Лидер группы "ВА-БАНКЪ" Александр Скляр - человек-эксперимент. Недостаток харизмы легко восполняет многогранностью проявлений, меняя сценические амплуа, словно привередливая модница - перчатки. После уголовной романтики дворовых песен, записанных с Гариком Сукачевым, заключает творческий союз с утонченной и изысканной Ириной Богушевской ради проекта памяти Александра Вертинского. В прошлом - организатор и вдохновитель фестиваля альтернативной музыки "Учитесь плавать", а альбом "Нижняя тундра" выпустил вместе с культовым писателем Виктором Пелевиным. В тот день, когда мы познакомились, Скляр снова блеснул оригинальностью: устроил кино-литературо-музыкальный вечер, где исполнение песен перемежал чтением скандально известных произведений Берроуза и Сорокина с не менее шокирующим видеорядом. Картины пыток и расчленения людей перемежались сценами массовых и индивидуальных расстрелов, кадры гибели американских "высоток" - наиболее кровавыми сценами восточных боевиков. Глядя на экран, публика дружно цепенела и впадала в коматозное состояние, слегка разбавленное истерическим смехом наиболее слабонервных особей.
- Как сами воспринимаете свою новую программу?
- Это попытка синтезировать жанры, воздействуя на подсознание человека не только музыкой, но и языком литературы и кино. Как самыми действенными на сегодняшний день видами массового восприятия. Желание создать нечто новое и в конечном итоге встряхнуть слушателя. Он не должен быть равнодушен, должен уметь сопротивляться. Главное, как говорил Том Уэйтс, не стоять на месте - ни одна собака не сможет обоссать движущийся автомобиль.
- Вашему сыну 15 лет, да и сегодня в зале было немало молодежи. Что такое в вашем понимании проблема отцов и детей?
- Смею надеяться, мой сын не является обычным парнем. Понятно, что он разделяет большую часть увлечений, свойственных возрасту, но почти шестнадцать лет своей жизни провел бок о бок с человеком, который вовсе не является типичным представителем "сорокалетнего" поколения. Так что легче абстрагироваться от семейных отношений и говорить о поколениях в целом. Я далек от идеализации современной молодежи, но, мне кажется, кардинально она ничем не отличается от нашего поколения, различия можно видеть лишь на уровне внешних, поверхностных проявлений. Они не знают и не понимают многое из того, что нам довелось пережить в силу исторических причин, - им незнакомы понятия комсомольского собрания или субботника.
Мы живем в эпоху, когда в обществе витает дух вседозволенности. Теперь нет табу ни на эстраде, ни в литературе, ни в политике, ни в каком ином аспекте общественной жизни. Даже нарушить табу теперь невозможно, потому что их нет. Ситуация в стране изменилась слишком кардинально и резко. Всего 10-15 лет назад Генри Миллер был запрещен и вы не могли попасть на картину типа "Пианистки" - в лучшем случае она показывалась бы в закрытом просмотре. Нельзя было прочитать дневники Геббельса или публично объявить себя гомосексуалистом, да еще и строить на этом карьеру. В то время не могли гордиться семью разводами и публично заявлять о своей связи с пятьюстами женщинами - никто бы этого не позволил. Нельзя было даже спокойно выехать из этой страны - в 1987 году первая поездка "Ва-Банка" в Польшу происходила с куратором от ЦК ВЛКСМ, никак иначе это было невозможно. А вседозволенность ведет к тому, что если живешь в обществе потребления - а именно туда нас усиленно толкают наши государственные деятели, - значит, можно зарабатывать деньги любыми легальными способами. В этих условиях коммерческая радиостанция становится обычным бизнесом и откидывает всякую идеологию. Ее руководству побоку, кто и что поет, если из-за этого станцию слушают и туда приходят рекламодатели. Можно объявить, что делаешь станцию сугубо русского рока, но приходит человек, который говорит: "Я бы разместил у вас рекламу на 50 000 долларов, но только почему я не слышу такого-то исполнителя?" Делаешь некую мину, но при этом вставляешь безобразного исполнителя в свою замечательную рок-н-ролльную станцию.
Протест здесь может быть только внутри тебя самого, иногда проявляясь в каких-то внешних поступках. Мне не нравится соседство с этим исполнителем? Я не хочу крутиться на этой станции. Мне не нравится направленность этой газеты? Я не хочу давать ей интервью. Мне не нравится этот телеканал? Так я на него никогда не пойду. Только так и больше никак.
Но в то же время, если ты артист, живешь за счет своей музыки и не имеешь богатых родителей... А в этой стране по определению не может быть нормально богатых родителей - слой потомственной аристократии был полностью вырезан. Или ты сынок тех, кто лизал жопу советской власти, или тех, кто резал глотки, - другого быть не может. Если не "повезло" родиться таким сынком, но выбрал путь артиста, значит, должен зарабатывать своим творчеством. Поневоле приходится решать, что для тебя табу, а что нет. Я могу перечислить свои. Как бы я ни относился к наркотикам, никогда не стану призывать их употреблять. Как бы ни относился к гомосексуалистам, никогда не позволю себе их ни хвалить, ни порицать. Если поступки какого-то артиста противоречат моему внутреннему кодексу, исключу упоминания о нем в публичных высказываниях, не приду к нему на презентацию. А если случайно все-таки там окажусь, как можно скорее уйду. Никогда не позволю раскручивать свой образ за счет "грязного белья", постараюсь никого не допустить в свою частную жизнь, как бы это ни сыграло в положительном смысле на мой имидж. Не хочу вставать под современный гимн России, потому что считаю его использование колоссальной ошибкой. Поэтому сделаю все, от меня зависящее, чтобы не оказаться на официальном мероприятии, где будет играться этот гимн. Если окажусь - не встану, а выйду из зала. Потому что вставать под такой гимн противоречит моим внутренним установкам.
- Как относитесь к тезису "рок - это протест"?
- Я считаю, что это именно так. Как только протест исчезает из творчества, можешь смело переквалифицироваться в музыканта любого другого направления, к року отношения не имеющего. Можешь субъективно продолжать считать, что ты офигенный рок-н-ролльщик, но если нет протеста - уже находишься в иной атмосфере, даже если твоя музыка несет какие-то формальные черты рока. Протест - один из изначальных постулатов, один из китов, на которых стоит рок. Я ничуть не против других направлений, только "ПРЕМЬЕР-МИНИСТР" не станет рок-н-роллом, даже если напишет песню в стиле "LED ZEPPELING" или "NIRVANA". Сам я по этому же определению продолжаю оставаться в стане рок-н-ролла, потому что у меня пока не было ни одного альбома без социально звучащих песен. Даже на последнем, самом мягком альбоме группы "Ва-Банкъ", который называется "Босиком на Луне", есть парочка-троечка очень серьезных песен. Значит, я пока еще в рок-н-ролле.
- Уголовная романтика дворовых песен "Боцмана и Бродяги", кавер-версии изысканного Вертинского, экстремальная музыка "Учитесь плавать"... Что объединяет все это разностилье в желудке трехголового Змея Горыныча по фамилии Скляр?
- Я не согласен, что на альбоме "Боцман и Бродяга" - дворовые песни. Все они освящены высоким авторитетом таких великих артистов, как Утесов, Димитриевич, Высоцкий, и только "Татуировку" можно с натяжкой назвать блатной или дворовой.
Подобные метания - из-за разносторонности интересов, и нежелания постоянно переваривать только рок-камни. Есть исключительно рок-пищу неинтересно, я хочу быть артистом, а не рок-н-ролльщиком. Другое дело, что до сих пор считаю рок-н-ролл самым сильным и мощным музыкальным течением по его воздействию на аудиторию. Но хочется время от времени окунаться в другую среду, играть танго, перепрыгивать в шансон, исполнять Вертинского.
- Можно ли ожидать очередных реверансов в сторону ретро-культур?
- Без сомнения. Но делиться планами не буду, потому что трепетно отношусь к своим идеям и не хочу раньше времени высказывать их публично. Во-первых, боюсь сглазить, во-вторых, боюсь, что их украдут. А я не хочу, чтобы у меня крали.
Дмитрий Маликов. "Судьба всегда может повернуться к тебе задом"