"Клара Новикова - не партнерша во всех смыслах..."
С Кларой Новиковой мы сошлись быстро. Она из той породы женщин, с которыми не надо долго устанавливать контакт. Это такая мама-тетя-сестра. Не партнерша - во всех смыслах этого слова, кроме профессии. Поэтому я мог быть с ней в известной степени откровеннее, чем с другими, что, кстати, выходило порой для меня боком. Несмотря на нашу разнополость, мы как-то очень похожи внутренне. Это - едва прикрытая вечная истерика, страшная рефлексия, недовольство собой, стремление понравиться не широкой публике, а какой-то другой, гипотетической, которая умеет отличать зерно от плевел. В разные годы судьба, как на изломанном графике, то возносила нас, то скатывала вниз. Но, несмотря на все взлеты и падения, с уверенностью могу сказать, что мои отношения с Кларой Новиковой самые стабильные среди всех моих отношений с коллегами по цеху. Конечно, и в этих отношениях много лукавства, много подводных камней. Но во всяком случае, она единственный человек, с которым я отваживался часто ездить за границу. Как только человек пересекает границу нашего государства, он моментально преображается. Если где-то в подобных случаях это "пойти с ним в разведку", то в актерской среде это звучит, как "поехать с ним за границу". Я помню, как один небезызвестный конферансье, например, во время гастролей в Париже, покупал с кем-то на двоих одну булку, причем каждый оплачивал свою половину. Один актер скупил чуть ли не все магазинчики уцененной обуви в Праге. Когда мы бывали в ГДР или Чехословакии, некоторые коллеги просто не ели до того момента, когда нас привозили в воинскую часть, где кормили бесплатно. Эта актерская "шара" приобретает за рубежом черты поистине фантасмагорические. Клара - единственный человек, с которым мне было за кордоном так же, как здесь. Мы ничего не делили, никогда не считали эти несчастные тугрики или кроны. А однажды Клара просто "убила" всех, кто был вместе с ней, когда на Новый год в Чехословакии купила торт, свечи, сладости. На кроны. Мало того, каждому еще и сувенир вручила!
"Хазанов установил вселенскую дистанцию между нами..."
Хазанов - мой однокашник. Когда я учился в цирковом училище, там все еще жило памятью о нем: вспоминали, каким он был на занятиях, каким неловким пришел в училище, так же, как все, занимался акробатикой. Будучи студентом, мне предстояло объявлять номер уже известного Хазанова. Хазанов за кулисами попросил меня что-то сделать с микрофоном. Попросил с подчеркнутой вежливостью состоявшегося человека к безвестному студенту. И это почему-то меня страшно зацепило, я почувствовал, что он указал мне на дистанцию вселенских масштабов между нами. Поэтому, наверное, с тех пор отношений с Хазановым у меня как не было никаких, так по-прежнему и нет. Я имею в виду - человеческих. А впрочем, и профессиональных тоже. Однажды я оказался в машине у Хазановых. За рулем была Злата - жена Хазанова, рядом Гена, а сзади мы с Виктюком. Мы отправлялись в подвал одного из московских гастрономов. Как младший наперсник Виктюка, я тоже получил право купить пакет парниковых огурцов в середине зимы и две баночки чего-то страшно заморского. Нас приняли у черного входа, но приняли так, как, наверное, папуасы встречали Миклухо-Маклая - с восторгом и любовью. Мне это страшно нравилось: какая-то запретная, невидимая большинству часть нашей жизни. Но в то же время меня смущала и ранила жуткая перемена Виктюка по отношению к Гене... Когда еще Роман вел занятия в училище, у него было два обозначения эстрадной неполноценности. Если студент кокетничал или очень представлялся перед публикой, то он моментально получал кличку Шмига, а если отдельная реприза делалась подчеркнуто эстрадно, это называлось "Ваш Хазанов!". Короче, прежде отношение Виктюка к Хазанову было однозначным. И вдруг такая перемена - они стали неразлучны, к моему вящему ужасу!
"Садальский, собираясь обидеть, страшно польстил!"
О Михаиле Евдокимове, с которым мы почти одновременно пришли на эстраду и к которому я очень тепло отношусь, потому что все его метания очень напоминают мои, хотя у них, может быть, несколько разные траектории. С Мишей мы дружим - ни больше ни меньше. Во всяком случае, мы "на ты", и это уже немаловажно. Потому что, скажем, к Евгению Вагановичу Петросяну, который чуть старше Хазанова, даже его сверстники всегда обращаются по имени-отчеству. Почему? Да это все тот же "автономный режим", который не может себе позволить новое поколение эстрадных артистов! Сейчас уже трудно представить звезду, которая столь же победно шествовала по улице, как в свое время Борис Ливанов по Тверской. Это совсем не вяжется с нынешним демократическим укладом, это становится вызывающе безвкусным. А наш жанр вообще не терпит такого серьезного отношения к самому себе. Шлейф от сценической придурковатости должен тянуться за актером и в его бытовой ипостаси, в обычной жизни, иначе двуличность существования станет просто невыносимой. Хотя, я полагаю, двуличность для актера неизбежна. Недаром Стас Садальский как-то мне сказал: "Ты даже не двуличный! Ты трехличный, четырехличный, пятиличный, шестиличный..." Он меня обидеть хотел, а на самом деле страшно польстил.
"Винокур затерроризировал Петросяна на мексиканской Олимпиаде"
Винокур - еще один человек, чье творчество и сценический образ мне глубоко симпатичны. А его розыгрыши! Почти легендарной стала история о том, как на мексиканской Олимпиаде он долго разыгрывал Петросяна, представляясь ему по телефону то членом какой-то армянской общины в Мехико, то редактором местного телевидения, то сотрудником КГБ. Когда он рассказывает об этом, я падаю со стула - особенно если воображаю себе совершенную серьезность, которой всегда верен Петросян, и полнейшую клоунаду, которой верен Винокур в жизни.
УСПЕХ. "Я не вписывался в привычные рамки..."