Примерное время чтения: 6 минут
105

C лицом Гитлера и Ленина

ЛЕОНИД МОЗГОВОЙ - из породы актеров-одиночек. Не пристав ни к одному театру, долгие годы работает в "Ленконцерте", автор литературных моноспектаклей. Достигнув пятидесятилетнего рубежа, проснулся знаменитым, сыграв Чехова, Гитлера и Ленина в фильмах Александра Сокурова и заставив говорить о себе привередливого каннского зрителя.

- ЛЕОНИД Павлович, в вашей натуре присутствует демоническое начало: на эту мысль наводит то, что вы - исполнитель ролей Гитлера и Ленина.

- Насчет демонизма не знаю, в жизни со своими персонажами не встречался, думаю, все дело в качестве игры. Я играл прежде всего характеры весьма неуравновешенных людей в трудных, тяжелых ситуациях. Разумеется, много читал и смотрел кинохронику. Из Германии перед съемками "Молоха" мне прислали много цветных документальных фильмов, еще довоенных. А когда работали над "Тельцом", на столе у меня лежал двухтомник, выпущенный к 100-летию Ленина. С огромным количеством фотографий и кинокадров.

- У вас изменилось представление о Ленине во время съемок "Тельца"?

- Нам приходилось убирать многие штампы с образа Ильича. Ленин, например, был огненно-рыжий, веснушчатый, у него были карие глаза, а стало быть, совсем другой взгляд. Это был человек с достоинствами и недостатками, достаточно обаятельный и способный повести за собой людей. Из тех, о ком Галич сказал, что бояться следует тех, кто скажет: "Я знаю, как надо". Ленин не успел насладиться триумфом, потому что вкалывал как проклятый, "делая" революцию. А до того он вел довольно праздную жизнь - поездки за границу, обеспеченная жизнь. И "Аппассионату" не так часто слушал, как нам говорили, все больше ходил в кабаре, потому как вкусы у него были ниже среднего. Увы, нас воспитывали в легендах - до сих пор памятники обшарпанные стоят. А с Мавзолеем - Крупская была категорически против мумификации, не свойственной русской культуре. Человек просил яду, он хотел спокойно умереть, но молодой республике нужен был идол.

- Как вы думаете, "взвешивая мир в течение ночи", Ленин заглядывал вперед, в наши 60-70-е?

- Думаю, нет, скорее, мыслил абстрактно - "наши дети будут жить лучше нас". Если думаешь о человечестве, наверное, будешь пытаться улучшить жизнь, которая за окном, а не уничтожать во имя будущего генофонда нации лучших крестьян, философов, священников.

- И представляете, даже без этой "верхушки" мы все равно победили в 45-м году...

- Заметьте, победителями были люди, либо родившиеся до революции, либо воспитанные таковыми. Те, которые воспитывались в советское время, вершат дела сейчас, бывшие первые секретари превратились в мэров и банкиров, так что все в порядке. Эрих Фромм в книге "Анатомия человеческой деструктивности" пишет о том, что, по психологическим данным, только 10% населения планеты способны быть руководителями, а рвется к власти гораздо больше людей. Мне, например, этого даром не надо, и Сокуров все время твердит, что счастливые люди самодостаточны, у них нет потребности над кем-то властвовать.

- Вы смотрели кинофильмы о Ленине?

- Сокуров просил не смотреть. Дело в том, что наш сценарий давал все другое. Убирал, например, картавость. Не нужно было закладывать руку за борт жилетки, потому что жилетки не было. Не нужно было выбрасывать ее вперед, потому что рука была полупарализованной, и т. д.

- С каким "материалом" было сложнее - с Лениным или Гитлером?

- Наверное, с Лениным, потому что пришлось преодолевать то отношение к нему, которое было в нас воспитано. С Гитлером тоже было сложно, но не так мучительно, хотя образ приходилось лепить, как и в случае с Лениным, по каким-то черточкам из документов. Была трудность с языком - играть пришлось на немецком, который я когда-то "учил" в школе и совершенно забыл. Хорошо, рядом все время стоял переводчик, а то там в одних артиклях запутаться можно, и на крупных планах будет видно.

- Скажите, можно Сокурова считать последователем Андрея Тарковского?

- Они разные, конечно, но приковывают зрителя к экрану своими работами так, что невозможно оторваться. Помню, когда первый раз смотрел "Зеркало" в большом ленинградском кинотеатре, многого не понимал, но не мог оторваться, сопереживая и умом, и сердцем. Сокуров, как и Тарковский, давно уже стал классиком, он человек концептуальный, философ и высокий профессионал.

- Какую свою деятельность считаете главной - работу в "Ленконцерте" или съемки у Сокурова?

- Начнем с того, что то и другое - драматическое искусство, чтец - моя первая профессия, благодаря которой я и смог подняться. Помню, в детстве еще меня ставили на стульчик, я читал стихи, потом появились целые программы. А в институте мы всем курсом читали "Евгения Онегина", зачет такой был. Я сразу половину первой главы выучил, а через десять лет доучил. До сих пор читаю, каждый раз находя что-то новое. А недавно вдруг озарило, что неправильно по мысли читаю пушкинского "Пророка". Во фразе "Глаголом жги сердца людей" акцент надо делать на "сердца", а не на слове "жги". До сердца должен доходить пророк, понимаете, для меня это особенно важно, потому что мои партнеры - зрители.

Театр одного актера, родоначальником которого считаю Яхонтова, никогда не был популярен, и возникает он обычно, когда актера что-то не устраивает в большой труппе. И, если он чувствует в себе силы, он уходит не в тоску, не в пьянство, не в копание грядок на даче, а в себя. И начинает взращивать сад в своей душе. Тот же Яхонтов работал со Станиславским, Вахтанговым, Мейерхольдом, но ушел отовсюду. А мне надо было терпеть три десятка лет, прежде чем я встретил Сокурова.

Смотрите также:

Оцените материал

Также вам может быть интересно