По статистике, в России на сегодня сохранилось порядка 80 тыс. памятников истории и культуры. Каждый день мы теряем один из них.
Ростов: этюд в печальных тонах
У РОСТОВЧАН есть поговорка: "Шёл чёрт в Ростов, да испугался крестов". Нынешние ростовские нувориши оказались куда менее пугливыми, чем нечисть.
Хотя такой историей, как у Ростова Великого, может похвастаться редкий город.
- Ростов всегда был духовным центром нации, - рассказывает Вера ВАХРИНА, заведующая отделом древнерусского искусства Государственного музея-заповедника "Ростовский кремль". - Здесь была основана первая епископская кафедра, воздвигнут первый в Центральной России собор - Успенский. Здесь в ХI веке возник первый монастырь, в ХII были обретены первые мощи русского святого - святителя Леонтия. В XVIII веке, когда после Петровских реформ дворяне увлеклись всевозможными оккультными страстями, духовное утешение нации пришло опять-таки из древнего Ростова - здесь обрели мощи святителя Димитрия.
Правда, Ростовский кремль в ХIХ веке пережил не лучшие времена. После того как в 1788 году по распоряжению императрицы Екатерины II архиерейский дом был переведён из Ростова в Ярославль, кремль оказался брошен. Здания начали разрушаться, крыши были провалены, на церквях прямо из куполов росли деревья. Существовал даже проект Бетанкура: разобрать кремль на кирпичи и построить на этом месте гостино-ярмарочный двор. К счастью, до этого не дошло. Местное купечество организовало сбор средств и восстановило Белую палату кремля, а в 1883 году с благословения епископа Ярославского и Ростовского Ионафана здесь открыли музей.
Сегодня состояние кремля не внушает опасений. Гораздо страшнее другое - идёт разрушение образа всего города. У Ростова же было своё лицо: небольшой городок, не оторванный от природы так, как были оторваны уже в начале ХХ века Москва или Санкт-Петербург. Такова была планировка Ростова, что, в какую бы сторону ты ни шёл, оглянулся - и всегда видишь озеро Неро. Сочетание деревянных домов, высоких церквей, изящных каменных особняков с их холодной красотой русского классицизма, обилие садов создавало ощущение уюта. Сейчас и панорама, и выходы к озеру постепенно закрываются высокими заборами. Городские усадьбы ХIХ века зияют выбитыми окнами, словно Ростов только что пережил бомбардировку, старинные деревянные дома "вдруг" сгорают. А их место тут же занимают особняки "новых ростовских".
- Мы же сами рубим сук, на котором сидим, - возмущается Анатолий ЗАЙЦЕВ, председатель Ростовского отделения ВООПИК (Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры), член Союза художников России. - Если в будущем здесь, в окружении кирпичных монстров, и сохранится несколько церквей, разве это будет Ростов? Нет, это будет кладбище, на котором когда-то жил и умер город.
Я удивляюсь "вкусам" сословия, которое сейчас пришло к власти. Чтобы выбрать лучшее вино, они приглашают сомелье, чтобы отремонтировать свой драгоценный лимузин, вызывают высококвалифицированных мастеров, но, строя дом, почему-то начинают диктовать свои вкусы. Но ты же не специалист в этой области! Оставь это занятие профессионалам. На мой взгляд, строительство частных домов в Ростове сегодня - дело не частное, а государственной значимости. Эти бесстильные особняки я называю "увековеченной глупостью". Архитектура - важнейший вид искусства: она формирует городскую среду, настроение тех, кто живёт в доме или в городе. А у нас всё почему-то опустилось до уровня строительства коровников. Если мы и дальше будем относиться к архитектуре как к возможности возвести стены и накрыть их крышей, то всё в итоге обернётся кризисом в искусстве, а после - духовным кризисом нации.
Углич, который не стал Атлантидой
ОН МОГ, подобно соседней с ним Мологе, навсегда уйти под воду. Или, как сотни других малых городов по стране, таять, словно свечной огарок, под напором индустриализации.
Но Углич сумел пережить и индустриализацию, и войну, и период "дикого капитализма". И сохранить то, за что мы любим провинцию, - свой уют и неспешность, свои узкие улочки с украшенными наличниками домами, церкви и монастыри. И доказать, что при грамотном ведении дел история может стать куда лучшим объектом для инвестиций, чем промышленные предприятия.
...9 утра. К маленькому причалу подходит теплоход, высаживая очередную партию туристов. По тропинкам Угличского кремля вышагивают французы, японцы, немцы, итальянцы, бодро бормоча что-то про "белль иконе, перфетто Вольга". На местной "туристической тропе" торгуют сувенирами, по-моему, все учителя иностранных языков города Углича: с лотков на проходящих сыплются вопросы: "Инглиш? Дойч? Итальяно? Эспаньол?" Сувениры сюда свозят не только из ближайших районов, но и из Сергиева Посада. Спрашиваю у одной из продавщиц: "На приработок прожить можно?" - "Не жалуемся. У нас в городе даже вакансии уборщиц все разобраны! Вот здесь и стоим. Кто отпуск свой проводит, кто - выходные, кто вечером после работы на два-три часа встаёт".
Через Углич за год проходит 250 тысяч туристов, на их обслуживании занято около 8% населения города. А несколько лет назад с трудом набирался 1%. Но власти в какой-то момент поняли, что бессмысленно реанимировать дышащие на ладан предприятия, что гораздо рентабельнее сохранить в городе его провинциальный колорит.
- Конечно, местным предпринимателям тяжело выделить суммы, необходимые для поддержания памятников в должном состоянии. Поэтому мы стараемся привлечь бизнесменов крупного уровня, - объясняет Елена КАНЕВА, замглавы администрации Угличского района по туризму. - Нам не хочется превращать Углич в лубок - просто нужно попытаться сохранить хотя бы небольшой уголок города в том виде, в каком он существовал лет 200 назад. Чтобы на старину эту было приятно смотреть и молодёжь испытывала уважение к своим памятникам, к своим корням. Тем более что в Угличе уникальных мест масса - через него прошли две династии русских царей: здесь погиб последний Рюрикович, царевич Дмитрий, и в этих краях родилась мать первого Романова - Ксения Шестова.
Суд из Петра и Павла
ЭТО сейчас не только музейщики, но и чиновники дорожат историческими памятниками. А лет 50 назад Углич мог полностью лишиться своей красы и гордости: церквей и усадеб.
- На 10 тысяч населения к началу ХХ века здесь приходилось 27 храмов, - рассказывает Виктор ЕРОХИН, замдиректора Угличского историко-архитектурного музея по научной работе. - Александр Дюма, путешествуя по Волге в 1858 году, писал: "Поднял голову и увидел целый лес колоколен. Спутники мои закричали: "Углич! Углич!" К 30-м годам ХХ века половины из этих церквей и колоколен не осталось. Когда строилась Угличская ГЭС, храмы по берегам Волги частью были срыты, частью попали в зону затопления. Под воду ушёл Покровский монастырь с его самым крупным на Верхней Волге собором ХV века, который строил угличский князь Андрей Большой. Иногда по весне, когда в Волге спадает вода, над поверхностью появляются бугры, под которыми покоятся остатки монастырских зданий. Из кирпичей разрушенной церкви Петра и Павла построили здание суда. Остатки многих церквей доламывали уже в 50-е годы, когда в центре города разбивали большой парк.
Зато удалось сохранить ансамбль кремля, Воскресенский монастырь и церковь Рождества Иоанна Предтечи на Волге, построенную кожевенником Никифором Чеполосовым в память о невинно убиенном сыне Ванечке. Одна из самых красивых церквей города, отделанная изразцами, с великолепным пышным крылом, она долгое время была на грани разрушения. Восстанавливаются Богоявленский монастырь с тремя храмами, построенными по проекту Константина Тона, и Алексеевский монастырь с его Успенской "Дивной" шатровой церковью, равной которой в России и не найти. И оказалось, что с бизнесменами можно договориться, если правильно повести дело. Рядом с Алексеевским монастырём пытались поставить передающую вышку мобильной связи. 70-метровая громадина "убила" бы Дивную церковь. В результате переговоров вышке нашли другое место, а церковью любуются туристы.
...Каждое лето 28 мая в Угличе отмечают день убиенного царевича Дмитрия, последнего из Рюриковичей. В праздничном Спасо-Преображенском соборе владыка проводит службу. А детям разрешают подняться на колокольню, позвонить в колокол и загадать желание. Они просят каждый своё: здоровья маме и папе, хороших отметок. А вдруг кто-нибудь загадает, чтобы большие дяденьки в столице, управляющие денежными потоками, прокопали в сторону Углича, Калязина, Мышкина, Торжка хотя бы ма-аленький ручеёк. Чтобы благодаря этому ручейку вновь ожили храмы, а усадьбы перестали быть графскими развалинами. И чтобы потом эти дети смотрели со спокойной гордостью на заходящихся от восторга американцев и японцев и говорили: "Это всё сделали мои предки".
Гоген Поль (1848-1903)