Я и сейчас часто думаю, почему мы, советские люди, во многом обделенные жизнью, так "запали" на Эрнеста. Наверное, из-за этой его абсолютной свободы. Из-за того, что он мог позволить себе жить так, как он хотел и как не могли себе позволить мы - поехать в Испанию на корриду и остаться там на полгодика, случайно встретиться с лучшими писателями того времени и моментально подружиться с ними, быть участником, а не свидетелем событий. Но не только мы, "дети железного занавеса", влюблялись в Папу Хема буквально с первой же буквы. Он очаровывал всех, кто оказывался рядом. Не только очаровывал, но и заражал "бациллой творчества". Это обаяние одного из знаковых персонажей ХХ века попытался передать А. Хотчнер в своих мемуарах "Папа Хемингуэй" (издательство "Текст", 2002 г.). Хотчнер, тогда еще юный корреспондент, приехал в 1948 году в Гавану по заданию журнала "Космополитэн", приехал, чтобы встретиться с известнейшим уже в то время писателем Эрнестом Хемингуэем. Приехал, подружился и задержался возле него на целых 14 лет, будучи и посыльным за гонорарами, и автором сценариев фильмов, снятых по романам Хемингуэя, и верным другом, и помощником в тяжелых жизненных ситуациях. Было выпито много дайкири, было съедено много креветок, было сказано много интересного, о чем и попытался рассказать в своей книге Хотчнер.
Конечно, его литературные мемуары и "рядом не стояли", как сегодня говорят, с творчеством самого Хемингуэя. Но фактура, фактура! Он, похоже, искренне любил Папу и попытался до боли искренне рассказать о своей жизни рядом с ним, о своей жизни в его тени. И о том, что он ничуть не переживал от того, что мощная фигура Хемингуэя заслоняет его собственную, - Хотчнер рассказал о совместно прожитой ими жизни, но не напечатал свою фотографию, предпочтя уйти за кадр.
Предсказание от Ларисы Рубальской