В "ШКОЛЕ современной пьесы" состоялась премьера "Чайки". Чеховская птица предстала перед зрителями в жанре оперетты. Эта "Чайка" - третья (!) на сцене самого театра (плюс к классической и акунинской) и уже тринадцатая в столице. А еще у нас "рвутся в Москву" трижды "Три сестры", страдают два "Дяди Вани". И это не считая полдюжины "Вишневых садов".
МОЖНО, конечно, вспомнить о неизменном присутствии на столичных сценах Достоевского, Шекспира и о явно наметившемся "нашествии" Островского. Но все-таки околдованность Чеховым превосходит все мыслимые пределы. Чего только не сотворяли с его пьесами и их персонажами! Их одевали в современные одежды, в военную форму, в ватники, заставляли ходить и плавать по натуральной воде, кататься на скейтбордах. А еще их "осексуаливали": в одном московском театре "Чайка" начиналась с того, что на сцене возлежали, предаваясь любовным усладам, "скомпонованные" из героев сразу четыре парочки.
Зачем же ставить давно известное, многократно перечитанное и пересмотренное? Современных авторов не хватает? Решила поинтересоваться у режиссеров. Изумил худрук Театра на Юго-Западе Валерий Белякович, поставивший за 25 лет впервые, да еще в один сезон, "Трех сестер" и "Чайку": "Да взбеситься можно от этого нашествия Чехова! Я вот лично с ним завязал. Наелся. И зритель, по-моему, тоже смотрит его пьесы у нас в театре как-то не очень. Думаю, вся эта "загадка Чехова" - великая иллюзия, якобы там что-то есть. Отсюда и вечное преклонение перед ним. Все эти дохлые чайки, разливанные тухлые озера на сцене... Скучно. Не мой это драматург. А ставил я в порядке эксперимента: все ставят почему-то - давай и я".
Иосиф Райхельгауз, постановщик "тройной" "Чайки" в "Школе современной пьесы" (кстати, он хочет сыграть все три в один день), ответил лаконично: "Пьеса гениальная, вот и все! Каждый ищет к ней свой ключ, который, вероятнее всего, потерян. Пьесы Чехова затягивают, не отпускают, вот я и студентам своим предложил сделать этюды - что могло происходить у Чехова в "Чайке" между действиями. И как же они увлеклись!.. А вот дочь моя сказала о "Чайке" - "страшная пьеса".
Спектакли, как известно, режиссеры ставят не для актеров, не для себя и родственников, не для критиков - для широкой публики. И раз годами ходят люди на чеховские постановки и каждая вновь поставленная собирает залы, значит, Чехов по-прежнему нужен и интересен. Все чаще замечаю на премьерах зрителей, особенно молодых, которые, судя по всему, не читали первоисточников, не знают сюжетов. На одной из недавних "Чаек" после финальной фразы: "Константин Гаврилович застрелился", - в зале раздалось горестное женское: "Ах ты господи!" И уже когда артисты, в том числе и "застрелившийся", вышли на поклоны, тот же голос все причитал тихонько: "Боже мой, боже мой!.." Вот они, святая непосредственность и неведение простой публики, которые, быть может, как раз и во благо нескончаемой "чеховиане".
"Таня" вернулась