Комментарий по поводу отставки Геннадия Рождественского
ИТАК, в Большом новый обвал власти. Но не волнуйтесь, ничего неожиданного - случилось то, что и должно было случиться. После не во всем удавшейся мировой премьеры первой редакции оперы Прокофьева "Игрок" (критические стрелы обрушились главным образом на приглашенного режиссера Александра Тителя) художественный руководитель, всемирно почитаемый дирижер Геннадий Рождественский обвинил театр в саботаже, а отечественную прессу - в якобы заказанной кем-то обструкции и подал в отставку. За последнее свое "смутное" десятилетие театр приучил нас ко всякого рода революциям и катаклизмам, так что процесс капитуляции Геннадия Николаевича, несмотря на ярко выраженную обиженно-агрессивную истероидность, не стал чем-то из ряда вон. И не такие виды видали - у нас ведь принято выносить сор из избы и копаться в грязном белье. Читая искусственным образом обнародованные в виде открытых писем взаимные претензии дирижера и министра культуры, можно было и подивиться, и прослезиться, и усмехнуться этому трагифарсу в стиле советской кухни.
СЛУЧИВШЕЕСЯ вполне можно было предвидеть и предотвратить еще прошлым летом, когда решалась судьба главного кресла Большого театра. Но тогда обеим сторонам в очередной раз не хватило ни разума, ни интуиции. По-советски неэлегантно (втихую) сняв Васильева, который из всех прежних руководителей нанес театру самый непоправимый творческий и экономический ущерб, Швыдкой предложил место "художественного директора" (даже должность такая была придумана) "бывшему нашему" Рождественскому, который давно стал "гражданином мира" и на родине появлялся 2-3 раза в год как гастролер. Провальный ход Швыдкого очевиден и не требует доказательств - каким бы гениальным творцом ни был музыкант, но, не обладая качествами делового, государственного человека, он не способен (в данном случае только при помощи дирижерской палочки и музыкальных озарений) вытащить затонувший корабль из пучины.
Труднее понять внутреннюю логику маэстро, который согласился на эту авантюру и... попался на удочку. Что им двигало? Взыгравшее честолюбие, желание напомнить о себе на родине, возможность поставить какие-то определенные спектакли или еще какие-то амбиции? Неужто не остановил плачевный пример Васильева, потерявшего в этом кресле свою репутацию? Неужели обычно остроумный и реально мыслящий Геннадий Николаевич не понимал, что он не Геракл и ему будет не под силу чистка авгиевых конюшен Большого театра. Неужели было неясно, что придется заниматься не совсем музыкой, а, засучив рукава, терпеливо разгребать радиоактивную оперно-балетную свалку. Как можно было так обмануться и потерять элементарное чувство самосохранения? По своему творческому темпераменту Рождественский не создан для черной работы. Судя по всему, комплекс заезжего гастролера и психология быстрого, легкого и красивого успеха у него в генетическом коде. Естественно, что работа в Большом не заладилась с первого дня. В итоге - хлопанье дверьми, вызывающие открытые письма и смертельная обида на театр и страну.
Два короля
СИТУАЦИЯ, в которую вовлек себя Рождественский, во многом схожа с проблемой Ростроповича - тот же воз обид на Россию (и в том числе на российскую прессу). "Не хочу, не буду, никогда не приеду". В этих конфликтах нет правых. Критика у нас действительно бывает не то что оскорбительной, но просто убийственной. При полном негативизме мироощущения ведущими жанрами наших рецензентов стали убойные гиньоли и триллеры. И порой действительно создается впечатление, что идет запланированная массированная атака. Что это: мода, новая традиция или способ самореализации? Не мне судить, поскольку сам занимаюсь этим по роду своей деятельности. Реакция же мэтров на критику (по сути справедливую) более чем странная. Короли могут себе позволить быть выше презренной "газетной возни". На то они и короли.
Рождественский и Ростропович - две равновеликие фигуры. И по крупности, и по результатам, и по ситуации, в которую попали. Оба всей своей ментальностью давно оторвались от России и успешно встроились в западную систему ценностей. Оба забалованы всемирным поклонением, ажиотажем и лаврами. Можно делать что-то уже не так хорошо, как раньше, но в ответ получать осанны прессы и ковровые дорожки на светских приемах. А ведь каждый миг жизни таких великих артистов должен быть супердостойным. И вот они, прижизненные гении, гонимые честолюбием, приезжают в забытую богом русскую деревню поднимать культуру. Переключиться на наши проблемы им не дано - там, на Западе, все работает четко, безотказно и по графику. На все есть гарантии. А у нас любое дело идет тяжко, со скрипом и часто успех проекта или предприятия решается в последний момент - таков уж русский секрет. И гении зависают между цивилизациями - мы не можем найти подход к ним, они - к нам. Скандалом и разрывом для Ростроповича закончилась не только "Хованщина" в Большом, последней каплей обид стали "Видения Иоанна Грозного" в Самаре. Еще более махровым конфликтом увенчался "Игрок" Рождественского. Выходит, что великие русские музыканты, обосновавшиеся за границей, со временем теряют всякую способность работать в России, а могут только приезжать на краткие гастроли или, если выдерживают, на разовые постановки. Есть выражение: "Заграница нам поможет", но не всегда оно ко двору. "Наши бывшие", как получается, не способны поднять нашу культуру, потому что она для них, увы, уже чужая. И еще нам нужно четко понимать, что в данном случае перед нами вопрос социопсихологии, а не искусства. Именно тот самый "человеческий фактор" и является, на наш взгляд, первопричиной всех бед Большого театра. В этом разрезе перестает иметь значение даже то, как поставлен "Игрок", как играет оркестр и насколько хорошо или плохо поют солисты (хотя во впечатляющей дирижерской трактовке Рождественского и в способностях Ольги Гуряковой никто не сомневается).
Читая все это, может быть, задумаются и те, кто отдает своих способных детей учиться за границу. Конечно, нельзя всех мерить одним аршином, но годы становления вдали от "берегов отчизны дальней" приводят к тому, что люди, возвращаясь домой, часто теряют почву под ногами. Получается, как в притче Льва Толстого о вернувшемся из-за границы молодом человеке: пока он не наступил на грабли (они, естественно, ударили его по лбу), не вспомнил, что это такое.
Вечная проблема
ВОЗВРАЩАЯСЬ к вечной проблеме Большого театра, необходимо подчеркнуть: регулярные дефолты в Большом неизбежны до тех пор, пока главный театр страны не изменит порочный образ жизни и не найдет молодого, государственно мыслящего, разносторонне одаренного руководителя (позитивный пример - Гергиев в Мариинке). Только государственный, политический подход, только переход на интенсивный метод управления и современные стратегии экономического развития способны возродить жизнь на этом кладбище искусства и привести к повышению качества театральной продукции, которая вызывает сейчас дружное и справедливое неприятие во всех слоях культурной общественности - от средств массовой информации до министра Швыдкого.
Здесь нужен не столько музыкант и творец, сколько менеджер, управленец, хозяин. Надо быть, конечно, большим мастером перевоплощений: с властями надо вести один разговор, с солистами и персоналом - другой, с западными импресарио - третий, и так далее. Нужен молодой и тщеславный человек - его будут забивать до смерти, а он должен стоять как железный; в конце жизни он получит пять инфарктов, но зато осуществит свое жизненное предназначение. Нужен новый Дягилев, но лишь с той разницей, что будет делать не "Русские сезоны" за границей, а поднимать русское искусство по месту его рождения.
ВСТРЕЧА ПО ПРОСЬБЕ ЧИТАТЕЛЕЙ. Дмитрий Хворостовский: прощального концерта не будет...