"СТОЛЫПИНЫ" - так нарекли заключенные тюремные вагоны, предназначенные для перевозки спецконтингента по этапу. Надо заметить, что жизнь заключенного - это постоянные этапы. Стукнуло несовершеннолетнему малолетке восемнадцать - везут его уже во взрослую зону. Не понравился осужденный своему начальнику - дерзил или проштрафился - бац!.. И тюремный режим изменен. Требуется свидетель на судебное заседание в другом городе и по другому делу - собирай манатки и жди отправки. А судьба-злодейка может занести зека куда угодно - от щедрой лесной природой Республики Коми до "солнечного" Магадана.
Поэтому вагоны с заключенными колесят повсюду, но в железнодорожных расписаниях они не значатся. Указания и номера маршрутов имеются лишь в Управлении спецперевозок МВД РФ. Ежедневно с узловых станций они отправляются в рейс вместе с обычными пассажирскими или скорыми поездами. Так что у многих законопослушных пассажиров, отправляющихся путешествовать по железной дороге, в одном составе могут быть необычные соседи. Внешне спецвагоны больше напоминают багажные или почтовые. Плотные матовые стекла с мощными решетками не позволяют зекам любоваться прелестями природы. Полная изоляция от внешнего мира не дает им шанса соблазниться на побег.
Обычно такому путешествию предшествует капитальный "шмон". Кроме колюще-режущих предметов, ремней, шпагатов и т. д. у арестантов отбираются: зубной порошок, сахарный песок, табак, чай. По мнению конвоиров, все это может быть использовано для ослепления охраны.
Для заключенных такие переезды - адская мука. Проклянешь все на свете, пока доберешься до конечной точки. Невыносимые, нечеловеческие условия начинаются с купе- камеры. В обыкновенное пассажирское четырехместное купе набивается пятнадцать-двадцать человек. Размещаются зеки как попало, на каждую полку, включая и багажную, приходится по два, а иногда и по три человека. Поэтому и о санитарных нормах говорить уже не приходится. В пути о горячей пище заключенным приходится только мечтать, хотя есть в вагоне и пищеблок. Однако горячие блюда предназначены только для начальника караула, двух его помощников и солдат-часовых. Скудная пайка арестантов состоит из полбуханки хлеба, селедки, а если повезет, в дорогу дадут банку дешевых рыбных консервов.
Но теснота в купе и скудная пища - это не самое страшное. Как вспоминает бывший вор Наздруев, нею дорогу от Казани до Новосибирска, после съеденной всухомятку селедки не смог получить даже кружку воды. Конвой разносить воду не торопился не потому, что ее не было, а потому, что после водопоя караульным придется выводить арестованных в туалет. (По инструкции положено выводить по одному.) Логика здесь проста - чем меньше дашь воды, тем меньше проблем у караульных.
Однако, несмотря ни на что, спальная братия с караулом старается не ссориться. В вагоне пожаловаться на начальника- самодура некому. Мало того, если попадешь в немилость, то перед тобой может вообще не открыться решетка, отделяющая тебя от режимного коридора.
После отбоя, когда люди, вдоволь наматерившись, угомонились и уснули, в камерах могут врубить свет и начать очередную проверку или обыск. Делается это для того, чтобы никому из пассажиров дорога не показалась раем. Если начальнику караула проверка покажется недостаточной мерой, то под утро ее могут устроить повторно. На всем протяжении пути начальник караула и его часовые являются для зеков высшей властью. Восемнадцатилетние парни в военной форме с погонами "ВВ", например, могут запросто отлупить резиновыми дубинками и если в следственном изоляторе осужденный еще может пожаловаться на обидчика его начальнику, даже добиться встречи с прокурором, то в вагоне об этом и думать не приходится.
Поэтому у пассажиров в черных робах во время таких переездов существует только одно желание - быстрее добраться до тюремного лагеря. Там хоть и не рай, но все-таки и нары у каждого свои, опять же воды вдоволь, и в туалет ходишь не тогда, когда скажут, а когда хочется.
В любой час дня и ночи