Игры в мормонском штате Юта еще долго будут бередить сердца участников Олимпиады и болельщиков. Наших особенно. Раны свежи, боль не утихла, но выводы делать надо. Чтобы не повторить ошибок...
СЛОВА, вынесенные в заголовок, принадлежат профессору Университета в Солт-Лейк-Сити Дональду Джарвису - человеку порядочнейшему и тонкому, в котором за версту видно интеллигента. Он посчитал, что не вправе сидеть дома, если идет Олимпиада. И пошел в волонтеры.
- Вы знаете, - говорит он с улыбкой, - мне помог ваш спутник в 57-м. Наши власти вдруг забеспокоились, что отстают в науке, и бесплатно приняли меня в аспирантуру. Потом я был в Союзе, учился в МГУ. У вас очень высокий уровень образования, особенно в точных науках. Вы не поверите, мой сын, математик, претендовал у нас на престижную должность, а взяли русского! Я просто убежден, что конкуренция нужна, она двигатель прогресса. Вот у вас сейчас трудности, наши успокоились, опять науку забросили. Поднимайтесь быстрее...
Узнав, что в Главном пресс-центре Игр нет ни одного компьютера с русской клавиатурой (остальные были), Дональд не мог скрыть возмущения. "Это безобразие!" - сказал он во всеуслышание. И, чувствуя вину за организаторов, пригласил меня на пикник со снегоходами. Очень хотелось, но пришлось отказаться: "Завтра женская лыжная эстафета, мы фавориты (так оно и было). Вряд ли успею из Солдатской долины к обеду..."
И что вы думаете? Выходим мы, журналисты, на следующее утро в этой самой долине из автобуса (я тоже) и видим, что все стартовали, а наши девчонки нет. Сняли...
Погоревав, вспомнил про пикник (такое надо запить!). Звоню Дональду - долгие гудки. На мобильный - тишина. Через день узнаю, что он в информационном центре волонтером (то есть бесплатно) уже не работает.
Какая-то женщина взялась помочь, нас соединили. Немного упавшим голосом Дональд произнес: "Я готов дать любое интервью, но по телефону...". Спросил его мнение о лыжной эстафете. "То, что с вами делают, - безобразие!" - сказал он это слово второй раз и повесил трубку.
Почему с нами делают "это"?
А действительно, почему? Причем особенно часто в последнее время. Потому что слабы? Слабы. Вернее, не так сильны, как раньше. При Союзе вряд ли посмели так откровенно. С другой стороны, сами виноваты - ведь допинг был. Факт. А против фактов бороться трудно. Нужны аргументы. То, что все употребляют, утешение маленькое: не пойман - не вор. Нас же причислили к нечестным людям: вот, оказывается, русские за счет чего побеждают! И отмазывайся теперь.
Причем "бомбят" по всему фронту. Уже и "художниц" - Кабаеву, Чащину сюда приплели, тоже дисквалификацией грозят. То есть ход этот проверенный и хорошо подготовленный. Совершенно ясно, что американцы боялись проиграть на Олимпиаде только одной команде - России. Против нее и строили козни. Где судьбу медалей решали судьи (фигурное катание, фристайл) - "работали" с ними. Где сила, выносливость (лыжи, биатлон) - упирали на допинг. Зная, как сильны наши лыжницы, - ударили по ним с размахом.
Заметьте, допинговых скандалов ни у конькобежцев, саночников, бобслеистов, прыгунов с трамплина, горнолыжников в нашей команде не было. Ответ прост - они не претендовали на медали. Убежден, подготовка к единоборству с нами была проведена американцами самая тщательная, поименная. Мы к такому жесточайшему прессингу "по всему полю" готовы не были. Думаю, положа руку на сердце, это признает и президент Олимпийского комитета России Леонид Тягачев. Обладая незаурядными, чисто человеческими качествами - добротой, порядочностью и т.д., ему не хватило жесткости, решительности в отстаивании наших интересов. Причем вина эта, скорее, не его, а его команды. В ней никто не знал своего маневра на случай экстремальной ситуации. Все делалось в спешке, непоследовательно, а часто и некомпетентно. Правда, этому есть и маленькое оправдание. Находясь на посту президента всего полгода, Леонид Васильевич сумел привлечь в ОКР более 20 крупных компаний-спонсоров. То есть все время ушло на поиски денег, а на выработку детальной тактики с учетом возможных осложнений руки так и не дошли...
Но знаете, что резануло больнее всего? Хоккей. Одним ударом, вернее победой, можно было скрасить все горечи от поражений. Надо было только встать во весь рост, как при Тарасове, в решающем матче. Не встали. Или не захотели. Так и просидели в окопах два периода. А страна, всю ночь болевшая у телевизора, так ждала! Пока не поняла, что никто пупка ради нее рвать не будет. Они не могут биться с системой, которая их приютила. Так и останется в памяти эта команда, как не узнавшая своей истинной силы.
Как я помогал "Комсомолке"
Журналистское дело, оно тонкое, без посторонней помощи порваться может. К чему это я? А вот к чему. Сижу я в пресс-центре Игр, смекаю, вдруг бежит ко мне корреспондент "Комсомолки" и говорит: "Выручай, старик! Сейчас "Прямая линия" будет с Тарасовой и Ягудиным, задай пару вопросиков..." Времени в обрез, смекать надо, но ладно, говорю, задам. Записал телефоны, вопросики прикинул и вновь в свои мысли окунулся. Да так глубоко, что когда вернулся, остолбенел - полчаса, как "Линия" идет. Набираю номер - занято! Ого, популярность какая! Набираю второй - попал!
"Ну, держитесь, фигуристы!" - думаю.
И вдруг мужской голос: "Вам кого?"
У меня шок первой степени.
- Извините, а "Прямой линии" там нет?
- Прямой? Лида, ще у нас с прямой линией, человек же интересуется... Расскажи ему про ток, в конце концов...
Подходит Лида. Голосом Раневской: "Лида слушает..."
Клянусь, у этой Лиды усы, как у гусара, успеваю подумать я и вешаю трубку. (Потом узнаю статистику: в Солт-Лейк-Сити около 800 семей - выходцев из России.)
Набираю номер по новой. Вновь мужской голос: "Алло?"
- Это случайно не Тарасова?
- Нет, она рядом. А это кто?
- (Очень хочется сказать про коня в пальто, но я сдерживаюсь, "Прямая линия" все-таки...) Это болельщики, которые здесь, в Солт-Лейк-Сити, болели...
- А, это ты, наконец-то, давай, соединяю...
- Тарасова слушает, - раздается знакомый голос, в котором ласка и металл идут рядом.
На секунду теряю дар речи. Потом неожиданно:
- Антонина... Извините, Татьяна Анатольевна, это болельщики, которые здесь, в Солт-Лейк-Сити, за вас болели. Такое счастье вы нам доставили, просто нет слов...
- Я рада.
- ("Непробиваемая дочь своего отца", - думаю про себя). Татьяна Анатольевна, есть опасение, что на следующей Олимпиаде выступать будет некому. Корифеи уйдут, за ними пустота...
- Это не так. Леша еще будет кататься, тренеры будут работать. И ребята способные есть...
- Не уедут они?
- Уедут. Потому что нормально готовиться можно только там, в Америке. Там на высоком уровне этот бизнес.
- Можно нам как-то с ними тягаться?
- Я бы с удовольствием работала в России, но здесь нет условий. Там 8 часов лед в моем распоряжении, причем бесплатно. А здесь меня выгнали с катка "Серебряный"...
- Татьяна Анатольевна, вы так устали, у вас такой уставший голос...
- Вы считаете, мне пора уходить из фигурного катания?
- (Не женщина - кремень!) Нет, что вы, что вы... Просто здесь женщины рвутся Леше задать вопрос...
- Если вам нужен Леша, он по другому телефону... - говорит Тарасова, потеряв к "рвущимся женщинам" и разговору всякий интерес.
Олимпиада на диване...
"Мейн пресс-сента", или Главный пресс-центр (по-русски) - явление на Олимпиаде особенное. "Рабочий дом с видом на жительство". Полон и шумен днем, к ночи он успокаивается, как шаловливый ребенок, и начинает "вытягивать ноги" в самых неожиданных местах. Споткнуться можно.
Первыми диваны у стен догадались использовать предприимчивые китайцы. Совершенно не стесняясь, они снимали обувку, иногда средь бела дня, прыг - место занято! Европейцы не сразу составили им конкуренцию, но первыми были русские. Разница с Москвой в 10 часов плюс почти 2000 метров над уровнем моря заставляли порой действовать решительно и смело. Пока китаец снимал ботинки, житель Средней полосы России успевал не только пасть плашмя, но и укрыться курткой товарища. "Ищи другой диван, трудоголик!"
Но самое интересное начиналось ночью, когда интернациональный "корабль" погружался в пучину настоящего сна (до гостиницы - далеко, до утренних соревнований близко). Тогда только ленивый (или глухой) не услышит призывных мелодий, которые выводят "золотые" и "позолоченные" перья Старого и Нового Света.
- Сю-сю, мя-мя... - китаец ловит рыбу в мутной воде Янцзы.
- Нотрдамдепари... - француз. Носом, как котик весной.
К нашим близко можно не подходить. "Славное море, священный Байкал!" Громко, будто трещит дуб. По швам...
У немцев - тишина и стойкий запах сосисок...
Киллера можно не брать (21.03.2000)