Примерное время чтения: 6 минут
199

Дан Приказ ему. Аптечный

"ЧТО? Простыл? Да плюнь ты на аптеки, - советовал мне приятель. - Возьми лучше стакан водки, только чтоб полный, столовую ложку меду туда и перцу красного... Если жив останешься, будешь как огурчик!" От дружеского совета повеяло седой древностью и обычаями наших предков, которые так изумляли рафинированных европейцев: "Чувствуя себя нездоровым, московит обычно выпивает большую чарку крепкого вина, смешав его с ружейным порохом или толченым чесноком, после чего идет в баню и потеет там в нестерпимом жару несколько часов".

СОВЕТ, конечно, был заманчивым, однако в аптеку я все-таки поплелся. И первый, кого там встретил, был вполне современный московит весьма бомжового вида, покупающий отраду российских алкашей - стограммовый "фуфырь" 70-градусной настойки боярышника. Да-а-а... За 400 с лишним лет ничего не изменилось: как известно, основной доход первой московской публичной аптеки, построенной у Воскресенских ворот, на месте нынешнего Исторического музея, приносил открытый при ней кабак, где торговали целебными спиртовыми настойками...

Боярские льготы

ВООБЩЕ-ТО у тогдашних москвичей не было особой потребности в аптеках - нужные препараты покупались на торгу в "зелейных" рядах, а самые распространенные рецепты приготовления лекарств печатались в знаменитом "Домострое". Вот, скажем, прекрасный пример снадобья от шелудей (сыпи наподобие аллергической): "Возьми кал котовый или кошкин, смешай с горчицею и тем шелуди мазать - сгонит". Или универсальное лекарство: "Мозг петуховый с вином пити - от многих болезней уздоравливает". Соответственно, ни аптекам, ни заезжим докторам-европейцам доверия не было. Так, приглашенный Иваном III в Москву некий лекарь, "немчин Антон", был за неудачное врачевание татарского царевича зарезан его приближенными под Москворецким мостом "аки овца".

Тем не менее аптеку, устроенную по западному образцу, в Москве все же завели, правда, спустя почти 100 лет после казуса с "немчином" - в 1581 г. Другое дело, что, не будь Иван Грозный столь увлечен Англией и не пользуйся королева Елизавета внушительным кредитом доверия у царя, аптеки могло бы и не быть. А так королева прислала в Московию известного доктора Роберта Якоби, вместе с которым прибыл и аптекарь Джон Френшам. Он же, надо полагать, виноват и в том, что долгое время среди московских наркоманов одной из самых популярных "точек" была аптека N 1, что на Никольской, - список "оптекарских зелий" англичанина открывал опий.

Грозный царь сразу же поставил дело на широкую ногу - не ограничиваясь только аптекой, он основал нечто вроде Министерства здравоохранения царского двора. Но, поскольку такими словами тогда не пользовались, заведение назвали Аптекарским приказом и разместили в Кремле, около Чудова монастыря. Там же открыли и дворцовую аптеку, для которой между Троицкими и Боровицкими воротами разбили огород с лекарственными травами. Кстати, мужиков-помясов, то есть травников, в отличие от аптекарей и "дохтуров" уважали на Руси всегда.

Известный "западник" своего времени, Борис Годунов, еще не будучи царем, с особым вниманием следил за назначениями в Аптечный приказ и чуть ли не лично устраивал проверки его главы - аптечного боярина. Кстати, именно при нем в первой московской аптеке была заведена практика льготного обеспечения медикаментами - любой желающий боярин-льготник мог получить лекарства бесплатно. Однако, предвосхищая московскую поговорку "Аптека убавит века", льготники обходили аптеку стороной, предпочитая покупать снадобья в Зелейном ряду. И, между прочим, нередко травились насмерть - известны случаи, когда торговцы продавали горе-лекарям вместо нужного препарата сулему со всеми вытекающими последствиями. Тем не менее, когда после смерти Годунова в Москве вспыхнуло восстание, ни помясов, ни торговцев из Зелейного ряда не тронули. А вот аптекарям досталось - пронесся слух, что иноземцы были в сговоре с царем, травили бояр-заступников и наполнили свои погреба золотом и винами. Состоялся первый на Москве аптечный погром, а поскольку многие лекарства действительно изготавливали на основе спирта, то восставшие, дорвавшись до алкоголя, вылакали все подряд, из-за чего 50 человек умерли, а еще около сотни сошли с ума. Доверия аптекам это, разумеется, не прибавило.

Впереди Европы всей

ОТНОСИТЕЛЬНЫЙ порядок в аптечном деле в Москве навел только Петр Великий, который, как известно, настолько сильно увлекался медициной, что собственноручно всем желающим вырывал зубы и к концу жизни скопил этих зубов целый мешок. Поскольку случаи отравления непонятными снадобьями из Зелейных рядов к началу XVIII в. участились, Петр издал указ, в котором предписывалось "быть на Москве восьми аптекам". Но с единственным условием: "А виноградного или иного какого нелекарственного питья в тех аптеках не держать, и в чарки, и кружки, и в ведра, и бочками того питья не продавать и тем питьем не торговать..."

Несмотря на засилье немцев, первую жалованную грамоту на открытие частной аптеки получил русский фармацевт Даниил Гурчин, открывший свое заведение на Мясницкой, около одного из аптекарских огородов. Кстати, именно по причине относительной близости этой аптеки к Китай-городу известная всем москвичам аптека на Никольской была открыта лишь после смерти Гурчина и его наследников - царский указ строго регламентировал подобные ситуации и излишней конкуренции в деле здравоохранения не допускал. Исключение сделали только для казенной Главной аптеки Аптекарского приказа, того самого, в здании которого Шувалов и Ломоносов открыли первый университет.

Впрочем, мало-помалу Главная аптека сдавала свои позиции. А к 1784 г. окончилась и монополия восьми московских аптекарей - Екатерина Великая подписала указ, разрешающий открывать в Москве новые аптеки. Тем не менее самой популярной среди москвичей оставалась Старо-Никольская аптека, купленная в 1832 г. выходцем из Пруссии Карлом Феррейном. Его сын, Владимир Карлович, владел уже четырьмя заведениями, которые считались лучшими в Москве, хотя общее количество аптек в столице перевалило за сотню и конкуренция была нешуточной.

Нешуточной она остается и по сей день - в Москве больше аптек, чем во всей Европе и Израиле, вместе взятых! Но что-то в нас осталось и от наших предков-московитов, иначе врачи не предупреждали бы нас об опасности самолечения.

Смотрите также:

Оцените материал

Также вам может быть интересно