83-летнюю Таисию Георгиевну Романовскую, инвалида 2-й группы, вдову воина, погибшего на фронте, жестоко и незаслуженно оскорбили.
12 января этого года ей позвонила одна из сотрудниц пенсионного отдела раменского военкомата и заявила: "Никакая вы не вдова и пенсию получаете незаконно".
Муж Таисии Георгиевны был призван в армию в 1939 году, строил мосты, прошел Польшу, Финляндию, всю Отечественную и погиб, точнее, умер от паралича сердца в январе 1945 года.
Интересная деталь: в 1944 году инженер-майор Романовский получил вызов за подписью Сталина на работу в Москву. Трудно в это поверить, но он тогда заявил: пока война не кончится, в Москву не вернусь, за что чуть было не попал под суд. Помогло личное вмешательство Рокоссовского, который высоко ценил профессионализм и организаторские способности своего комбата строительных войск.
Таисия Романовская прожила очень непростую жизнь. Дочь репрессированного в 34-м году "врага народа", с превеликим трудом закончившая десятилетку, не в силу слабых умственных способностей, а потому, что директора школ прямо заявляли: вы у нас учиться не можете. И при этом очень удивлялись, что девушку вместе с мамой и двумя братьями не сослали. Получить образование - инженер медицинского оборудования - и работать по специальности Таисия Георгиевна смогла только после замужества и смены фамилии.
Во время войны она работала, растила сына, копала на бутырском хуторе огороды для родителей фронтовиков и сдавала безвозмездно кровь, за что награждена званием "почетный донор ВОВ".
Рассказывает Таисия Романовская:
- Я позвонила в пенсионный отдел горвоенкомата, там мне заявили: вас вычислил ревизор, звоните ему. Оборот-то какой, вычислил! Звоню ревизору, лейтенанту Романову. Тот мне сразу: "Я против закона идти не могу". А разве я прошу идти против закона? Вы мне хоть объясните, в чем дело. Он мне снова: "Вы незаконно получаете пенсию. Я ее с вас снимаю". Ну, тут я и свалилась. В прямом смысле слова. Грохнулась на пол, потеряла сознание. Я ведь гипертоник, сердечник. Мне много лет. Я вообще могла после такого потрясения уже не оправиться.
- Разговаривали со мной просто непотребно, по-хамски. Как будто я сама пенсию себе назначила. Меня, видите ли, вычислил ревизор. Чего меня вычислять? Мне 83 года, и я никогда, нигде не запятнала ни свое имя, ни имя мужа. Да, мужа не застрелили, он умер. Но умер-то на фронте. Разобрались, слава богу, восстановили пенсию. Но кто восстановит мое честное имя? За что меня оскорбили? Я ведь каждый день как будто все заново переживаю, не могу успокоиться...
Мое знакомство с раменским военкоматом началось с драматического эпизода: одна из сотрудниц пенсионного отдела (не представившаяся), выслушав, по какому поводу я звоню, просто-напросто швырнула трубку. Если так "разговаривают" с корреспондентом "Аргументов и фактов", подумал я, то как же тогда говорили с Таисией Георгиевной? Немудрено, что бедная женщина потеряла сознание. Пришлось жаловаться военкому. Жалоба, судя по всему, возымела действие, из пенсионного отдела раменского военкомата мне перезвонила старший помощник по финансово-социальным вопросам начальника Центра соцобеспечения московского военного комиссариата Галина Федоровна (фамилию назвать отказалась, мотивируя это тем, что нашу газету не читает). Вот что она поведала:
- С 19 по 22 декабря 2000 года заместителем начальника контрольно-ревизионного отделения ЦСО военного комиссариата Москвы старшим лейтенантом Романовым В. И. был выявлен факт незаконного получения Романовской Т. Г. третьей пенсии. Потом выяснилось, что произошла ошибка. Лейтенант Романов, ревизовавший нашу группу и допустивший эту ошибку, извинился перед Романовской и перед нами. Сделайте на этом ударение.
- Ударение-то я сделаю, но насколько мне известно, никто перед Романовской не извинялся. А знаете ли вы, Галина Федоровна, что пожилой женщине после разговора с вами стало плохо, она потеряла сознание...
- Сколько ей лет?
- 83 года.
- А мы тоже теряем сознание, и не в 83, а в 44 года.
- Галина Федоровна, честно скажите, вы хамили Романовской?
- Я не понимаю это слово в принципе. Единственное, что могу сказать, - Романовская - женщина, которая не умеет слушать, она начинает плакать, она начинает нервничать, ни одно слово, сказанное мною, другими сотрудниками, до нее не дошло. У нас в группе шесть человек, и она, честно говоря, доставала всех потихонечку. Кто поднял трубку, на того она и изливала свое недовольство. Но мы на нее не в обиде.
А с лейтенантом Романовым разговор и вовсе получился короткий: "С какой стати я должен перед кем-то извиняться? Пусть собес извиняется. Там напутали. А я ни при чем".
ЯЗЫК НА ПРИЩЕПКУ!