ВЫ ЗАМЕТИЛИ, из обихода искусства сегодня вообще исчез такой острый и опасный когда-то жанр, как политическая публицистическая пьеса "на злобу дня"? Жанр нашенский, фирменный. Кажется, совсем недавно верхом смелости были "недозапрещенные" шатровские "Диктатура совести" и "Синие кони на красной траве" в "Ленкоме", "Так победим!" во МХАТе, "Брестский мир" в Вахтанговском. А теперь сколько исторических и сегодняшних сюжетов, документов, фактов хлынуло на страницы газет и на телеэкран! Какая, казалось бы, благодатная почва для расцвета в искусстве политической публицистики! Ан нет. Даже анекдотов политических что-то почти не слышно, не говоря уже о том, что нет в искусстве сатиры.
Во всех учебниках говорится, что политическая сатира расцветает исключительно в эпоху кризисов, катаклизмов и переломов в обществе. Так пресловутый бич Ювеналовой сатиры хлестал во время упадка Рима. Что ж, остается утешаться тем, что, вероятно, у нас в державе нынче все благополучно, как в какой-нибудь Швейцарии.
Патриархи молчат
ЧТОБЫ подкрепить эти свои размышления авторитетными мнениями, я обратилась в первую очередь, естественно, к патриархам политического жанра.
Александр ГЕЛЬМАН: "Несомненно, жанр политической пьесы ушел. Политические пьесы разыгрываются в жизни. И в СМИ. "Прототипы" теперь сами выходят на сцену и "играют" на радио, на ТВ. И народ получает от этого "театра" еще и эстетическое удовольствие. Появилось множество артистически одаренных политиков. И Ельцин хороший артист, и Путин, и Жириновский. У нас стала очень серьезной, философской публицистика в печати и на ТВ, публицистика непосредственной ежедневной политической борьбы.
Если же говорить об искусстве, о темах, героях, то главной здесь должна стать борьба за компромисс. Должен появиться ГЕРОЙ КОМПРОМИССА - это главный герой нашего времени В ПОЛИТИКЕ. Темы, которые были остры и актуальны в советское время и в раннюю перестройку, исчерпаны, поскольку пришла свобода слова и многие из них исчезли сами собой. Или приняли иной характер, требующий более глубокого осмысления. Все это означает для жанра то, что в нем нет теперь потребности, как и нет в нем новых сюжетов, героев. При этом политические сюжеты возникают постоянно и новые "герои" тоже, но не на бумаге и не на сцене, а в ЖИЗНИ. Например, сюжет с Бородиным. Публицистический театр, политические пьесы сегодня - на сцене реальной жизни.
У меня есть замыслы, связанные с политикой, в основном комедийные сюжеты, требующие сатирической подачи. Например, вот такая тема - человек, который все надеется и надеется, что можно выбрать хорошего президента. Тут интересно не то, каковы кандидаты в президенты, мы их и так достаточно видим и слышим, а их, как теперь говорится, ЭЛЕКТОРАТ, избиратели, которые все еще верят в хорошего президента.
Судя по всему, все-таки должна будет появиться острая политическая публицистика в искусстве, особенно комедийно-сатирическая. Причем и в других странах тоже. Клинтоновский сюжет с Моникой, ситуация с подсчетом голосов на выборах президента США - ну чем не сатирические сюжеты?"
Михаил ШАТРОВ был краток: "Я давно уже не даю никаких интервью, поэтому и построил центр". (Драматург ныне - директор российского культурного центра "Красные холмы".)
Молодняк на политику забил
ЧТО Ж, звоню двум самым репертуарным драматургам сегодняшнего театра, о политике вообще не пишущим.
Надежда ПТУШКИНА: "Театр стал финансово очень зависеть от зрителей, и зрители диктуют свои вкусы. Пришла эпоха власти публики, обывателя (не привношу в это слово уничижительного смысла). За свои деньги люди ждут от театра занимательных историй, эмоций, ждут гармонии, хотят веры или иллюзий, что мир прекрасен и что все будет хорошо. Политико-публицистическая пьеса по законам жанра может удовлетворить подобной потребности лишь отчасти. Грубо говоря, в психологии героя здесь рассматривается только ее социальный аспект.
Зрителям также претят фальшь и вранье, их раздражают "шарады" на сцене. Они хотят ЯСНОЙ ФОРМЫ. Политико-публицистическая пьеса не может удовлетворить и этой потребности. Характерно, что жанр этот сдал свои позиции практически без сопротивления. Это объясняется его скомпрометированностью в советские времена. Только Гельман мог придумать оригинальную историю и создать живых героев. Но его реальные герои действовали В СКАЗОЧНОМ, ИДЕАЛЬНОМ МИРЕ. Он мифологизировал ту реальность. И зрители должны окончательно забыть эту реальность, чтобы вернуться к пьесам Гельмана и опять полюбить их, как нынче мы любим "Цирк" или "Кубанских казаков".
Может ли этот жанр снова возродиться? Как ни парадоксально, но он расцветает только В ПЕРИОДЫ СОЦИАЛЬНОЙ СТАБИЛЬНОСТИ. Ибо, по сути, он рассматривает законы, на которых эта самая стабильность основана. В период же социальной невнятицы для этого жанра, мне представляется, просто нет почвы".
Николай КОЛЯДА: "Театр - не газета. Мне кажется, что жанр политической пьесы был придуман в советские времена и с ними же благополучно умер. Хотя один мой пожилой знакомый до сих пор рассказывает с замиранием сердца о потрясении в молодости от спектакля не то "Ленин в Октябре", не то он же "в восемнадцатом году", он не помнит названия, но до сих пор помнит мороз по коже, когда на сцене появлялся "живой" Ленин.
Я не пишу политических пьес потому, что мне это кажется скучным, неинтересным. Все, что я на эту тему читал и смотрел, БЫЛО СЕРЫМ, БЕЗЛИКИМ И ТОСКЛИВЫМ. Помнится, в одной такой пьесе о нехорошем президенте Кеннеди под названием "Ненависть" мне довелось в молодости даже играть в массовых сценах. Изображая страсти на сцене, артисты за кулисами давились от хохота - играть этот бред всерьез было невозможно".
ПРЕМЬЕРА. Страшнее войны только Троцкий...