СЫРОЙ ветер несет по узким улочкам листву. Безлюдно. Дачные терема обветшали. Будто беззубые рты, кричат что-то черные окна с выбитыми стеклами. На заколоченных дверях - таблички: "Продается". Так, брошенной театральной декорацией из пьесы про летний отдых выглядит сегодня Юрмала.
ГОВОРЯТ, во всей Юрмале остался лишь один санаторий, в котором дела идут нормально. В него едут немецкие и израильские пенсионеры. За 20 долл. в сутки можно получить стол, кров и лечебные процедуры. Болдури, Кемери, Сигулда... Теперь это лишь воспоминания, стопки фотографий из нашего прошлого.
Облегченный доллар
С УТРА до вечера в старой Риге назойливо звенит металлофон. Начинаешь вслушиваться - музыка сбивается, повисает пауза. Песнь в результате оказалась прозой: это каменщики кладут брусчатку в центре старого города, звонко тюкая огромными кувалдами по гранитным брускам. Рига прихорашивается перед своим 800-летием. Раскрашиваются в нежнейшие цвета отреставрированные домики, отстраиваются архитектурные шедевры, разрушенные во время Второй мировой. Один из них - дом Братства черноголовых - почти закончен. Смотрится сказочно.
Первое, что поражает приезжающих в Латвию, - мощь латвийской денежной единицы. Один лат равен двум долларам. Но экономическая подоплека такой стабильности до конца не ясна. По оценкам экспертов, 40% национального бюджета составляют деньги, полученные за услуги транзита, которые Латвия предоставляет России. Через ее территорию пролег наш нефтепровод. Однако братскими политические взаимоотношения двух бывших советских республик не назовешь. Лед тронулся, но сквозняк перемен льдины так и не раздвинул. Россия уже предпринимает конкретные шаги к тому, чтобы нефтепровод был развернут по территории Ленинградской области. Тогда Латвия лишится больших средств. Но останется там еще лес и рыба. Промышленность Латвии в глубоком кризисе. Сельское хозяйство в упадке. Литовские и эстонские продукты заполнили латышские рынки и магазины. Латвийские челноки делают стопроцентную прибыль, завозя товары от соседей, в том числе и из России.
Цены в Латвии кусаются. К примеру, варежки с орнаментом в национальном стиле стоят в рублевом эквиваленте не меньше 300. Буханка черного хлеба - 10-12 руб., десяток яиц - 25-30, куры - 60 руб. за килограмм. Ценники поначалу радуют глаз, потому что выглядят очень по-советски. Баночка крабов - 2.95, лосось - 2.60, клюква - 1.20. Но потом, при умножении этих цифр на 50 руб., аппетит пропадает.
Средняя зарплата в Латвии - 100 латов, пенсия - 52 лата. Эх, зажили б наши пенсионеры, имей такие деньги!
- В Латвии это так же мало, как у вас пенсия в 400 руб. Наш самый главный кошмар - квартплата, - говорит Ингрида.
Мы познакомились с ней у подножия рижского универмага, где пятидесятилетняя женщина просила милостыню. До пенсии Ингриде еще далеко. Каждый год в Латвии увеличивают порог пенсионного возраста на полгода, рассчитывая довести его до 62 лет. Рождаемость очень низка, через десятилетие-другое Латвия может стать страной пенсионеров. В отличие от русских, видящих счастье в том, чтобы пестовать внуков, латыши умеют жить для себя.
Ингрида живет с сыном-инвалидом в двухкомнатной квартире. Не шикарней нашей хрущобы. За отопление и воду они платят 100 латов зимой и 80 летом. Выходом для них может стать переезд в дом без удобств. Иначе - выселение через суд. Три месяца не платишь за квартиру - оказываешься на улице. Угрозы эти не теоретические. Полторы тысячи семей рижан уже выброшены на улицу, еще девять тысяч семей решением суда выселены, но судебные исполнители к ним еще не дошли. Выселение выглядит ужасно. Люди плачут, кричат, как по покойнику, вскрывают на глазах у полицейских вены. Те вызывают "скорую", выводят под руки стариков и детей на улицу, выносят мебель из квартиры. Выселяют многодетных, инвалидов, недееспособных, старых. Отселенные находят пристанище в сараях, гаражах. Депутат Рижской Думы Янис Карпович, возглавляющий комитет по жилищным вопросам, с горечью констатирует, что Латвия - единственная в Восточной Европе страна, где государство не помогает своим людям. В Латвии за коммунальные услуги люди должны отдавать 100-120% заработка.
Выселенцам должны были бы предоставлять дешевое, социальное жилье. Что-то наподобие общежития. Но реально закон не работает, так как таких домов в Риге всего два.
Добавила драм денационализация. Это явление означает, что дом, в котором вы живете, вдруг обретает "дореволюционного" хозяина. Он может назначить свою квартплату, по-своему решить проблему с ремонтом, а то и просто попросить вас освободить помещение. Так Лайма Вайкуле лишилась дома, в реставрацию которого вложила огромные средства, без квартиры осталась актриса Вия Артмане.
Кто ты?
САМИ жители Латвии называют свое государство двухобщинным. Люди делятся на граждан и неграждан. А также на русскоязычных и латышей. На бытовом уровне это, впрочем, совершенно незаметно. На русском языке вы можете обратиться к любому прохожему. Вам доброжелательно ответят тоже на русском. Русскоязычное население составляет 30% жителей, латыши - 60.
Различия чувствуются исключительно на уровне государственно-правовом. Официально работу без знания латышского языка не получить. Даже для того чтобы работать дворником, истопником, шофером, надо сдать экзамен по языку. Правда, для этих профессий достаточно знаний "ниже среднего". Зато владеющий национальным языком в совершенстве, имеющий образование и талант может найти работу на 1000 долл. и выше. Дерзайте, юноши!
Граждан от неграждан отделяет судьба предков. Все, чьи прародители проживали на территории Латвии до 1940 г., автоматически стали гражданами. Национальность значения не имеет. Остальным выдали документ, именуемый "паспорт негражданина". Он вызывает недоумение у пограничников разных стран.
Негражданин отличается от гражданина более чем по 60 пунктам. Негражданин не имеет права принимать участие в выборах, занимать государственные посты, быть прокурором и судьей, служить госчиновником вообще и быть заведующим аптечным складом в частности. Объяснения по части завсклада таковы: там есть возможность злоупотреблять наркотиками. Стало быть, все неграждане заведомо считаются людьми, склонными к преступлению.
Сквозняк перемен разрешил в Латвии проблему с куплей земли в частную собственность. Покупать можно. Но стать латифундистом негражданин не имеет права, сколько бы денег ни имел. Есть категория счастливчиков, которым вернули землю, отобранную у их предков большевиками. Однако это счастье не в радость. Стоит, скажем, на этой земле заводище. Латифундист имеет право снимать процент за пользование частной собственностью, но завод не платит. Помещик бежит судиться, но самого хозяина земли в это время справедливо одолевает налоговый инспектор: "А сам заплатил налог с недвижимости?"
...Вечером кафе Риги многолюдны. Взяв по кружке пива и блинчику с картошкой, молодежь переписывает друг у друга конспекты, названивает друзьям по сотовым телефонам, читает газеты.
- Твои родители, наверное, богатые, если оплачивают тебе сотовый телефон? - спросила я у школьницы Светы.
- Это не сотовый, а просто мобильный. Разница в том, что платить нужно только тогда, когда звоню я. Предки - челноки.
Родители девочки - неграждане. Но с финансовой точки зрения семью это обстоятельство никак не волнует. Уезжать в Россию они не хотят.
- Папа говорит, что за последние десять лет жить стало интереснее. Хочешь машину, красивые вещи - крутись, зарабатывай, думай. Я тоже так считаю. Мне здесь нравится.
Дорогие сироты