С заместителем премьер-министра Грузии А. КАВСАДЗЕ беседует корреспондент "АиФ" Д. МАКАРОВ.
- В Советском Союзе всегда знали грузин как удивительную нацию. Мы наслаждались грузинским кино, грузинской литературой и живописью, наконец, грузинским гостеприимством. Но за последние три года на Грузию обрушились три войны: осетинская, абхазская и гражданская. Многие жители Грузии и особенно Тбилиси голодали, холодали, теряли родственников и друзей...
- Перемены происходят во всех республиках бывшего СССР и везде болезненно. Мы все шли по одной дороге, шли долго - 70 лет, а теперь надо возвращаться, и никто не знает, как. Вот эта неизвестность больше всего и страшит.
- Существует мнение, что политика "Грузия для грузин" началась уже давно. Сначала стали потихоньку выдавливать русских. Потом начался конфликт в Осетии, затем - в Абхазии. Не пускают обратно турок-месхов, депортированных из Грузии еще в годы войны.
- Грузия испокон веков была многонациональной страной. Абхазы всегда жили рядом с грузинами. Практически считалось, что обе нации кровь от крови и плоть от плоти друг друга. Позже в Грузию переселились осетины. Их сейчас - 166 тыс. Всегда здесь жили армяне, их около 400 тыс. Примерно столько же азербайджанцев, порядка 340 тыс. русских, 100 тыс. греков. Все они как жили, так и живут здесь в мире. Хотя от глупостей и ошибок никто ведь не застрахован.
С духоборами, русскими сектантами, случилось вот что. После землетрясения в Аджарии в район, где проживали духоборы, переселили аджарцев-мусульман. Ну и стали раздувать идею, что мусульмане не могут якобы жить рядом с духоборами. И около двух тыс. из семи тыс. духоборов действительно переехали в Тульскую область. Это началось еще до Гамсахурдиа. Сейчас в Комитете по правам человека и межнациональным отношениям, который я возглавляю, создан специальный отдел, занимающийся исключительно духоборами. Несколько семей уже вернулись из Тулы.
С месхами вопрос сложнее. Их гораздо больше - от 200 до 300 тыс. Мы не можем брать на себя ответственность за то, что когда-то было совершено правительством Советского Союза. Мы оценили депортацию месхов как преступление. Вернуть их на места прежнего расселения невозможно - там давно живут люди, которых, кстати, тоже переселили.
Но мы ищем возможности для их возвращения. Не конкретно туда, откуда их выселили, а где есть место. В этом году до 300 семей месхов обязательно будут переселены. Но это, к сожалению, максимум, потому что на сегодняшний день мы имеем еще 150 тыс. беженцев из Абхазии и около 15 тыс. - из Цхинвали.
- Говорят, что война кончается не тогда, когда этого хотят политики, а когда исчерпывается ее потенциал. Скажите, когда будет исчерпан потенциал абхазской войны?
- Эта война, мне кажется, продолжается потому, что некоторые политики хотят остаться на плаву. Ее потенциал будет исчерпан, когда народ перестанет им доверять. Они порождены войной, и их век как политиков кончится, когда кончится война.
В абхазском конфликте нет в сущности реального предмета спора. Если Ардзинба говорит, что никуда и никогда от Грузии не отделялся, а мы не только признаем Абхазскую автономию, но думаем о том, как расширить ее, и абсолютное большинство партий и политических организаций Грузии сейчас в этом поддерживает, тогда зачем мы воюем?
- Значат ли ваши слова, что война набрала слишком большую инерцию и правительств не могут заставить войска прекратить огонь?
- Пока идет война, в ней виноваты все, и я тоже. Потому что все мои усилия добиться прекращения огня пока кончаются безрезультатно. Но я твердо знаю, что Ардзинба не хочет прекращения огня, потому что после этого он останется не у дел. Война все равно рано или поздно кончится, и нас, я имею в виду оба правительства, будет судить народ.
Мы предложили гудаутской стороне обменяться наблюдателями с тем, чтобы контролеры могли наблюдать за нарушениями прекращения огня, но, к сожалению, гудаутская сторона на это предложение не согласилась.
- Похоже, что оба правительства не контролируют свои войска.
- До недавнего времени у нас действительно было так. Сейчас процессы с нашей стороны стали полностью управляемы, потому что наша армия в Абхазии теперь на 95% состоит из местных жителей, в том числе из абхазов. А кто, как не они, заинтересован в скорейшем окончании войны?
- В Грузии говорят, что самая страшная война идет в больших городах, особенно в Тбилиси, где открыто орудуют банды преступников, грабящих среди бела дня квартиры, людей на улицах.
- Грузия сейчас переживает революционный период, когда оружие находится в руках народных масс. И, конечно, это сопровождается усилением криминала. К сожалению, для любой революции это обычное явление. Думаю все же, что у вас сведения 4-6 месячной давности. В 1992 г. число грабежей в Грузии действительно увеличилось на 1300 единиц по сравнению с предыдущим годом. Сейчас борьба с преступностью усилилась, хотя и оставляет желать лучшего.
- Вероятно, если в правительстве какого-то государства сидят бывшие уголовники, с преступностью бороться сложнее.
- Я понимаю, что вы имеете в виду Джабу Иоселиани и Тенгиза Китовани. Но судите сами. 6 января 1992 г. удрал наш бывший президент Гамсахурдиа, и власть захватили военные во главе с Китовани и Иоселиани. Через 2 месяца они добровольно передали власть гражданскому правительству. Еще через 6 месяцев провели выборы, признанные в мире как вполне демократические. Еще через несколько месяцев Иоселиани и Китовани заявили, что они пришли в свое время к власти, чтобы восстановить демократию и передать власть законно избранным органам. В настоящее время они - рядовые депутаты.
- Весь мир знает Шеварднадзе как интеллигентного, может быть, даже излишне мягкого человека. У многих наблюдателей создается впечатление, что он стал, простите, игрушкой в руках влиятельных политических сил и не может проводить самостоятельную политику.
- Шеварднадзе вернулся в Грузию в самый сложный момент. От него ждали чего-то сверхъестественного. Он это и сделал: сохранил государственность Грузии. Пресс различных политических сил, под которым он находится, действительно силен, но он ведет совершенно открытую политику, К При нем Грузия стала действительно демократическим государством. Каждый в правительстве и в парламенте может свободно защищать позицию, которую он выбрал. Если Бог на нашей стороне, мы поможем Грузии выбраться из кризиса, если нет, мы выполним ту роль, которая нам была предопределена историей, а на наше место придут люди, которые закончат начатое нами дело.
ОТ РЕДАКЦИИ. О позиции Абхазии читайте в следующем номере.
АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ. Президент Латвии любит бегать на длинные дистанции