Несколько дней назад известная писательница Виктория ТОКАРЕВА вышла разом из всех союзов, в которые когда-либо вступала, в том числе и из Союза писателей. Повод весомый - Токарева принята в члены элитарного столичного "Пен- клуба", устав которого не разрешает участие в каком-либо другом творческом объединении.
Поклонники Токаревой скоро смогут прочитать ее новую повесть - "Сентиментальное путешествие", которая будет опубликована в журнале "Огонек".
- Как вам работается сегодня среди иных реалий и иных героев дня?
- Начнем с того, что писатель всю жизнь работает с одним единственным человеком. С собой. Но для других. Алексей Толстой, например, мастерски описал девять военных сражений. А не видел ни одного. Писателю нужна интуиция (иногда она называется талантом). И больше ничего.
Мои книги изменятся в том случае, если поменяюсь я сама. Человек меняется от многих обстоятельств: от окружения, от количества утрат, от того, как он содержит свой талант. Чехов, например, очень вырос к концу жизни. Я задаю себе вопрос: почему? Потому что жил в Ялте, в уединении, и потому что был обречен. Как врач, он знал, что скоро умрет, и отринул от своей жизни все второстепенное. А Фадеев свой талант пропил и продал. Он начинал как мощный художник, а потом захотел угодить. И все кончилось.
- Но вам не кажется, что сейчас другой читатель? И у него другой вкус?
- Мой читатель - прежний, в основном женщины. Хотя среди них появился новый тип - женщина-бизнесменка. Моя подруга режиссер Алла Сурикова рассказала недавно. Она вошла в кабинет. Хозяйка разговаривала по телефону, заказывала космические ракеты, нефть, колготки. Потом отвлеклась от телефона, посмотрела на Сурикову, сказала: "Что, деньги на фильм? Сколько?" И, представьте себе, дала тридцать пять миллионов. "И как она тебе?" - поинтересовалась я у Аллы. "Атас", - ответила Сурикова.
Вот, пожалуйста. Появился новый тип женщины: атас. Бездна энергии. А что такое талант? Это и есть выброс энергии.
- А вы бы хотели быть бизнесменом? Вернее, могли бы?
- Нет. Меня бы обязательно обманули, подставили. Бизнес - творчество коллективное. А писательство - индивидуальное. Сиди себе, как летописец Пимен при свечах.
- Пимен не зависел ни от кого. А писатель все же зависит. Разве не так?
- Однажды в восьмидесятых годах меня вызвал главный редактор (не хочу называть имени) и сказал: "Ну что ты пишешь про каких-то интеллигентных нытиков? Напиши про хорошего рабочего парня". А я их не знаю. Не видела никогда. Только в кино, артиста Рыбникова. Сегодня меня пригласили молодые издатели к себе в издательство, посадили напротив и говорят: "Ну что вы пишете свои рассказы и повести? Напишите роман, типа Марианны, только хорошим токаревским языком. Страниц на пятьсот. Это же совсем другая прибыль".
Итак: коммунисты хотели линию партии. Бизнесмены хотят прибыль. Но я не пишу заказную литературу.
- Вам нравится это время?
- Нельзя сказать однозначно. Для кого-то сегодняшнее время - это катастрофа. Как развод в позднем возрасте. Когда поругано прошлое и ничего впереди. А для кого-то, особенно для молодых и стоящих, - время, вперед!
- А как вы относитесь к представителям "новой литературы"? Ведь многих хороших писателей и критиков старшего поколения просто тошнит от некоторых изысков молодых...
- От кого, например?
- Ну, например, от Владимира Сорокина.
- По-моему, интересно. Дети любят "страшное". Это есть в человеке. Очень часто бывают сны, когда ты должен упасть и уже падаешь и сейчас погибнешь. Во сне человек очень часто испытывает ужас. Это подсознание выдавливает из глубины страхи. Значит, такая литература должна быть. А если кого тошнит, пусть не читает. Почему надо что-то делать через силу? Я, например, не люблю вареный лук и никогда его не ем. И никому о своем отвращении не сообщаю.
- А эпатажный Лимонов?
- Писатель, вернее книга - это мера искренности и таланта. У Лимонова очень высокая мера открытости и дарования. Я бесконечно люблю его прозу. Но сознаюсь, что такая откровенность часто оборачивается против творца. Когда я вижу Лимонова по телевизору, я невольно вспоминаю, как он проводил время с негром на помойке (роман "Это я - Эдичка"). Но я не права. Я это осознаю. Однако то, что он сейчас "тусуется" с Жириновским, - это потребность рекламы: обратить на себя внимание любой ценой. Хотя политика - немножко помойка. А Жириновский - немножко негр. Гак что это продолжение одной темы.
- Сегодня некоторые писатели сами определяют свое место в литературном процессе. Обозначаются течения.
- Например?
- Концептуалисты. Пригов.
- Пригов очень талантливый человек. Но это - не моя стая. Литература - это как бы большой письменный стол, и в нем разные уголочки и ящички. Я хотела бы быть в одном углу с Александром Володиным, с Искандером, Юрием Трифоновым, Сергеем Довлатовым, Маркесом и, конечно же, с Чеховым.
- А из женщин?
- Вера Панова, Людмила Петрушевская, Татьяна Толстая. Особенно, конечно, Петрушевская, Ее чернуха не что иное, как любовь. Тоска по идеалу.
- А как, на ваш взгляд: не мало ли новых и интересных?
- А их много не бывает. Обратите внимание: в пчелином улье и в муравейнике преобладают рабочие пчелы и муравьи. В человеческом муравейнике - то же самое. Природа отпускает очень маленькое количество творцов. Их мало.
А гений - вообще один-два на поколение.
- Кого вы считаете гениями нашего времени?
- Ростроповича. Сахарова. Солженицына.
- А скоро появится новый гений?
- Я думаю, он уже родился и ходит в школу.
- В какой области он будет работать?
- В медицине. В биологии. Американцы уже открыли "ген смерти" в человеке. Его можно будет прижечь лазерным лучом. Или притормозить. В XXI веке должен быть побежден рак, СПИД, расшифрованы параллельные миры, может быть налажено общение с другими цивилизациями, умершими... Для гения работы хватит. Пусть растет.
В прошлом веке туберкулез и сифилис считались смертельными болезнями. От туберкулеза умерли Некрасов, Добролюбов, Чехов. Мопассан - от сифилиса. А Пушкин - от того, что не было антибиотиков. Сегодня бы он не умер.
- Скажите, какое у вас было в последнее время самое яркое впечатление?
- Конкурс "Золотой Остап". Не сам конкурс, а то, как мы возвращались из Ленинграда в Москву. Весь вагон был отдан участникам "Золотого Остапа". Среди нас был композитор с гитарой. Мы стали петь свои любимые песни и пели всю ночь. И мы были ВМЕСТЕ. И любили друг друга за то, что жили в одно время и зарабатывали на хлеб честным красивым трудом. Мы пели громко, на весь состав. До самой Луны. А проводники не делали нам замечание. Они стояли и слушали.
ГРИГОРИЙ ГОРИН. ПОМИНАЛЬНАЯ МОЛИТВА