Актерский диапазон Юрия БЕЛЯЕВА, кажется, не имеет границ. Он органичен и в образе тонкого интеллектуала Сухово-Кобылина ("Дело Сухово-Кобылина"), и в качестве коварного графа де Монсоро ("Графиня де Монсоро"), и во всех прочих своих ролях.
- ЮРИЙ ВИКТОРОВИЧ, я тут в очередной раз пересматривала фильм "Львиная доля" и подумала: а насколько актеру психологически тяжело "умирать" в кадре? Ведь все мы люди суеверные, говорим: "На себе не показывай!"
- Я отношу себя к категории людей, которая, как мне кажется, за все расплачивается ценой безмерной. Большую часть своей жизни я прожил в абсолютном убеждении, что я не просто пессимист, а такой задиристый и воинствующий пессимист. И не потому, что ругать и ругаться проще, а потому, что для меня это была форма самозащиты. Я прекрасно отдаю себе отчет, что занимаюсь профессией, которая может сильно деформировать мой характер. От этой реальной опасности я и защищался, как мне казалось, своим пессимизмом. В конце концов у меня появился принцип: каждую роль, каждого своего персонажа, начинать с "чистого листа". Но, к моему большому сожалению, в результате я оказался "подстреленным": набрал среди сыгранных ролей такое количество "мертвяков" и "болезных", что в конце концов слег с инфарктом. Это был прямой "звонок". Перебирая, анализируя все возможные причины, которые привели меня в реанимацию, я понял, что это мои роли: Федя Протасов, тот же Командор в "Львиной доли", Коровьев и герой сериала "Семейные тайны", и прочие, и прочие... Они вдруг все таким "шалманом" на меня накинулись! И я не справился с управлением - произошла "авария"... В настоящий момент потихоньку прихожу в себя, пытаюсь набрать желаемую физическую форму.
- То есть сыгранные роли все-таки отражаются на вашем здоровье?
- Здесь я могу отвечать только за себя. Я оказался уязвим. Я "пропустил удар". Я заигрался. А, как известно, наши слова, наши мысли - штука материальная. И существуют как состояние равновесия, так и состояние дисбаланса, в котором человек может оказаться. Потрясающее создание - организм человека! Там столько ступеней защиты заложено, это что-то непостижимое! А человек всю свою жизнь занимается тем, что уничтожает эту уникальную конструкцию. Мне, к примеру, это удалось сделать очень легко. Хотя рядом со мной живут люди, которые надсаживаются, кажется, просто из последних сил, но их ничего не берет!
- В сериале "Графиня де Монсоро" вы очень лихо орудуете шпагой. Брали уроки фехтования или хватило подготовки, которую дает театральное училище?
- Нет, обычной театральной подготовки для таких вещей не хватает. Это лишь азы профессии. А от предложения Сережи Жигунова участвовать в "Графине де Монсоро" я поначалу отказался, сказав что-то вроде: "Тинейджеровская литература!" Но Сергей был настойчив, обещал, что проект запустится не прямо сейчас, а только где-то через год. Я сказал: "Ну вот через год и поговорим!" А он ответил: "Нет! Мне нужно принципиальное согласие, потому что тогда я пущу вас всех в манеж, где вы будете учиться верховой езде. Я дам вам ребят-каскадеров, которые будут учить вас обращаться с оружием, ставить удар и т. д.". И надо сказать, что теперь очень благодарен Сергею за эту предоставленную возможность тренироваться и ездить на лошадях.
- А какие у вас взаимоотношения со спортом?
- Никаких? Я не спортсмен, я - физкультурник. Тем более что сейчас пока по состоянию здоровья я не могу позволить себе никаких спортивных нагрузок. Если бы меня не поломали в детстве, я, может быть, и задружился бы со спортом как-то посолиднее. Меня сбили мотоциклом, сломали мне толчковую ногу. После этого, разумеется, с прыжками с шестом, которыми я увлекался, было покончено - для спорта ногу восстановить мне уже не удалось. Ни о каких серьезных нагрузках речи быть не могло. К тому же пришли другие времена, подоспел самодеятельный театр - и я "суденышко свое утлое" резко направил по другому руслу.
Что же касается спорта... К окончанию школы я наконец уговорил родителей купить мне велосипед и несколько лет потратил на то, чтобы перестать все-таки чувствовать перелом - так гонял! И примерно в то же время я впервые увидел теннисную ракетку. Играть учился сам, по книжке. Потом появились знакомые, тоже увлекающиеся теннисом. Да и здесь, в Театре на Таганке, у нас было человек 15, которые посещали корты. А когда снимали картину "Пьеса для пассажира", меня вызвали на съемки в Одессу на неделю раньше, чем надо, и сказали: "В кадре ты должен быть самым загорелым! Вот тебе неделя, иди на пляж и загорай!" И в первый же день на пляже я увидел компанию одесских ребят-серфингистов. По тем временам купить в магазине доску с парусом было нереально - у нас и магазинов-то таких не было! И эти ребята клеили их сами. Вот там я встал на доску - увлекся серфингом. Это такая "чума"! А во время съемок другого фильма я впервые взял в руки спиннинг и, когда вытащил своего первого щуренка, понял, что опять попался! Это не я поймал рыбку, а спиннинг поймал меня! Вот так, потихонечку-полегонечку, моя профессия дарит мне новые ощущения, новые интересы.
Владимир Балон: "Дерусь семь раз я на неделе"