Немецкий философ Иммануил Кант говорил, что на свете есть всего две вещи, бесконечно наполняющие душу сильным удивлением и благоговением: звездное небо над нами и моральный закон в нас...
Что же такое этот "моральный закон" с точки зрения генетики?
И не дала ли жизнь именно генетикам веские основания сомневаться в том, что такой закон на самом деле существует, что он действует неотвратимо? Об этом мы беседуем с доктором биологических наук, специалистом по социальной генетике Ярославом ГОРБУНОВЫМ.
- Вы не задумывались, почему нравственный закон действует даже в нечеловеческих условиях, почему даже инстинкт самосохранения (эгоизм) отступает перед инстинктом самопожертвования (альтруизмом)? Например, почему нацисты, объявив совесть химерой, не могли сломить ее в человеке? Мы знаем, что через ад гитлеровских концлагерей прошли миллионы мучеников, но предателями, палачами стали очень немногие. А блокадный Ленинград! Вопреки тому, что, по научным расчетам, идущий расходует больше калорий, чем лежащий, вопреки тому, что съевший половину своей нормы хлеба получает вдвое меньше, чем съевший весь кусок,- вопреки всему этому дольше жили те, кто дольше оставался человеком, кто заботился не только о себе, но о близких и дальних.
- Я считаю, многие задумывались, задумываются и будут задумываться над этим... Эти размышление приводят нас к самым главным вопросам - откуда в человеке способность жертвовать собой? Как исторически формировалась совесть? Что есть добро?
- Современные знания о наследственности и эволюции человека основаны на фундаментальном представлении о том, что все без исключения признаки организма обусловлены, с одной стороны, наследственностью, с другой, - средой, то есть всей совокупностью условий, в которых реализуется наследственная информация. Например, у многих животных детеныши рождаются слепыми, потом глаза и зрение полностью развиваются. Но если новорожденных котят оставить в темноте на несколько недель, они останутся слепыми. Хотя способность видеть запрограммирована в них генетически, решающее влияние оказывает среда, внешний стимул. Особенно мощное влияние среда, социальные условия оказывают, когда речь идет о формировании психических характеристик человека, хотя и в этом случае наследственность скажет свое слово, пусть шепотом.
- Другими словами - влияние среды является основополагающим?
- Попытка объяснить поведение человека альтернативой "наследственность или среда", "природа или воспитание" в самой основе ложна и ненаучна. Вечный спор о биологическом и социальном в человеке решается просто, если вспомнить, что человек и есть социальное животное. Вот почему не ИЛИ, а И: "И наследственность, И среда", "И природа, И воспитание".
Человек не tabula rasa, не чистая доска, на которой можно выжечь огненные письмена! Если среда все, а наследственность ничто, если согласиться с тем, что все поведение человека запрограммировано воспитанием, тогда надо признать и то, что человек не ответствен за свои поступки. Впрочем, нечто подобное приходится читать нередко, особенно когда речь идет о трудных подростках или правонарушителях: куда смотрели родители, школа? Снятие личной моральной ответственности может завести очень далеко. И заводит.
Попытка объявить воспитание монополистом в процессе формирования этических представлений не обязательно ведет к безусловно прогрессивным выводам. Ведь можно, поддерживая из поколения в поколение преемственность обработки умов, воспитывать фанатиков, рабов. История знает, что такие попытки удавались не раз. Но история также знает, что в конце концов все они неизбежно терпели крах: внешние и внутренние толчки расшатывали устои подобных государств, угнетавшая социальная преемственность рушилась, поднимались угнетенные массы. Факт готовности масс идти подчас на верную гибель во имя идеалов добра и справедливости имеет величайшее историческое значение.
- Не противоречит ли это утверждение дарвиновской теории естественного отбора, предполагающей борьбу человека за свое существование?
- Все не так просто. Сторонники так называемого "вульгарного дарвинизма" подразумевают под естественным отбором борьбу всех против всех, игнорируя одну из особенностей эволюционного развития человека: наряду с борьбой за существование, наряду со всеми звериными инстинктами, которые были у человека, его эволюция характеризуется чрезвычайно интенсивным отбором по свойствам, которые мы можем назвать подлинно человеческими.
Когда питекантроп встал на задние лапы, самка теряла способность рожать большеголовых детенышей. Детеныш стал рождаться с незрелой нервной системой, но у матери освободились руки, она могла держать детеныша на руках и воспитывать, пока у него созревала нервная система. Длительная беспомощность детеныша привела к коренному изменению направления отбора: отбор индивидуальный, и особенно групповой, распространился на все свойства, которые способствуют сохранению жизни детей.
И этот факт не опровергает, а подтверждает теорию Дарвина. Именно естественный отбор - самый жестокий из законов природы - заложил в человеке альтруистические эмоции необычайной силы и стойкости. Под "альтруизмом" я понимаю всю совокупность эмоций, побуждающих человека совершать поступки, лично ему невыгодные, даже опасные, но приносящие пользу другим людям. Казалось бы, отбор должен быть целиком направлен на развитие хищнических инстинктов, но специфика эволюционного развития человека как существа социального (в значительной мере из-за все удлиняющегося периода беспомощности младенцев и детей) такова, что естественный отбор был в сильнейшей степени направлен на развитие биологических основ коллективизма, жертвенности, альтруизма.
В условиях, в которых складывались человечество, человеческие отношения, естественный отбор породил и закрепил инстинкты и эмоции величайшей нравственной силы. Таким образом, чувства долга и справедливости, доминирующие в поведении большинства людей, порождены не чудом, не божественным вмешательством - они развивались при решающем воздействии социальных условий, параллельно с отобранным за десятки тысяч поколений комплексом эмоций, столь же необходимых человечеству, как речь, как умение пользоваться орудиями производства.
- Но в таком случае неизбежно возникает вопрос: если процесс эволюции выработал в человеке альтруистические эмоции, почему вся история человечестве - в основном история человеческого безумия, история войн? Причем все более разрушительных и кровопролитных.
- Этот вопрос тем более важен, что ответ на него должен хотя бы в зародыше содержать конструктивный ответ, как избежать массового торжества зла. Когда говорят о роли наследственности, молчаливо подразумевается "при прочих равных условиях", а уж разобраться в том, во что сформируются бесчисленные разнообразные генотипы в бесчисленно разнообразных и притом меняющихся условиях, нам пока не под силу. Приходится упрощать переменные, ибо только так можно дать ответ хотя бы в первом приближении. Многообразие частных дефектов и особенностей, в том числе и наследственных, почти безгранично, а многие из них весьма нередки. Нас не удивляет дальтонизм (у 8 процентов мужчин), отсутствие музыкальной памяти или музыкальных способностей. Мы знаем женщин, полностью лишенных материнского чувства, и еще больше отцов, лишенных отцовского чувства. Нас не должно удивлять и существование людей, этически дефективных полностью или частично. Изучение электроэнцефалограмм (ЭЭГ) и судебных дел более 250 тяжелых преступников, проведенное в 1969 году профессором Уильямсом в США, показало, что среди однократных агрессоров аномалии ЭЭГ встречались не чаще, чем среди нормального населения (примерно у 10 процентов), тогда как эти аномалии обнаружились почти у 50 процентов рецидивистов. В первом случае преступление являлось единичной реакцией на очень тяжелую жизненную ситуацию, во втором - было обычной реакцией данной личности на житейские конфликты. Исследования Э. Батуриной (1967) 400 воров-рецидивистов, трудно поддающихся перевоспитанию, показали не только то, что более половины из них воспитывались без родителей в нарушенных семьях, в частности алкоголических, здесь существенно то, что 40 процентов из них составляли психопатические и психопатизированные лица.
Но нужно остановиться на одной особой социальной аномалии, порождающей массовую преступность. Существует преступность, уголовно обычно не наказуемая, основанная на арифметике, процентах, делении людей на "избранных" и "толпу". "Что значит для такого человека, как я, какой-нибудь миллион жизней?" - спросил Наполеон. Ответ известен.
В варварском, частнособственническом, подавляющем личность обществе социальный отбор быстро выносит энергичных, властолюбивых, беспринципных деятелей на такие позиции, которые позволяют им господствовать над "низшими". Благодаря своему положению в обществе "высшие" видны миллионам, и по этим-то единицам человек подчас составляет представление о большинстве человечества.
Но подлинный поступательный ход истории, ее истинный прогресс создается отнюдь не тиранами, хотя существование инквизиции, фашизма убедило некоторых ученых во "всесильности" воспитания и отсутствии наследственной детерминированности совести. Кроме того, надо учесть, что все насильственные идеологии преподносились народам в яркой обертке справедливости, самые жестокие средства оправдывались высшей целью. Главное же заключается в том, что во всех случаях предварительно пришлось репрессивными мерами лишить народ возможности знать правду, навязать ему лживую массовую, всепроникающую систему дезинформации.
- Вы имеете в виду систему "промывания мозгов"?
- Да, в этом смысле мы недалеко ушли от основоположника этой системы. "Промывание мозгов" изобрел китайский крестьянин Чжу Юаньчжан (1328-1398), став императором. Согласно его указу, народу запрещалось петь и танцевать на улицах, император хотел, чтоб подданные пели и плясали, лишь когда будет ему угодно. Нарушителям указа в течение трех дней вливали воду в нос - это наказание называлось "синао" ("промывание мозгов"). Человек, испытавший это, не только не пел и не плясал, но вряд ли был способен думать, превращался в животное. Вот это и составляло первейшую задачу всех цезарей и наполеонов - оскотинить народ, превратить его в послушное стадо. К такой ситуации естественный отбор, конечно, не мог подготовить человека, как не мог он подготовить наш организм безболезненно переносить взрыв водородной бомбы.
И тем не менее, несмотря на то что слишком часто идеи гуманизма оказывались скомпрометированы пропагандой, что слишком часто преступления оправдывались, "высшей справедливостью", эволюционно-генетический анализ показывает, что этические нормы, тысячекратно осмеянные и оплеванные софистами, имеют прочные биологические основы, созданные долгим и упорным, направленным индивидуальным и групповым естественным отбором. Уничтожение эксплуатации и порабощения человека человеком, уничтожение идеалов господства, хищничества, агрессивности могут и должны привести к тому, что человечество совершит качественный скачок в этике.
Когда спящие проснутся