ОНИ познакомились 15 лет назад в ресторане еще не сгоревшего тогда ВТО. Известный артист и режиссер Михаил Козаков праздновал окончание съемок телевизионного спектакля "И свет во тьме светит...". Анна Ямпольская, работавшая в музыкальной редакции Центрального телевидения, отмечала с подругой свой отъезд в Германию. К концу вечера их компании слились, Михаил и Анна сидели рядом, беседовали. Расставаться не хотелось. Потом поехали к нему слушать джаз. Так началась их совместная жизнь.
Счастливая пара
- АННА, а как Михаил ухаживал за вами, как сделал предложение?
- Не ухаживал и предложения не делал. Мы как-то сразу стали семьей. Поскольку Михаил Михайлович много и интенсивно работает, у него элементарно не остается душевных сил на романтические отношения. На момент нашего знакомства у него не было семьи - жена решила не возвращаться из поездки в Америку. Это совершенно выбило его из колеи, он был растерян, одинок, не приспособлен к быту. Я была настолько влюблена и восхищена его личностью, что, не раздумывая, включилась в его жизнь.
- Вы сразу стали его помощницей. А Михаил Михайлович вам в чем-нибудь помогал?
- В бытовых вопросах, безусловно, нет, но в формировании моей личности - точно. Он помог мне подготовиться к поступлению в ГИТИС, я снялась в двух его картинах - в эпизоде фильма "Визит дамы" и в большой роли в телефильме "Тень, или, Может быть, все обойдется". До ГИТИСа я окончила музыкальное училище по классу фортепиано, мечтала петь. Моя мечта исполнилась - Козаков сделал программу по стихам И. Бродского "Я входил вместо дикого зверя...", в которой я исполняла три романса и которая была не единожды показана по телевидению. Это был, наверное, самый счастливый период в нашей совместной жизни. Мы практически не расставались, я ждала нашего первого ребенка, Мишку. В нашем доме бывали удивительные люди - драматург Александр Володин, режиссер Борис Галантер, пушкинист, литературовед Натан Эйдельман, критик и писатель Станислав Рассадин - всех не перечислить. Мы бывали в Пярну в гостях у поэта Давида Самойлова. Все эти встречи не могли не оказать на меня влияния. Атмосфера, среда, в которую я попала, безусловно, питала, воспитывала меня.
- Вы говорите, это была самая счастливая пора, но ничего не говорите о его любви к вам. Почему?
- Если я говорю о самой счастливой поре, это и означает, что я говорю о нашей с ним любви.
- И что же, все было так благостно, бесконфликтно?
- Поначалу да, хотя, может быть, это теперь мне так кажется. Первые сложности в наших отношениях начались в Израиле, через три года совместной жизни. Жизнь в эмиграции - тяжелое испытание. Изменилось все: язык, среда, даже климат. Естественно, что раздражение, эмоциональное напряжение переносилось в первую очередь на близких. Нервы не выдерживали. Очень тяжело вспоминать этот период. Но тем не менее, несмотря ни на что, я благодарна судьбе за то, что мы там оказались: первое и самое главное - у нас там родилась доченька, Зойка; второе - я обрела профессию, без которой сейчас себя просто не мыслю, - стала театральным продюсером, организовала наш театр, который живет и по сей день.
- Но, несмотря на сложности, вы рискнули в Израиле родить второго ребенка?
- Да, естественно, в России я не решилась бы на это. В Израиле в этом смысле проще. Нет зимы, ребенка можно таскать везде с собой, проблемы ухода, питания, медицинского обслуживания вообще нет. Родители с радостью мне помогали, они жили рядом.
- Аня, вы с таким упоением говорите о своем деле. А как к этому относится Козаков, его не раздражает ваше увлечение собственной карьерой?
- Конечно, раздражает, хотя он и не всегда в этом признается. Но ссоры на "производственной" почве стали сказываться негативно на нашей семейной жизни. К сожалению, меня просто не хватает на всех, а муж мой не может без постоянного внимания к его делам, проблемам. И детям я нужна, а работа поглощает львиную долю моего времени, не говоря уже о бесконечных бытовых вопросах, которые, естественно, тоже на мне. К вечеру у меня совсем не остается сил, тем более что работа ненормированная, звонки до поздней ночи. Ну какой муж будет доволен такой женой? Мы больше не можем работать совместно, во всяком случае на сегодняшний день.
- Почему, ведь вы оба - художники?
- Потому что рабочий день должен заканчиваться, а когда продюсер и режиссер видят друг друга еще и дома, начинается обсуждение производственных проблем, и не всегда оно мирно заканчивается. От этого просто устаешь. И друг от друга начинаешь уставать. Вообще, мне кажется, семейный подряд никак не улучшает семейные отношения.
Душевная мука
- НО ВЕДЬ сложившаяся ситуация может в конце концов привести к полному разрыву ваших отношений.
- Все может быть, но я не хочу об этом думать. Меняются обстоятельства жизни. Есть время разбрасывать камни, есть время собирать их. У Михаила Михайловича подошло время собирать камни, обдумать прожитое, проделанное. Он часто говорит в своих интервью о сомнениях, страхах. Накапливается душевная мука - и происходит срыв. Это бывает у него по-разному, иногда очень жестоко и несправедливо, а я не всегда способна понять, проглотить обиду - вот и вступаем в зону непримиримой борьбы. Вообще, знаете, если совсем откровенно, я попала в замкнутый круг: с одной стороны, понимаю, какая ответственность на мне - быть женой такого человека, "народного достояния" (как шутят мои подруги) - и как это обязывает. А с другой стороны - на мне лежат обязательства перед детьми, которые тоже зависят от меня, и перед людьми, которые мне доверяют, работая со мной.
- Аня, ваши дети уже взрослые?
- Вы считаете, что 8 и 14 лет - это взрослые дети?! У них столько нерешенных вопросов, а у мальчика вообще начинается переходный возраст! Напротив, сейчас я нужна им, как никогда. Никакие няньки и гувернантки, которые были у них в раннем детстве, не заменят родителей. Мишка неожиданно для нас всерьез захотел заниматься математикой. Мой дедушка был профессором математики, преподавал в Варшавском университете - видимо, это его ген проснулся в моем мальчике. В этом году сын поступил в гимназию в математический класс, нагрузки немыслимые, тем более что раньше он не занимался математикой серьезно. Нужно догонять одноклассников и успевать осваивать текущий материал. Памятуя о своем детстве и ненавистной мне школе, я никогда не заставляла сына делать уроки, рассчитывая только на его самосознание, и дождалась результата - он трудится не из-под палки, и я прямо-таки не могу оторвать его от учебников. Кроме того, дети ходят в английскую школу, где преподавание в высшей степени серьезное и тоже нагрузки неслабые. А Зойка так скучает без нас, ей необходимо общение с родителями! И все это я, конечно же, беру на себя, иначе невозможно. Нужно придумывать им праздники: походы в кино, театры, общение с друзьями. Меня это не угнетает, просто не всегда могу уделить им достаточно внимания.
- Вы могли бы переложить часть проблем по воспитанию детей на отца, ведь он им во всем пример?
- Я не уверена, что прямо во всем он им пример. Как, впрочем, и я. Кроме того, Михаил Михайлович уже не молод, творчество отнимает у него слишком много сил - и душевных, и физических. Скорее, как и для меня, для детей воспитательным моментом является его личность. Но я не знаю, как это объяснить. Нестандартная ситуация, понимаете?
- Где же выход?
- Трудно сказать. Смысл жизни для Михаила Михайловича - его работа, творчество. Все, что мешает этому, беспощадно устраняется. Это главная и принципиальная сторона его жизни. Она незыблема. Отсюда выстраиваются все взаимоотношения. Михаил Михайлович не щадит никого, в том числе и себя, но от этого не легче. Это можно назвать эгоцентризмом в его наивысшем проявлении, но, думаю, без этих качеств не было бы такого высокого результата в профессии, в творчестве. Это мучительно. Однажды он мне сказал: "Актерская профессия ломает, уродует людей, мы должны сделать все, чтобы наши дети не стали актерами. Возможно, мой побег в режиссуру был интуитивным шагом во имя спасения моей души". Не знаю, насколько Козаков успел спасти свою душу...
Сидеть на шее не собираюсь
- НО ВЫ-ТО наверняка способны на жертвы...
- Мне кажется, я на них иду. Ведь моя работа - не только для самореализации, я еще и зарабатываю, а значит, подстраховываю семью материально. Сегодня, оглядываясь на нашу жизнь, могу предположить, что счастливая семейная жизнь для Михаила Михайловича может быть только в одном случае: если жена растворится в нем и будет жить только его интересами. Думаю, что в такой композиции дети невозможны.
- Можно было бы попробовать раствориться в любимом, но как в таком случае решалась бы материальная сторона вашего союза? Вы были бы при этом материально обеспечены?
- Мои родители были госслужащими со скромными зарплатами, сейчас они на пенсии. Назвать меня материально обеспеченным человеком было бы преувеличением, а рассчитывать на то, что мой муж будет вкалывать, а все мы будем сидеть у него на шее, я не собиралась. Кроме этого, наверное, у меня есть проблема - мне очень интересно работать!
- Вы сказали, дети невозможны с таким человеком, как Козаков. Можно было бы согласиться с вами, если бы у него не было других детей от предыдущих браков. Однако есть и сын, и две дочери, и вы родили двоих. Наверное, с его стороны были все-таки какие-то гарантии, иначе вы не стали бы так рисковать?
- Во-первых, так складывалась жизнь Михаила Михайловича, что он расставался с предыдущими женами, когда дети были маленькими. Но я-то не думала ни о каких гарантиях, а просто хотела, чтобы у меня были дети. Может, это звучит безответственно, но я ничего в этом смысле не просчитывала. Кроме того, на тот момент у меня еще не было понимания, которое пришло сегодня: с кем я живу и что от меня требуется. Думаю, если бы была возможность начать нашу жизнь сначала, с этими уже моими знаниями, все было бы совершенно по-другому. Только, пожалуйста, не спрашивайте, как. Я все равно не смогу ответить (смеется).
- Как-то все это грустно звучит...
- Да нет (улыбается), это всего лишь размышления. Ведь никому не известно, хорошо ли художнику жить в бесконфликтной среде? Может и закиснуть. В нашей семье за эти годы было столько резких поворотов - мы оба темпераментны и нетерпимы, можем наговорить друг другу такое, что потом вспомнить страшно, можем зайти очень далеко. Сейчас переживаем какой-то новый виток отношений, может, и заключительный, а может быть, и нет. Во всяком случае, скучной, прогнозируемой нашу жизнь никак не назовешь. Прошу у Бога лишь одного: пусть все мои близкие будут здоровы. Остальное как-нибудь да разрулится.
Смотрите также:
Марина Зудина: "У меня нет потребности обсуждать личную жизнь"