АЛЕКСАНДР МИНДАДЗЕ - кинодраматург, то есть по профессии тот, с кого начинается любой фильм. Лауреат Госпремии России. Из всех его картин - десять лучших, отмеченных на отечественных и международных фестивалях (сейчас на выходе одиннадцатая - "Магнитные бури"), сделаны в неизменном соавторстве с режиссером и другом Вадимом Абдрашитовым. Их фильмы - "Поворот", "Парад планет", "Слуга", "Плюмбум", "Время танцора" и другие - отличаются поразительной чуткостью к современности.
В долг сейчас не дают
- НЫНЕШНЯЯ жизнь очень интересна в плане драматургии. Это время индивидуализма, индивидуалистов, когда человек может реализоваться, добиться всего. Но отсюда и конфликт со средой: можно добиться всего, но какой ценой? Все сокрушить, сделать карьеру, разбогатеть, но как при этом остаться человеком, самим собой? Это уже вопрос совести, порядочности.
Сегодня искусство - это прежде всего бизнес. Раньше, в 60-80-е, творческий человек прежде всего торопился высказать ту исповедь, ради которой он рождался, жил и выбрал творческую профессию. Талантливые люди, противостоящие системе, делали очень мало. Мало было у них сценариев, картин. Хотя могли бы снимать по две в год, деньги у Госкино были. Но что снимать? О чем писать? Это был вопрос выбора, цены, компромисса. Тогда у людей, определивших в итоге свое время, была иллюзия, что они поступили во ВГИК или в Литинститут ради того, чтобы сказать то, чего не скажут другие. Сегодня же массе профессионалов сразу же после ВГИКа предлагают работу, но работу - на заказ. А чтобы написать что-то свое... За это могут не заплатить. Кому же хочется работать "в стол" или "на полку"? Хотя, мне кажется, если человек попытается, не побоится сказать свое, исповедальное, искренне, то со временем как раз такой эксклюзив и будет иметь успех. Но сейчас призывать к подобному долготерпению в искусстве сложно - людям нужны деньги. Раньше можно было жить с символическими деньгами, в долг. Сегодня одолжить деньги трудно. Поэтому есть искушение сделать нехитрую работу и сразу же получить плату.
- Вы и себя имеете в виду?
- Ну, я уже не отношусь к начинающим, говорю о молодых, о тенденции. И язык не повернется упрекать человека, который идет работать на сериал. На "Мосфильме" огромнейшее количество сериалов, такой бум. В итоге масса людей оказывается востребованной.
- Но это же девальвация профессии...
- Нет, это просто другая профессия: и для актеров, и для сценаристов, и для режиссеров. Это как красивые цветы бывают, но - бумажные. Когда-то выпускник ВГИКа приходил в Госкино, чтобы просить деньги на свое, авторское кино. Наша страна была в этом смысле уникальной. Теперь мы эту уникальность утратили. В прошлом кино было сплошь авторское. Сейчас - время заказа. Причем заказывают те, от чьих вульгарных вкусов шарахаешься больше, чем когда-то от вкусов редакторов Госкино.
- Какие у вас впечатления от сегодняшнего кинематографа?
- Если сравнивать советское кино с нынешним, то советское искусство при всей его подцензурности, идеологической зависимости, компромиссности все-таки было обращено к лучшему в человеке, в жизни. Не потому ли и сегодня так смотрится, уже и другими молодыми людьми, наше старое кино? Потому что оно элементарно доброе, всегда о лучшем в человеке. Или к лучшему призывает. Сегодня же кино в основном рассчитано на то, чтобы "воспламенить" худшие качества человека. Поймите меня правильно, я не за воспевание той эпохи, во многом страшной, демагогической, лживой, тяжелой, в том числе и для искусства. Но кино наше было всегда обращено к человеку. Сегодня же оно вообще не обращено к человеку, обычному, нормальному, живущему в этой стране. А между тем в современном европейском кино успех, в том числе и на престижных фестивалях, имеют именно сюжеты о простом человеке, такие "простые истории". И даже в американском кино очень ценятся простые человеческие истории, но со смыслом. Да, собственно, это и есть вечные истории. И, говоря о советском кино, я ведь не сказал, что только в нем и была эта сюжетика. Все эти вечные истории прежде всего в традициях великой русской литературы XIX века, продолженные затем Платоновым, Булгаковым, Шаламовым...
Олигархи искусству неинтересны
- МНОГИЕ ваши коллеги преподают. Не хотите попробовать поработать с молодыми?
- Я бы еще хотел поработать с самим собой. А потом... Очень трудно брать на себя ответственность за десять человек, краснобайствовать с ними о высоком, обсуждать тонкие проблемы, а потом они останутся без работы. А сказать им: "Ребята, идите в сериалы", - язык не повернется.
- Что, сериалы - это совсем уж плохо?
- Просто это не искусство. Но они заполняют некую нишу, потому что в них герой, как правило, самовыражается, индивидуально проявляется. На мой взгляд, все это антикультура, контркультура, но так во всем мире, это надо принимать как данность. Хотя именно для России, которая всегда являлась духовной, культурной лабораторией мира, где всегда было идеалистическое отношение к искусству, это весьма прискорбно. И для меня лично прискорбно. Почему я не могу хладнокровно смотреть эти сериалы? Потому что примером был Евгений Габрилович, помню Шпаликова, Женю Григорьева, люблю Юру Клепикова - это такая высокая, такая настоящая литература в кино. Наверное, я во многом живу в той жизни, а не в этой. Хотя понимаю, что времена меняются, все продается, и, наверное, так оно и должно быть. Тем более если это кем-то принимается с восторгом.
- И героем нашего времени поневоле становится Саша Белов. Но почему нет настоящих?
- Проблема героя - это прежде всего проблема интеллигенции, а ее нет. Нет в прежнем ее понимании как сформированного сообщества, с определенной системой ценностей, духовными принципами, миросознанием. Герой должен быть востребован прежде всего интеллигенцией, как в свое время Зилов из "Утиной охоты" Александра Вампилова. Это люди сознательного бездействия, внутреннего подполья, герои интеллигенции, люди, читавшие книжки и думающие о жизни.
- Но их же можно назвать и антигероями...
- А они и есть антигерои, потому что какие были герои при советской власти? Быть героем тогда - это все равно что быть бизнесменом сегодня. Эти бизнесмены, которые вчера были фарцовщиками, а теперь разбогатели, никому не интересны, поэтому про них никто и не пишет. Шустрый, хваткий человек - это для искусства неинтересно. По крайней мере, мне неинтересно. Ну разбогател он, успел урвать что-то раньше другого и сидит теперь в ресторанах, и дай бог ему здоровья. Он может быть интересен лишь в каких-то неожиданных мощных проявлениях, огромной страсти, например. Но и человек подполья, сохранивший сегодня духовные ценности, - думаю, это также неинтересно. Какой вообще может быть духовный герой в эпоху капитализма, когда полностью отсутствует та колоссальная роль, которую играла раньше интеллигенция? И потом, герой нашего времени - для кого? Для нового русского? Для нас с вами? Вот потому его и нет - не для кого. Вот поэтому он еще не проявился.
АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ. Ульянов, но не Ленин