СЕРГЕЙ ГЛАЗЬЕВ - восходящая звезда левых. Его судьба весьма показательна для современного ученого. Министр ельцинского правительства, затем его непримиримый критик. Говорят, на него обратил внимание известный специалист по закулисным интригам Б. Березовский, а В. Путин может позвать и в правительство. Что здесь правда? Об этом его беседа с главным редактором "АиФ" Николаем ЗЯТЬКОВЫМ.
- СЕРГЕЙ Юрьевич, вы были кандидатом в губернаторы Красноярского края от КПРФ и получили неплохой результат - стали третьим. На наш взгляд, в основе этого успеха - партийная демагогия, обещания. "Красные" губернаторы уже уходят в прошлое.
- Это не демагогия. В Красноярском крае мы имели возможность продемонстрировать модель, которая может быть применена и ко всей России. С одной стороны, там имеются такие перспективные и конкурентоспособные отрасли, как ракетно-космическая, ядерная энергетика, колоссальный потенциал лесопромышленного комплекса. Огромные возможности наукоемкого машиностроения электротехнической промышленности. Но этот потенциал нуждается в долгосрочных кредитах и инвестициях. Источником этих инвестиций и кредитов должна стать другая часть красноярской экономики - сырьевая. На сегодня она генерирует не менее полутора миллиардов долларов сверхприбыли в год. Эти деньги остаются на офшорных счетах за рубежом. В край возвращается только каждый третий доллар, который зарабатывается на экспорте красноярского сырья.
- Но, только попробовав начать реализовывать эту идею, вы сразу спровоцировали бы войну за передел собственности. Думаете, отдадут?
- Речь идет не о переделе собственности. Несомненно, могли возникнуть трения, но я убежден, что нам удалось бы убедить и президента, и прокуратуру в том, что Красноярский край как субъект Федерации имеет право на собственные механизмы реализации права государственной собственности на недра. Таким правом воспользовалась, например, Якутия в части платежей за недра от использования алмазов.
Денег не хватило
В ХОДЕ этой избирательной кампании я сделал для себя несколько открытий. Прежде всего в общественном сознании очень сильно демонизированы олигархи. Приходилось объяснять, что это такие же люди, как и все. Что они должны работать по законам. И на допросах будут давать показания, как и все (смеется)...
- Но появился один "добрый" олигарх. Он, как и вы, ругает из Лондона Кремль. Вы с ним знакомы? Говорят, он вас финансировал?
- Был знаком. Чтобы развеять сомнения, могу сказать, что главная моя проблема на красноярских выборах была именно финансовая. Я думаю, что Борис Абрамович мог бы при желании ее решить. Но мы к нему не обращались, а анонимных пожертвований такого объема не поступало. Кстати, согласно нашему законодательству, получать деньги из-за рубежа нельзя.
- Значит, у вас есть иные источники доходов, и не только партвзносы - на них долго не протянешь. Но давайте о действительно тревожной проблеме - госбюджете. Вы - депутат. Как можно формировать бюджет огромной страны, соизмеримый с бюджетом крупного западного города?
- Мы ставим вопрос о повышении бюджета примерно в два раза: за счет природной ренты и прекращения нелегального вывоза капитала - это 25-30 млрд. долл. в год. В ходе встреч с президентом мы неоднократно ставили вопрос о том, что государство должно иметь механизм изъятия сверхприбыли от эксплуатации природных ресурсов в доход бюджета. Президент эту идею поддержал, потому что является специалистом в этой области.
На кону - 5 миллиардов
ЗАРУБЕЖНЫЙ опыт показывает, что в Норвегии, арабских странах у нефтяников изымается до 90% сверхприбыли. В Англии - 95%. При этом нефтяные компании получают нормальную прибыль, так же как и от других видов бизнеса. А наши олигархи, прямо скажем, своей алчностью удивляют весь мир.
Закон о налоге на дополнительный доход затрагивает объем доходов примерно в 5 млрд. долларов каждый год. Конечно, будут брошены большие деньги для того, чтобы его "утопить". Но главной причиной мизерного бюджета является сокращение экономической активности в наиболее перспективных отраслях нашей экономики.
Для выращивания "локомотивов" экономического роста нужны "длинные" деньги, долгосрочные кредиты, низкие процентные ставки. Тогда бюджет у нас будет не "нефтяной", как сегодня, а нормальный.
- У вас есть опыт работы в правительстве, научные наработки, навыки политической борьбы на выборах. В общем - готовый кандидат на высокую исполнительскую должность. Если бы Владимир Владимирович попросил вас стать премьером, согласились бы?
- В политике я оказался как раз после того, как ушел из правительства. Меры валютного контроля, которые мы применили, позволили тогда фактически минимизировать отток капитала. Все это оказалось ненужным Ельцину, ельцинской "семье".
Сейчас правительство гораздо менее свободно в проведении политики, чем было тогда. Во-первых, сужены возможности государства. Правительство распродает сегодня последнее, включая научные институты самого правительства.
- Но готовится законопроект о национализации.
- Готовится он с тайным смыслом - создать такие правовые процедуры национализации, чтобы она стала невозможной. Если, допустим, государство хочет что-то национализировать, нужно будет платить такие выкупные суммы, что это окажется себе дороже. В этом смысл.
Второй вопрос - очень деликатный. Он связан с субординацией в правительстве. Мы видим, что есть министры, которые не подчиняются премьеру. У нас министр финансов самостоятельный человек. Это и министр экономики, да и советник президента по экономическим вопросам, у которого вообще власти никакой вроде бы нет, но он ухитряется торпедировать многие весьма важные инициативы. Например, схему: долги в обмен на инвестиции. Илларионов высказался за то, что России нужно полностью платить по долгам. Последовавшее вслед за этим заявление М. Касьянова о том, что у России есть для этого все финансовые возможности, полностью торпедировало схему, которую мы предлагали Западу.
То, что предлагаю я, - это система мер, имеющая свою собственную внутреннюю логику. Для осуществления этой программы нужна серьезная политическая воля. Она, хоть и соответствует интересам подавляющего большинства населения, противоречит интересам олигархов. Но, как ни крути, других источников дохода для долгосрочных инвестиций в модернизацию экономики и обеспечение повышения уровня жизни, кроме как природная рента, нет. Вопрос стоит ребром: либо государство возвращает себе сверхприбыли от эксплуатации природных богатств, либо они остаются за границей у олигархов. Поэтому реализация моей программы требует очень серьезной политической поддержки.
Если президент не решится на кардинальные изменения экономического курса до конца этого года, то в будущем году он этого сделать уже не сможет.
В запасе 3 - 4 года
- В НАШЕЙ стране за три месяца мало что изменится - больно она большая.
- Каждый год мы теряем примерно 5% производственных мощностей. Они безвозвратно убывают. В наукоемких отраслях этот процесс давно принял лавинообразный характер. Пройдет еще три года, и мы не сможем сохранить целые отрасли. Что-то уже невозможно восстановить. Например, сельскохозяйственное машиностроение, тяжелое машиностроение.
Это касается и сырьевых отраслей. Ради сверхприбыли месторождения эксплуатируются самым варварским способом - как можно быстрее и дешевле взять то, что легко доступно. Наша сырьевая база очень быстро сужается. Пройдет лет пять, и нам придется импортировать нефть.
- Почему патриоты - такие пессимисты? Уж сколько раз страну хоронили...
- Есть два варианта развития страны в среднесрочной и долгосрочной перспективе. Первый вариант - статус-кво.
Страна стабилизируется в качестве сырьевой периферии мирового рынка, где будут господствовать транснациональные корпорации. Наукоемкой промышленности практически не будет. В Россию будут инвестировать ровно столько, сколько нужно для поддержания добычи сырья.
Второй вариант - быстрый экономический рост на основе структурной перестройки нашей экономики с использованием современных технологий. Это позволит выйти на темпы роста не менее 10% в год, темпы роста инвестиций не менее 20-25% в год. Мы можем достаточно быстро вернуться на нормальную траекторию современного экономического развития в качестве самостоятельной страны. Вот вариант, который мы предлагаем, опираясь на рекомендации Российской академии наук, на предложения наших товаропроизводителей.
О том, что этот вариант реальный, свидетельствует опыт реализации элементов нашей программы в ряде субъектов Федерации. Например, во Владимирской области рост промышленного производства идет с темпом около 25% в год уже 4-й год подряд. В Орловской - темпы роста до 20% в год. Даже в Ивановской, Волгоградской - 15% в год. Это говорит о том, что возможности адаптации нашей промышленности благоприятны. Еще есть фонды, трудовой потенциал, трудовые ресурсы, есть квалифицированные кадры. Но время для такого маневра ограничено максимум тремя-четырьмя годами. Если в это время мы не предпримем маневр, то политика "статус-кво" добьет последние возможности экономического роста.
МНЕНИЯ (30.06.1992)