Некоторые поклонники Александра Маршала любят его за рокерское прошлое в группе "Парк Горького". Другие, особенно женщины, вздрагивают, слыша из радиоприемника страстное заклинание: "Не улетай!" Внешность Александра вполне соответствует его величественной фамилии. При виде высоченного мускулистого мужчины с зорким взглядом приходит в голову одно слово: "факту-урный!" Разговор с певцом-исполином, само собой, зашел о здоровье.
Капуста, морковка и тыквенные семечки
- Вы следите за собой?
- Максимум, что я делаю, - это зарядка по утрам: от пола отжимаюсь. Ходить в спортзал времени нет. Стараюсь наверстать упущенное, когда оказываюсь на море, на реке: много-много плаваю. От новомодных видов спорта - сноуборда, горных лыж - я далек. Основной спорт для меня: перелеты, ранние подъемы, поздние отбои. Я вообще считаю, что зарабатываю не за концерты, а за переезды: это намного тяжелее. Благодаря профессии и о диете заботиться не приходится: на гастроли поехал, поработал, попотел - вот тебе и диета.
- А дома вспоминаете о здоровом питании?
- Сейчас соблюдаю пост: капуста, морковка - всякое такое. Это очень полезно, ведь пост проверен веками. Но, к сожалению, не могу держаться строгого поста. На гастролях позволяю себе съесть два раза в неделю по кусочку отварного мяса, иначе сил не хватает. Из напитков очень люблю травяной чай. Этим летом мы с женой были в Крыму и купили у дядечки травяной сбор. Когда увидели, спросили: это от чего? А дядечка говорит: "Да ни от чего, просто вкусно!" С тех пор мы пьем этот чай. А зимой и витамины принимаем. Вот сейчас ем тыквенные семечки. Говорят, еще тыквенная каша очень полезная, но я ее никогда не пробовал.
- Когда вы жили в Америке, не включились в гонку за здоровый образ жизни?
- Пить дистиллированную воду и есть одни мюсли? Это перебор. Я просто стараюсь поменьше жрать. В Америке, кстати, тяжело было сдерживаться: на каждом углу столько разной еды! Зато там есть японское суши. Сырая рыба и рис - легкая пища, не надоедает и полезно.
Вот чего я никогда не ел - это всякие гамбургеры-чизбургеры. Ну, иногда на студии допоздна засиживались, посылали кого-нибудь за быстрой едой. Но я даже не помню вкуса этих чизбургеров - так редко их пробовал. У американцев есть стимул заниматься своим здоровьем: если ты здоровенький, улыбающийся, то легче найдешь работу. Главное - сохранять положительный настрой, смотреть с открытыми глазами и с улыбкой на все, что происходит вокруг. У нас был менеджер Пол. Очень толстый. Но такой жизнерадостный! В самолете вокруг него всегда были люди: как ни посмотрю, он какие-то шутки рассказывает, прикалывается. И у него никогда ничего не болело.
Колоться - это здорово
- Вы такой же?
- Что вы, у меня бывает такой депрессняк - ой-ой-ой! Я благодарен Господу, что у меня такая профессия и я не имею права ходить, повесив нос. Могу страдать до выхода на сцену, но, когда выхожу к людям, я должен радовать. И за полтора-два часа концерта депрессия улетучивается!
- Поэтому у врачей редко бываете?
- К врачам ходить не люблю, если только сильно прихватит. Когда с "Парком Горького" ездили на гастроли, у нас в команде был свой врач. У него было любимое средство от всех болезней - иглотерапия. Он приходил по утрам (почему-то это надо было спозаранку делать), стучался в номер, я, сонный, открывал дверь. И начиналась процедура: врач ставил иглы в уши. Один раз, помню, прямо с хрустом мне в ухо всадил. Вряд ли это помогало, но человека обижать не хотелось. А вот позвонки наш врач хорошо вправлял. И массаж делал замечательный: ведь когда поёшь много, очень напрягаются шейные мышцы у основания головы.
- С тех пор вы не верите в нетрадиционные методы лечения?
- Вы знаете, с этой же иглотерапией приключилась и другая история. Мы в Америке писали пластинку - я пел часов семь подряд. Посадил голос, а нужно было записать еще кусок песни. И меня повезли к иглотерапевту: это была обычная женщина средних лет, никакая не восточная, не в балахоне, не с горящим взором. Она воткнула мне иглы: одну в темя, две в горло, в руки, в коленки. Я еще удивился: "При чем тут коленки, когда у меня горло болит?" Меня оставили лежать полчаса под расслабляющую музыку и велели три часа после этого не разговаривать. Постепенно я действительно почувствовал, что напряжение прошло, и записал песню!
Спьяну стал парашютистом
- Александр, откуда у вас военная выправка?
- Я вырос в военном городке, мой отец - военный летчик, двадцать пять лет пролетал. После десятого класса мне ничего не оставалось, как пойти в летное училище. Но там я быстро сколотил группу, и мы ездили по выходным играть в Ставрополь: там много институтов, заводов, значит, и молодежи. В училище, если за неделю получал двойку, в увольнение не пускали. Но преподаватели были ко мне снисходительны - как-никак начинающий артист - и давали увольнительную. В армии я начал не только играть, но и курить. А бросить очень тяжело, практически нереально. Это такая зараза!
Я учился на штурмана. Практику проходил в боевых полках. Когда идут полеты, на аэродроме интересно. От жары спасались в кабине: кислородную маску взял, подышал - и полегчало. А запах! Мне даже сейчас, когда сажусь в самолет, запах паленого керосина напоминает молодость.
- Раз вы такой бравый авиатор, то уж с парашютом точно прыгали?
- Один раз - с высоты 3700 метров. Это было года четыре назад в Подмосковье. Сидели как-то с друзьями, выпивали. Один из них, мастер парашютного спорта, инструктор, спрашивает: "Саш, ты, может, хочешь прыгнуть?" Я по пьянке ляпнул: "Давай!" На следующий день звонок в дверь в шесть утра. Стал отпираться: "Я пошутил!" - "А я нет!" Отвез меня на аэродром, и мы прыгнули.
- Везет вам на друзей! Вы знакомы с ними с авиационной молодости?
- Нет, друзей из училища я видел один раз, когда был на гастролях в родном городе. Даже в училище заехал, походил по территории. Там, конечно, все изменилось. Здание казармы было построено еще при хирурге Пирогове. Раньше оно мне казалось таким огромным, а сейчас показалось таким маленьким. И училище теперь не летное, а какое-то техническое. Встретил своих друзей: многие из них полковники, наверное, есть и генералы, уже по возрасту пора. Очень добрая была встреча, я пригласил их на концерт.
- Бойцы вспоминали минувшие дни?
- Было что вспомнить. У меня был дружок в первом батальоне, вместе поступали. Я длинный, и с гимнастикой возникла напряженка: уголок держать на брусьях не получалось. Дружок же был маленький, гибкий, но бегал плохо. А это все-таки армия: подъем, зарядка, кросс один километр и раз в неделю - три. Под конец семестра мы договорились сдать друг за друга ненавистные зачеты: я за тебя пробегу, а ты - гимнастику сдашь. Преподаватель был новый, в лицо нас еще не знал, обменялись зачетными книжками - и вперед! Надо было пробежать два круга вокруг здания училища. Я прибежал третьим, мне поставили зачет. Тут подходит замначальника училища и говорит преподавателю: "Я видел, как некоторые орлы, чтобы срезать, прыгнули через забор. Пусть все перебегают по новой". И я опять побежал.
Не отрекаются любя