. М"SUP"3"/SUP". Несмотря на собственные трудности с продовольствием, у нас с пониманием встречено решение Совета Фронта национального спасения о временной приостановке экспорта в СССР мясо-молочных продуктов и некоторых других продуктов питания, которые будут направлены на собственные нужды.
После революции СССР оказал Румынии и гуманитарную помощь. На 1 млн. 200 тыс. руб. поставлено медикаментов. В СССР в срочном порядке были подготовлены госпитали для приема 18 тыс. раненых.
- Почему Советское правительство не выступало открыто с критикой режима Чаушеску, когда он находился у власти, как не выступает оно с подобной критикой других тоталитарных режимов, где у власти стоят коммунисты?
- Да. При жизни Чаушеску мы публично не критиковали его. Однако отношения с ним всегда были напряженными, а после апреля 1985 года они еще более обострились. Из личного опыта знаю: его действия во внешней политике всегда были камнем преткновения для совместной стратегии союзных стран на международной арене. Открытая критика могла привести к непредсказуемому ущербу для наших общих интересов. Но в личных беседах М. С. Горбачева с Н. Чаушеску критика, причем весьма остро, - звучала. И еще: только их народы вправе давать оценку и решать судьбы своих руководителей. Это наш принцип, и, мне кажется, единственно верный.
Что касается других стран с режимами, как вы говорите, личной власти, то к ним необходим очень взвешенный, я бы сказал, конкретный, исторический подход. Иными словами, нужно рассматривать положение в них в контексте реальных условий их возникновения и существования. Скажем, произошла народно-демократическая революция, народ сверг власть диктатора или изгнал иноземных оккупантов. А сопредельная могучая сверхдержава организует военное вторжение, а затем на протяжении десятилетий держит военную и экономическую блокаду вокруг нее. Или ежегодно проводит у самых границ широкомасштабную демонстрацию силы.
Как тут быть? Лично мне совершенно понятно, почему в этих условиях народы таких стран сплачиваются вокруг лидеров революции, как правило, ярких, незаурядных личностей.
- А искусство дипломатии, вероятно, в том и заключается, чтобы уметь найти общий язык с признанным руководителем той или иной страны?
- Именно. Возьмите США. Думаете, легко нам было найти общий язык с президентом Рейганом? Вы помните его фразеологию. Поначалу он называл Советский Союз "империей зла", говорил, что коммунистам нельзя доверять. Свои встречи с нами он начинал с "домашних заготовок" - коротких выступлений, заранее подготовленных, в которых ругал и нас, и нашу страну. Иногда хотелось встать и уйти. Но мы все-таки переламывали себя, давали ему выговориться, а потом начинали дискуссию. Именно благодаря большому терпению нам удалось вывести советско-американские отношения из застоя.
- Какие у вас были контакты с членами Фронта национального спасения Румынии до восстания?
- До восстания контактов никаких не было, потому что не было самого Фронта. После его образования контакты появились на уровне представителей руководства Фронта и советского посольства. До начала восстания, которое возникло спонтанно, без какой-то подготовки, никаких подпольных организаций не существовало. Это была подлинно народная революция в полном смысле этого слова, и Фронт возник только после ее начала.
- Каким будет 1990 год с точки зрения внешнеполитической активности нашей страны?
- Как мне кажется, он будет очень интересным. Не сомневаюсь, что нам удастся завершить работу над соглашением о сокращении обычных вооружений. Это будет первым соглашением такого рода и явится поистине историческим прорывом. А раз такое соглашение будет готово к подписанию, то, значит, реально встанет вопрос о созыве общеевропейского совещания на высшем уровне - Хельсинки-2. На нем не только должно быть подписано данное соглашение, но и состоялся бы большой разговор о дальнейших этапах сокращений вооружений и войск, утверждении мер доверия, преодолении военного противостояния и т. д.
Считаю также совершенно реальной перспективу завершить в наступившем году работу над Договором о сокращении стратегических наступательных вооружений СССР и США.
Нынешний год будет решающим и в отношении выработки международной конвенции о всеобщем и полном запрещении химического оружия.
Полагаю, что в советско-американских отношениях произойдет очень серьезный поворот к активизации двусторонних отношений. На мой взгляд, открываются хорошие перспективы для развития экономического сотрудничества между СССР и США - широкомасштабного, взаимовыгодного, равноправного. Нам такое сотрудничество нужно. Но в не меньшей степени в этом нуждается Америка. Американцы знают, что советский рынок - надежный, стабильный.
Недавно президент Франции Ф. Миттеран высказал идею создания "европейской конфедерации". Аналогичные предложения высказывают бельгийцы. Последнее весьма показательно, поскольку именно малые государства, как правило, проявляют особую настороженность в отношении разного рода объединений, конфедераций. Но и малые, и средние страны Западной Европы убедились в том, что без интеграционных процессов, без образования экономического и другого общего пространства нельзя решать глобальные проблемы современности. Поэтому нынешний год и с точки зрения строительства общего дома новой Европы будет очень значительным.
Думаю, что наши отношения с Китаем в этом году будут развиваться весьма динамично. В этом заинтересованы и Китай, и Советский Союз. Выступая не так давно в Верховном Совете СССР, я говорил о необходимости бережно относиться к советско-китайским отношениям, быть ответственными в любых наших высказываниях, оценках в отношении КНР. Ибо нормализация наших отношений с Китаем является величайшим завоеванием нашего времени. СССР и КНР - это великие государства, обладающие огромными потенциалами. В нынешнем году, полагаю, мы основательно продвинемся вперед в развитии советско-китайских отношений. Состоится визит премьера Госсовета КНР, обмен и другими визитами. Хорошие перспективы вырисовываются в экономической области.
СССР и КНР приступили к решению вопроса о преодолении военного противостояния между ними. Кто подсчитал, в какие колоссальные суммы обеим сторонам обошлось это противостояние за последние десятилетия? Сколько десятков миллиардов стоило строительство всей военной инфраструктуры вдоль общей границы протяженностью 7,5 тыс. километров? Поэтому очень важно, что сейчас начинаются советско-китайские переговоры о сокращении войск и вооружений в приграничных районах и о мерах доверия.
Что касается наших ближайших соседей и союзников, то мы сейчас находимся на этапе формирования, я бы сказал, новых цивилизованных отношений с этими государствами. Очень важно, что сохраняются взаимные союзнические обязательства. Что же касается политического строя, общественно - политических систем, экономических реформ и т. д., все это решается самими народами. Мы должны с этим считаться. Я не думаю, что социализм сдает свои позиции. Наоборот, социализм укрепляет свои позиции, формируется его новый облик.
Э. Шеварднадзе: "Мы должны повышать рентабельность нашей внешней политики". Чтобы избежать ошибок