Письмо первое
From: marс"twisted_@mail.ru"
To: Glen"sagitt_arius@mail.ru"
Subject: Ящик для письменных принадлежностей.
Вечер добрый, Glen:) Прочитал "Ящик для письменных принадлежностей". Проникать в ткань повествования Павича - все равно что дегустировать духи. Знаешь, эта книга льстит самолюбию. Павич - фетишист. Но не из тех, которые смакуют свой недуг, а из тех, кто очаровывает тебя прикосновением к вещам:). Все эти герои - патриархальные эксцентрики. Они сопричастны таинству земли, эротики и материнства, того, что лежит глубоко в душе и от чего коробит, до тех пор, пока сам не поймешь и не испытаешь:) Мое тело все еще в большом долгу перед моей душой, Glen. Потому не пиши мне до тех пор, пока не прочтешь "Хазарский словарь".
marc.
Письмо второе
From: Glen"sagitt arius@mail.ru"
To: marc"twisted @mail.ru"
Subject: Хазарский словарь.
Здравствуй, marc:) На шестой странице "Хазарского словаря" прочитала эпитафию себе. На девятой пережила воскрешение. В девятом веке была принцессой Атех и по ночам носила на каждом веке по букве запрещенной хазарской азбуки, в восемнадцатом слушала голоса попугаев с берегов Черного моря, говорящих на исчезнувшем хазарском языке, в конце двадцатого века стала частичкой снов давно умерших людей. Впрочем, не только это и не обязательно это:) Расплатишься с долгом, приходи ко мне. Там, где душа берет у тела в долг, женщина не насладится любовью.
Glen.
Письмо третье
From: marc"twisted@mail.ru"
To: Glen"sagitt arius@mail.ru"
Subject: Пейзаж, нарисованный чаем.
День добрый, Glen:)) Читая "Пейзаж...", чувствуешь себя очень старым. Мистицизм Павича, шокирующий в "Ящике...", в "Пейзаже, нарисованном чаем" воспринимается как нечто само собой разумеющееся. То, что он вытворяет с формой, не поддается определению. Это похоже на стереокартинку, где сквозь повторяющиеся узоры на плоском листе бумаги проступает объемное изображение. Решения, которые он находит, достаточно остроумны. Роман-словарь сменяет роман-кроссворд, затем роман-таро и роман-клепсидра, угадал твой порядок? Значит, последнее слово за мной: напрасно играешь с огнем, Glen:) Ведь "все читатели этой книги вымышлены", а значит, тебе должно быть безразлично, что мой левый глаз тоже на сто лет старше, чем правый, ведь для того, чтобы удостовериться в этом, тебе придется выброситься из моего сна, словно в открытое окно. До связи.
marc.
Письмо четвертое
From: Glen"sagitt arius@mail.ru"
To: marc"twisted @mail.ru"
Subject: Последняя любовь в Константинополе.
Герои "Последней любви..." измеряют не только длину дня, но и глубину, они - обладатели двух прошлых и истины, спрятанной между тем прошлым, что у них уже было, и тем, что еще только будет; они видят сны, длящиеся в два раза дольше ночи, в течение которой снятся, они умеют видеть друг друга в этих снах, стоит им лишь перевернуть среди ночи подушку на другую сторону, у их женщин два пола, а своими жизнями они предсказывают судьбу, но не свою, а тех, кто находится по эту сторону книги.
Теперь для меня бессонница - радуга, а сон - лавка, где торгуют, и я пытаюсь вспомнить Константинополь в Афинах и в Риме, но каждый раз вспоминаю разные города.
Glen.
Последнее письмо
From: marc"twisted@mail.ru"
To: Glen"sagitt arius@mail.ru"
Subject: Внутренняя сторона ветра.
Чудесная ночь, Glen! "Внутренняя сторона ветра та, которая остается сухой, когда ветер дует сквозь дождь".
Вставные куски в романе - это короткий взгляд в самую его душу, в то, что скрыто за фасадом рельефных деталей. А душу романа можно поймать голыми руками в обычном сновидении, где нет настоящего времени. Это удастся, только если слить то, что я назвал фасадом, и бэкграунд, если, согрешив, в вино добавить воды и если соткать трехмерную паутину из тонких нитей, то бишь из волос с рыболовными крючками на концах. Тех волос, которые опускает автор в море нашего сознания, чтобы наловить к ужину рыбы. Похоже, Clen, мне удалось промолчать о самом важном. Приходи в пять тридцать. Куда угодно, только не опаздывай. marc.
КОНКУРС "А Я ХОЧУ..." (30.01.2000)