Этот фильм вышел на экраны 13 лет назад и стал буквально "киношоком" года. Он будил в душах странные чувства - неловкость, негодование, стыд и - покаяние... Картина стала лидером проката 1988 года, получила "Нику", ее посмотрели 41,8 млн. зрителей, закупили для проката 46 стран мира. Мы и сейчас ее смотрим снова и снова - с болью и...надеждой...
Александр ПРОШКИН после съемок поверил в мистику
ВСЕ началось в 1986 году, когда в общем-то никаких "ветров перемен" еще не дуло. Я познакомился в Пицунде с человеком, который произвел на меня довольно сильное впечатление, - Валерой Приемыховым. Мы подружились, и мне очень хотелось снять картину с ним в главной роли. Я искал материал. Мне предложили сценарий в жанре "экшн", который назывался "Танец поденок". Автор - очень милый, симпатичный человек Эдгар Дубровский. Сценарий был о банде, захватившей поселок, и в этой банде было двое бывших политзаключенных. У меня возникла идея совместить все это с событиями 1953 года - с бериевской амнистией. Мы стали работать над сценарием. Тогда ни о чем подобном нельзя было говорить, и наша работа велась полуподпольно. Потом начались актерские пробы на роль Копалыча. Пробовали Вацлава Дворжецкого - человека, который сам через все прошел, все испытал на себе и слишком много знал об этом. И на пробах возникло очень странное ощущение: как люди, пережившие войну, по прошествии времени вспоминают о ней как о лучших днях жизни, так и те, кто испытал на себе "прелести" сталинских лагерей, с годами начинают как бы идеализировать это. В результате появилась идея пригласить на эту роль Анатолия Дмитриевича Папанова, который ничего такого не пережил, и в силу этого в работе над ролью им двигало то же, что и всеми нами: мы еще застали то время, но те испытания не обрушились на наши головы, а миновали нас.
Довольно долго мы формировали "банду" из актеров, похожих на стереотипы того времени. Мне очень понравилась актриса Ленинградского областного театра Нина Усатова, которая тогда еще почти не снималась в кино. Я с удовольствием с ней работал. И совершенно очаровательное создание с деревенским лицом - Зоя Буряк. По своему происхождению она вовсе не из деревни, но от нее веет самой настоящей провинцией.
Когда дело дошло до выбора натуры, я, как истинный рыбак, искал красивое озеро с хорошей рыбной ловлей. И мы нашли такое в деревне Руга под Петрозаводском. Там была печальная, северная, холодная, пасмурная красота - воплощение образа страны, застывшей в оцепенении, ждущей перемен. Во время съемок я жил в этой деревне, а вся остальная группа - в самом Петрозаводске - все жаждали цивилизации. Одно время Валера Приемыхов присоединился ко мне. Мы с ним нашли друг друга, и нам было легко работать вместе. Он сказал мне: "Я хочу сыграть офицерскую честь". Я тогда не понял: "Как можно сыграть офицерскую честь?" Уже потом, позже осознал: он был по-настоящему талантливым человеком.
Сделали мы все довольно быстро - за короткое северное лето: с конца июля до второй половины августа. Работали почти без выходных. В последний съемочный день снимали эпизод гибели Папанова. Вышло так, что отсняли даже раньше срока, и у нас осталось 3 свободных дня. Я объявил группе выходные, а Папанову предложил: "Оставайтесь здесь, в деревне! Баньку организуем!.." Местные жители считали его своим. Бывало, снимаем сцену на озере, и вдруг с одной стороны моторка вплывает в кадр - это аборигены приплыли посмотреть на ИХ Папанова, да еще и с бутылкой!... А он же совершенно не пил, и при всем его фантастическом чувстве юмора просто зверел от таких проявлений народной любви!
...И вот сняли мы последний эпизод, Анатолий Дмитриевич ко мне подходит и ернически, как всегда, говорит: "А покажи-ка мне мою "могилку"!.."Я было начал возражать, а он стоит на своем. Ну, отвел я его на "могилу Копалыча". Минут 5, наверное, он там стоял, потом отошел - и мы простились. Он уехал в Москву, откуда должен был ехать на гастроли в Ригу. Через три дня я получаю гневную телеграмму из Риги: "Почему задерживаете Папанова?!" А его уже не было в живых. Так в том году они и ушли один за другим - сначала Папанов, потом - Миронов... После этого я стал верить в то, что профессия актера - мистическая. У Анатолия Дмитриевича было предчувствие. Как будто он постоял тогда у собственной могилы...
Я не знал, как закончить картину. И вдруг мне привели для массовки совершенно обычного человека - бывшего учителя, который ничем не выделялся в толпе. Мгновенно, в 3 секунды, мне пришла мысль дать ему точно такой же чемоданчик, как у Приемыхова, и чтобы они встретились и разошлись - два обыкновенных человека, возвращающихся из разных лагерей. Так, прямо на съемочной площадке, возник окончательный финал.
Виктор КОСЫХ каждый день смывал с груди орла тройным одеколоном
ПОСЛЕ "Холодного лета", когда мне приходилось выступать перед зрителями в зонах, я всегда слышал от них: "Ну вы там сыграли!... Ну, наш человек! Такое ощущение, что вы прямо из нашей среды вышли!.." Простой обыватель тоже думает, что я просидел всю жизнь в тюряге и поэтому слился с образом воедино! А на самом деле у нас был хороший консультант - большой начальник из Пермской зоны. Он нам рассказывал, какие наколки мы должны себе изобразить (естественно - химическим карандашом). У меня на груди была неприличная наколка: орел несет обнаженную женщину. И каждый день мне прикладывали это клише, обводили, а вечером выдавали тройной одеколон, которым я должен был все это с груди смывать. Когда мы выходили в город (мы жили в Петрозаводске), я, полулысый, благоухал этим тройным одеколоном, все были уверены, что я этот одеколон пью, а не пользую в косметических целях! А еще у меня на руке было нарисовано колечко, наполовину закрашенное синим, что обозначало "чушок". "Чушок" - по-другому "шестерка", "парафин"...
Всю эту школу мы на бумаге и устно проходили. Мы же в действительности в тюрьме-то никогда не сидели. А нужно было доходчиво и внятно разъяснить народу, что мы - настоящие бандиты! Во многих картинах, когда люди играют зэков, видно: все, что они делают, какое-то наносное, неправильное. Это та самая "туфтология", которую надо избегать на экране.
Мы снимали в Карелии, на озерах, в каких-то непроходимых лесах, где была масса комаров. И может быть, суровая погода, унылый, мрачный пейзаж - все это на нас "благоприятно" влияло в процессе создания нужного образа. Основные сцены мы снимали в деревне, где было заселено только два дома. Остальные громадные бревенчатые избы со всеми причиндалами были брошены. Оставшиеся две семьи все время приглашали нас на грибочки, на рыбку. Ну, мы так, чтобы не объедать их, приходили аккуратненько - по одному. Хорошая у них была домашняя самогоночка. Кто желал, они всегда наливали - такие добрые люди, очень приятные...
Юрий КУЗНЕЦОВ защищает своего героя от зрителей
ПЕРВОЕ, что мне вспоминается, - это дорога от Петрозаводска до того поселка, где мы снимали. Все было весело и непредсказуемо! Я играл непривычную для себя роль. По этому поводу мы с режиссером обменялись буквально парой фраз. Он спросил: "Как ты думаешь, что нужно играть?" Я говорю: "Что играть? Нормального человека!" Он сказал: "Хорошо. Вот так и будем делать". Такое доверие для меня очень много значило.
Снимали на натуре - на огромном озере. Пропадали на рыбалке постоянно! Очень трудно было нас с Прошкиным стащить с этого озера на площадку, где все уже было готово к съемке. А фильм, несмотря на наше... не скажу "легкомысленное", просто - "ничем не обремененное" отношение, получился таким значительным, неожиданно важным для страны. Не просто такой боевичок, а очень серьезный фильм вышел. Это ценно.
Потом, на встречах со зрителями, мне пришлось заступаться за своего героя, за то, что он такой. Но он же защищал этих женщин, он послал записку, и, если бы не это, все могло закончиться более трагично. И я всячески его оправдывал! Мне вообще очень нравится играть таких неоднозначных людей - не намеренно плохих или хороших, а таких, которым приходится решать, как вести себя в зависимости от обстоятельств. Мне нравится наша картина.
Мужчины за работой