Из вороха писем, подвластных прихоти почты, эти двое выстроили свой замок любви. Бумажные стены, осмеянные, задуваемые ветром с земли, - они высятся над каменной кладкой тюрьмы.
В 1989 ГОДУ, когда его приговорили к смертной казни, она вышла замуж.
У неё был уже сын, когда ему заменили казнь на пожизненный срок.
Когда они наконец познакомились, у неё было трое детей, а у него - больше десяти лет тюрьмы за плечами. Из назначенных вечных.
Они поженились в кабинете начальника тюрьмы, когда до конца срока ему оставалось всего ничего - одна жизнь.
В ТЮРЬМЕ для пожизненников у времени нет начала и конца. Из этого мира нет хода обратно. Здесь две жизни: конкретная - побудка, прогулка, строгий режим - и выдуманная, сотканная из воздуха воспоминаний и писем. "Жду, люблю, надеюсь. Навечно".
Здесь не говорят таких слов, что сказала женщина, приехавшая рейсовым автобусом, который ходит в эти края раз в неделю. Дома её ждали законный муж и трое детей. А она подошла к каменным стенам и попросила свидания.
- Вы кто? - Здесь не дают свиданий абы кому.
- Я никто. - Она сказала правду. - Я просто его люблю.
И её пропустили внутрь.
- Я готова идти за ним на край света.
Идти нужно было тридцать шагов через тюремный двор под строгой охраной.
Это свидание было первым в их жизни. В её руках были его письма. Его руки - в наручниках.
"Не верьте снам"
ВОЛОДЯ Подбудский, красноярец, ждал в одиночной камере своей казни 32 месяца за убийство незнакомого человека - владельца машины, которую они с сообщником хотели угнать. Водитель оказал сопротивление... Подбудскому было тогда 19 лет. Они хотели просто покататься... Пока он ждал столь близкой и явной смерти, стал верить в Бога.
- Точного дня казни не знал никто. Обычно в обед добавляли снотворное, а потом уводили - просто так, без предупреждения. Многих моих соседей так увели...
Когда приговор изменили, Володя в ожидании смерти, теперь надолго отсроченной, стал писать письма. "Заочницы" - одиночки, незнакомки, которым недосталось счастья от свободных мужчин, таким в бесконечно свободное время пишут всей камерой, для них дают объявления в газетах. Так пишут из армии, так пишут из зон - в никуда, на авось... Когда Подбудскому было уже за тридцать, на его имя пришёл конверт. "О себе могу сообщить следующее..." - писала "заочница" Елена Раздуева из Калужской области и просила прислать в ответ фото...
Что она могла сообщить? Что живёт в деревне Беницы, давно замужем, но несчастлива, сыновей трое, мальчики почти выросли, волосы у неё русые и она всё ещё ждёт любви. Такой, для которой нет на земле преград. Такой, которая однажды, в 16 лет, привиделась во сне. Там стояла она на берегу озера и держала за руку человека - единственного, незнакомого ещё, наречённого мужа. Всего однажды привиделся ей этот сон, и потом разные люди были с ней рядом, но ни один не был похож на того, предназначенного... "В-о-л-о-д-е-н-ь-к-а,.. - писала незнакомка Елена, которой было тоже уже сильно за 30, никогда не виданному ею преступнику Подбудскому. - Не ты ли это?"
О, как хватались за животики и крутили у виска обитатели деревеньки Беницы, когда услышали про сон, и про то, что Лена Раздуева читает законному супругу вслух письма из зоны. Как удивлённо поднимала брови видавшая виды охрана вологодской тюрьмы. Тихое помешательство. Хитрый Подбудский. Что тут ещё можно предположить?
Когда в Беницы пришло письмо с фото, Лена решила, что Володя как две капли похож на человека из её заветного сна. Его тюрьма стояла на озере. Совершенно серьёзно.
Ей оставалось только протянуть ему руку.
"Лети, если хочешь летать"
НА ВТОРОЕ свидание в рейсовом автобусе Лена ехала уже со свидетельством о разводе в кармане и тремя сыновьями. Она спешила на свою свадьбу из того мира, который за прошедшую с момента ареста её жениха дюжину лет изменился так, что ей этого было и не пересказать... Теперь уже бывший муж, простой деревенский скотник, провожая семью, сказал: "Что ж, лети, если хочешь летать. А я буду здесь, на земле, подкручивать шасси на твоём самолёте, чтобы вдруг не обломилось крыло..."
И она полетела.
Не верьте снам - говорят по храмам и монастырям, что вокруг тюрьмы. "От лукавого, сестра, это, от лукавого". "Дура ты, Ленка", - судачат в Беницах. А они уже идут под венец. Букет клевера, сорванный на тюремном дворе. Два кольца. Руки за спину - у жениха и невесты. "Я - как и он. В горе и в радости". Навечно.
После того как их расписали, Володя стал подписывать на конвертах её новое имя, выводя крупные буквы: моей жене, Елене Петровне Подбудской... А внутри были письма, которые нужно читать по кругу, поворачивая в руках, письма, сложенные веером, письма-гармошки, которые весили как бандероль, письма в метр длиной... По одному в день. И между ними - свидания в год: два длительных по трое суток и четыре кратких по три часа. От такой судьбы можно только зарекаться. Лена выбрала её сама.
"Ничего, Володя, и на нашей улице ещё перевернётся грузовик с сахаром", - говорила она себе и писала мужу ответ, коротая время между свиданиями по окрестным храмам и монастырям.
Только нет и не будет такой улицы, на которой они могут оказаться вдвоём. Есть только замок, сложенный из молитв и бумажных конвертов.
"Я добровольно заключила себя"
"ВЫ не поймёте", - отмахивается от моих вопросов Подбудский. "Уж куда вам, грешникам, понять!" - поучает батюшка в монастыре, в котором я ищу Володину жену. А Лена, которую предают анафеме и в миру, и в скиту, прикладывает палец к губам: "Тсс, тихо". И вот в этой тишине слышна поступь судьбы.
- Я Володю не брошу, - говорит Лена, оставившая троих детей на руках у бывшего мужа. Она украдкой рассказывает мне свою историю в стенах женского монастыря в 40 километрах от того места, где навсегда прописан её муж. Её измученное лицо, бледное, как и у него, - в тёмном платке, на нём только глаза горят и смеются. - Я добровольно заключила себя здесь, пока он не выйдет из своей тюрьмы. Как он, так и я. Навечно.
- Ведь это так просто: нет никакой разницы, где твой муж или жена, сидит он или на свободе, если это единственный твой человек. И ты знаешь это сердцем.
Так мог сказать бы любой. Но сказали он и она, слово в слово, с разницей в день, заточённые каждый в своей тюрьме. Лена и Володя, преданные каменщики, возводящие стены воздушного замка.
Которые оказываются крепче всех прочих стен.
Я убила её случайно