Окончание. Начало читайте в N 36.
С. ЛИСОВСКИЙ: Согласен с вами, Эльдар Александрович. Телевидение - очень острый инструмент, которым следует пользоваться с чрезвычайной осторожностью. У нас же им орудуют как обухом. На мой взгляд, сложилась новая тенденция в отечественном ТВ - "телевидение катастроф": сегодня ни один выпуск новостей не обходится без поражающих, устрашающих, вселяющих ужас и смятение известий. Скажут - такова жизнь, но будут не правы. Справедливости ради стоит сказать, что в регионах телевидение и лучше, и добрее, и ближе к простому человеку. Работая в Российской ассоциации регионального телевидения, я встречаюсь со многими коллегами из немосковских телекомпаний, в том числе и с нижегородскими телевизионщиками, и должен сказать: это нормальные, не зашоренные, не перегруженные столичными штампами, живые и близкие к проблемам своих земляков люди. Уверен, именно за счет их труда удается сохранить хоть какую-то веру в ТВ. Но не они, а общенациональные телеканалы определяют сегодня лицо телевидения, а вместе с ним и отношение общества к телевизионщикам. Сегодня никто не задумывается о последствиях создавшейся ситуации, но они могут быть поистине трагичны. Не стоит говорить, насколько "помогают" в и без того трудное время телепередачи с катастрофическим уклоном: даже если в вашей семье, городе все более или менее нормально, такое ТВ быстро убедит вас в обратном.
Р. БЫКОВ: Агрессивные тенденции все более обретают форму терроризма. В моем фильме есть документальная сцена, где посол России во Франции Юрий Алексеевич Рыжов выводит кривую роста процента жертв среди мирного населения в современных войнах: уже в ирано-иракской войне отметка дошла до чуть ли не 96%. Это означает, что в современной войне мирное население выступает в роли заложника, так что можно считать, что все современные войны являются по сути террористическими. Сегодня люди еще очень мало знают о себе, чтобы использовать все свои возможности. Совершенно парадоксально, что человек, проникнув в тайну частиц, античастиц и генов, прорвавшись в космические пространства, моделируя и создавая параллельную реальность, почти не изучает себя как духовное существо, то есть не изучает себя именно по своей сути.
Э. РЯЗАНОВ: Вы правы, суть человека, ответы на такие далекие сегодня вопросы "чьи мы и куда мы идем" - неясны. В одном из моих последних фильмов, как вы помните, герои улетают на небеса, пытаясь примирить свои души. Но что делать нам, оставшимся, которые вынуждены быть свидетелями развала страны, кровавых братоубийственных войн, безумия суверенитетов, когда старые друзья, разъехавшись по личным квартирам, становятся новыми врагами. Наконец, что мы, не последние люди в отечественной культуре, должны предпринять для ее спасения? Само собой, у меня, как, наверное, у всех в России, нет рецепта, следуя которому, мы за одну ночь восстановим потерянное и пойдем дальше. Я знаю только, что если сегодня, допустим, не найти денег на спасение отечественного кино, его просто не будет: будет американское, китайское, французское, иранское, но российского - нет.
Р. БЫКОВ: К культуре в России огромная тяга, она - духовная необходимость. Культура - это дефицит. Хороший коммерсант, даже банальный спекулянт понимает, что торговать дефицитом выгодно. Но это коммерсанты широко пока не осознали. Несмотря на это, культура побеждает то тут, то там. Я не так давно приехал на съемки в город, о котором прежде даже не слыхал, - Белорецк. Случайно попал в местную математическую школу и был потрясен самими лицами детей. Мне не надо объяснять, что такое детские лица, - это книга, которую я читаю легко. Это школа даже не прошлых времен, а будущих - школа XXI века. Я, естественно, захотел познакомиться с директором, но это оказалось невозможно - директор школы, доктор математических наук, с тремя своими коллегами отбыл в США решать проблемы кризиса преподавания математики в американской средней школе.
С. ЛИСОВСКИЙ: Видимо, я единственный из участников разговора, кого можно при желании отнести к той самой категории коммерсантов, о которых вы здесь упомянули. Вы правы, торговать культурой выгодно во всем мире, но не у нас. В ситуации правового беспорядка, о которой я уже говорил, даже самый дефицитный товар теряет свою ценность: любой товар, особенно продукт интеллектуальной деятельности, надо не только произвести, продать, но и защитить от всякого рода нарушений. Подделывают в нашей стране не только водку и джинсы, но и аудио -, видеозаписи, которые стоят заведомо дешевле: ведь незаконному производителю не надо платить деньги за авторские права актеров, музыкантов и исполнителей - он их просто крадет. Но если на фронте борьбы с пиратством хоть что-то сдвинулось с мертвой точки, то статья 26-я Закона об авторских и смежных правах, способная приносить средства на поддержание отечественной культуры, по-прежнему бездействует.
Э. РЯЗАНОВ: На мой взгляд, 26-я статья Закона об авторских и смежных правах сегодня не работает потому, что механизм ее реализации не прописан ни указом президента, ни постановлениями правительства, ни инструкциями и пояснениями соответствующих ведомств, призванных этот сбор изымать из дохода производителей, импортеров и торговцев и направлять в соответствующий внебюджетный фонд, который, в свою очередь, тоже еще не создан. Пока решение вопроса затягивается, российская культура теряет миллионы и миллионы долларов, которых сегодня не имеют ни государство, ни частные инвесторы для поддержки российских мастеров театра, кино, эстрады, культуры в целом.
А. ПУГАЧЕВА: Но эти средства нельзя отдавать и на откуп государству, под чиновничий контроль, об эффективности которого мы все хорошо знаем. Я уверена, что все вопросы федерального законодательства об авторском праве, его применении на практике должны решаться только с нашим участием, потому что некоторые стороны нашей жизни и творчества, которые знают Рязанов, Быков, Эшпай, Петров, я и другие творческие работники, должны быть донесены до сведения власть предержащих, а наши проблемы - решаться не на голой чиновничьей основе. Для этого мы и объединились в Общероссийскую творческую конфедерацию, сделав еще один шаг к отстаиванию авторских и смежных прав.
Р. БЫКОВ: Вы говорите о конкретных дырах в законодательстве, прорехах в правовом поле, но мне представляется, что проблема шире: в России сегодня ни на государственном уровне, ни на уровне осознания своих проблем обществом нет какой-либо внятной концепции спасения и развития отечественной культуры. Наш великий современник Дмитрий Сергеевич Лихачев высказывал, на мой взгляд, гениальную идею - о необходимости провозглашения "Декларации прав культуры". Это идея спасения - она кажется мне и национальной, и планетарной. Конечно, может показаться, что декларациями делу не поможешь, да и время ли сейчас, в столь сумбурной и неясной обстановке, принимать какие-либо далеко идущие заявления? Билль о правах человека, провозглашенный в США и ставший американской мечтой, был подписан в то время, когда в Америке процветал расизм, только закончилась война за независимость от Соединенного Королевства Великобритании и о правах чернокожего населения не шло и речи. Но он давал перспективу, намечал цель, то "прекрасное далеко", к которому стоит стремиться. Он год за годом становился реальностью и обрел характер планетарной идеи.
А. ПУГАЧЕВА: А как обойтись без глобальных идей, как сделать так, чтобы все стало с головы на ноги не через десятки-сотни лет, до которых ни мы, ни многие наши сегодняшние читатели-соотечественники не доживем, а сегодня? Я слушала этот умный и одновременно эмоциональный разговор и думала: почему я, пашущая, как вол, по 16 часов в день, верная и благодарная своему зрителю, готовая ради него и своего дела на все, должна жить так, как мы живем сегодня? Разве я и мои соотечественники это заслужили?
С. ЛИСОВСКИЙ: Алла Борисовна, вопрос не в том, заслужили или нет, никто не спорит с тем, что россияне достойны лучшей жизни: иначе зачем было затевать все наши перемены. Вопрос в том, в какой стране мы хотим и будем жить, ответ на который должны дать прежде всего сегодняшние молодые люди, новое поколение россиян. В сутолоке проблем и катаклизмов многие не заметили, как на свет появилось иное, совершенно новое поколение россиян. Я, так же, как и они, уверен - сегодня настало время жить в России, делать себя, свое счастье и счастье своих близких здесь.
Леонид Парфенов: "Вместо телевидения предпочитаю читать газеты"