Агриппина Аркадьевна ДОНЦОВА, более известная нам как Дарья Донцова, - человек, которому, кажется, не знакомо уныние. Ее героини, жизнерадостные и деятельные, отвлекают от проблем и житейских неурядиц. А между тем ей самой пришлось столкнуться с тяжелейшим заболеванием, которое способно сломить и победить многих. У Дарьи Донцовой обнаружили рак груди.
Жить тебе осталось три месяца
О БОЛЕЗНИ писательница узнала незадолго до своего сорокапятилетия, во время отдыха в Тунисе. Рассказывает она об этом с улыбкой, словно это было не страшно, но таково уж свойство характера Дарьи Донцовой - не унывать и не отчаиваться.
- Мы поехали отдыхать в Тунис, и у меня совершенно неожиданно начал расти бюст. А поскольку мне добрый Господь отсыпал первый размер - и то еле-еле, то я всегда мечтала, что у меня когда-нибудь будет большая грудь, а она все не росла и не росла. И вдруг на пороге сорокапятилетия в Тунисе она стала резко увеличиваться в размере. Я жутко обрадовалась. Со мной была подруга, очень хороший хирург, я ей показываю, говорю, посмотри, какая я теперь, а у нее - ужас в глазах. "Немедленно, - говорит, - возвращаемся и к онкологу!" После приезда в Москву я отправилась в Институт Герцена. Попала к профессору, которая мне с порога сказала: "А что ты вообще, милочка, сюда пришла, у тебя рак в последней стадии, жить тебе осталось, наверное, месяца три, и вообще, стоит ли делать операцию?" Я, еле живая, спрашиваю: может, все-таки попробовать? На что получаю потрясающий ответ: "А смысл?" Как я не упала в обморок - не знаю. Приехала домой, стала рыдать, позвонила той самой подруге, и она меня отправила в 62-ю больницу, к другому доктору, к онкологу.
Сложно представить себе, что чувствует человек, услышавший диагноз: рак. Многие считают это приговором и готовятся к худшему, отказываясь от борьбы и не веря в победу. А вот Донцова совершенно не хотела сдаваться и умирать.
- У меня трое детей, младшей из которых было 10 лет, пожилые мама и свекровь, у меня собаки, кошка, то есть умирать было просто невозможно.
Да и друзья и родные вовсе не намерены были отпускать любимого человека на тот свет.
- Когда меня прооперировали, на доске объявлений в больнице вывесили бумагу: "К Донцовой больше шести посетителей в день не пускать!" Ко мне шли все мои подруги, ко мне шли все мои ученики (до недавнего времени Дарья Донцова занималась преподавательской деятельностью), родители учеников, коллеги Александра Ивановича (муж Дарьи Донцовой, декан факультета психологии МГУ Донцов Александр Иванович). Мне давились гранатовые соки, мне делалась какая-то еда, они меня довели заботой почти до обморока... Стоило только заикнуться, что чего-то хочется, - это тут же приносилось...
У многих людей при словах "химиотерапия" и "облучение" возникают жуткие ассоциации. Прошедшая же через все это писательница утверждает, что все это не настолько страшно, как многие себе представляют.
- Лучевую терапию я просто физически не заметила. Сначала на вас таким как бы фломастером рисуют квадратик, на него медсестра нацеливает луч. Вы ложитесь на стол, над вами стоит что-то похожее на фотоаппарат, вы себе лежите и лежите, вам говорят: "Вставайте", - и вы встаете. И все. То есть это не больно, не неприятно, и вы этого не ощущаете. С химией хуже. Потому что вас все время тошнит. Никакие таблетки, призванные эту тошноту купировать, мне не помогали. Я год просидела в обнимку с унитазом... лысая... Это, конечно, "класс"... Но что волосы потом вырастают - все знают...
Конечно, пережитый курс лечения - не самое приятное воспоминание. Но не обошлось и без забавных моментов, о которых Дарья Донцова вспоминает с улыбкой.
- Мне кололи такое лекарство, называется "циклофосфан". На какой-то из химий я пошла в магазин "Сад и огород", что-то мне там надо было купить. Вхожу, и первое, во что я утыкаюсь, - стоит гигантских размеров мешок, а на нем большими буквами написано: "Циклофосфан. Яд для садовых грызунов". Я стою и думаю: меня травят, как крысу!
Донцова? А она умерла
К СОЖАЛЕНИЮ, наша медицина далеко не всегда человечна по отношению к больным, и с этим Дарье Аркадьевне тоже пришлось столкнуться.
- Я ходила в онкологический диспансер на улице Лизы Чайкиной, знаете, более отвратительного отношения к больным, чем там, я не видела никогда. Представляете, сидит очередь, высовывается врач, оглядывает эту очередь лысых тихих женщин и говорит: "Я сейчас чай пошла пить, а вы тут подождите". И уходит на час.
В том же диспансере Дарью Донцову... похоронили. В один прекрасный день писательнице надоело высиживать очереди для того, чтобы получить полагающееся бесплатное лекарство, и она стала покупать его в аптеках города. Так продолжалось год, пока лекарство почему-то из аптек не исчезло. Пришедшей в диспансер пациентке сказали, что, согласно бумагам, она... умерла.
- Я приехала, было лето, я в белом пиджаке, в белых брюках, страшно довольная собой, волосы у меня уже отросли, у меня вышла первая книжка. В общем, чувствовала я себя просто феерически... Захожу в кабинет к онкологу и говорю: "Донцова". Она порылась в каких-то бумагах и отвечает: "Донцова... Агриппина Аркадьевна... А она умерла..."
Я говорю: "Нет, это я Донцова Агриппина Аркадьевна, я пришла за лекарством..."
Она взяла мой паспорт, повертела, забормотала, что я у них год не была, вот они и подумали... Я спрашиваю: "А вдруг я выздоровела?" На что она, онколог, мне, больному человеку, сказала потрясающую фразу: "Этого не бывает!"
Кто сказал, что мужчины живут с телом?
ОКАЗАВШИХСЯ в подобной ситуации почти всегда гнетет вопрос: что с ними будет после, какими они станут и будут ли кому-то нужны после изматывающих курсов химиотерапии и облучения? Подобным сомнениям Дарья Аркадьевна может противопоставить такой случай:
- Я после операции шла по Переделкину (писательский поселок, где находится загородный дом Донцовых) и налетела на одну вдову писателя, о любовниках которой слагались легенды. Ее муж дрался за нее на дуэли в 80-х, в любой компании, куда она приходила, все мужчины падали к ее ногам. И вот я сталкиваюсь с ней на дорожках Переделкина, и она спрашивает меня, почему я такая грустная. Я рассказываю ей об операции, и тут она задирает кофточку, и я вижу, что у нее была точно такая же операция. Я не нашла ничего более умного, чем спросить: "А ваши любовники-то как?" На что она мне говорит: "Деточка, а кто тебе сказал, что мужчины живут с телом?" И ушла. Вот это был урок. Потому что, если вас в этой ситуации бросил муж или любовник, - семь футов ему под килем, значит, он все равно бы вас бросил. Радуйтесь, что это произошло раньше.
К счастью, самой писательнице не пришлось столкнуться с такой ситуацией, по ее словам, она была уверена, что, даже если от нее останется только одно ухо, ее муж будет общаться с этим ухом.
Чего никогда не приходило в голову Дарье Донцовой, так это мыслей о том, что она может умереть. Ей было ради чего жить, и, более того, она стала свидетельницей того, как тяжелую онкологическую больную спасли... кошки.
- Она лежала дома, одинокая женщина, практически не встававшая с кровати. У нее было три кошки. К ней ходила патронажная сестра, которая однажды заболела. В Красном Кресте была какая-то неразбериха, и про эту больную забыли. Когда к вечеру кошки заорали, что у них кончилась еда, хозяйка поняла, что надо что-то делать. Но она была лежачей и не могла встать. Наутро к ней никто опять не пришел, а кошки уже визжали голодным визгом, и тогда она на коленях и локтях поползла к холодильнику. В общем, когда через неделю про нее вспомнили, безнадежно больная мыла окно, стоя на подоконнике. Они перепугались, отправили ее в больницу на обследование. Куда делась ее онкология - понять не мог никто.
Умирать должно быть стыдно
ДАРЬЯ Донцова уверена, что рак никогда не посылается человеку зря. Если вы заболели онкологией, то что-то в вашей жизни было не так, что-то вы сделали не то. И надо подумать, что же именно было не так и как надо измениться. Изменишься - выживешь. Писательница делит больных раком на две категории: те, кто лег, закрыл глаза и сказал, что жизнь кончена, и те, кто начал бороться. Первые умерли, вторые остались живы, потому что следовали одному простому правилу: день должен быть спрессован таким образом, чтобы у смерти не было времени туда влезть.
- Необходимо быть тотально занятым. С семи утра до часу ночи. А ложась спать, надо вспоминать дела на следующий день. И ставить перед собой далекие цели, для достижения которых понадобится десять, пятнадцать, двадцать лет... Когда понимаешь, что жизнь не кончена, она не заканчивается. Если бы в нашем мире было стыдно умирать до двухсот лет - мы бы жили до двухсот лет. Если бы смерть была стыдом - мы бы жили очень долго.
Дарья Донцова принадлежит к той категории людей, которые не приемлют по отношению к себе жалости. Лежать на кровати в окружении скорбящих родственников - последнее, чего она желала бы.
- Мое место в доме не может в принципе занять никто... Мои родные привезли меня из больницы, положили меня на диван и сказали: "Мамочка, мы все убрали, лежи, отдыхай". И убежали на работу. Два сына и муж. Я полежала, полежала и встала. Обнаружила в ванной зеркало с серыми разводами, пыль, которую они замели куда-то под стол... они очень старались, правда. Занавесочки, которые полиняли, потому что они простирали их вместе с тюлем. И полное отсутствие еды в холодильнике - на четырех полках лежало одно яйцо. Шоколадное. Ну что, я взяла сумки и отправилась на рынок за продуктами. А куда деваться?
Да, у меня была такая проблема в организме. Я с ней справилась и уверена: другие тоже могут справиться. Людям, которые оказались в подобной ситуации, я могу дать только один совет: не падайте духом. Знайте, что онкология лечится, сейчас медицина развита до такой степени, что, даже если вас не вылечат, вам подарят годы и годы жизни. И помните, что мы сами кладем себя в могилу и сами себя оттуда вытаскиваем.
Страсть, врачующая душу