Замечательного писателя Василя Быкова, наверное, нет нужды представлять особо. Его произведения, такие, как "Знак беды", "Сотников", "Круглянский мост", "Карьер", читала вся страна. Его проза, посвященная войне, честная, пронзительная, стояла особняком в ряду других военных книг. Он лауреат Ленинской и Государственной премий, Народный писатель Белоруссии...
КАЖЕТСЯ, этот наш юбилей станет прощальным с нашей победой в самой большой и кровавой войне с самым сильным и жестоким противником. Безусловно, история на том не заканчивается, были и будут новые войны - локальные и не только, - новые поколения познают ужас крови и, возможно, - сладостный вкус победы. Но вряд ли еще кому-либо придется пережить это в масштабах, пережитых нами. В условиях, кстати, самых неблагоприятных ни для войны, ни для победы.
СВОЕЙ КРОВЬЮ МЫ УКРЕПИЛИ ЗЛО
ПОДНЯВШИСЬ вместе со всем человечеством против всемирного зла, мы не сознавали тогда, что своей кровью укрепляем другое зло, с которым так прочно сроднились, что почти перестали замечать его. Мы полагали, что освобождаем европейские народы от ярма фашизма, не замечая, что несем им новое закабаление, если не более жестокое, то, наверное, более длительное. Мы видели перед собой ближнюю цель, о дальней на войне не задумывались. Тем более такой неопределенной и не от нас зависящей, как послевоенное обустройство мира. Но это мы - непосредственные участники войны; наши же вожди все спланировали заблаговременно. Еще лилась кровь на полях сражений, а Европа уже была разделена между победителями, судьба миллионов уже была предрешена без их ведома и участия.
БЕРЛИН ШТУРМОВАЛИ, КАК И ГРОЗНЫЙ
БЕЗУСЛОВНО, мы любили родину и не щадили жизни для ее свободы. Но Сталин, вероятно, по собственному опыту знал, что как в мирной жизни, так и на войне принуждение - средство куда более эффективное, чем показной советский патриотизм. Самый жестокий и абсурдный приказ в его империи должен был исполняться беспрекословно и в срок, как было записано в воинских уставах. Это касалось всех - от маршала до рядового, мудро усвоивших солдатскую истину на войне: немецкий пулеметчик может промахнуться, не попасть в цель; в случае же неповиновения промаху не будет. На том строилась вся детально разработанная система военного командования, политорганов, особых отделов, прокуратуры и трибуналов, штрафных рот и штурмовых батальонов - вся эта репрессивная структура периода войны, запрограммированная исключительно на принуждение.
Именно это обстоятельство объясняет печальный для войны парадокс, когда многие полки и дивизии месяцами бессмысленно атаковали одни и те же рубежи и высоты, клали возле них тысячи людей. Атаковать была установка сверху, и дело подчиненных было ее исполнять, не заботясь о результатах. Генералы не могли ступить шагу, не согласовав его с маршалами, а те - с главнокомандующим; никто не обладал правом исправить или даже указать на явную ошибку, если она исходила сверху. Как и в мирной довоенной жизни.
Теперь российское общество, в том числе и генералитет, глухо ропщут по поводу бессмысленного с военной точки зрения уничтожения в Грозном сотен российских танков, забывая, что этот факт имеет исторический прецедент. На заключительном этапе войны в Берлин также были введены две танковые армии, которые там и сгорели, потеряв в уличных боях около 800 танков. Но танки хотя бы имели счет, человеческие же жизни считать не было принято, и до настоящего времени никто толком не знает количества наших потерь в прошлой войне.
ЖИЗНЬ В ОККУПАЦИИ - МЕЖ ДВУХ ОГНЕЙ
СПОНТАННАЯ во многих отношениях борьба белорусов против немецких захватчиков была использована большевиками в политических целях, в военных она не имела большого значения. Партизанское движение едва ли не с самого начала инспирировалось и контролировалось партийными органами, засланными из-за линии фронта чекистскими кадрами, продолжавшими свою привычную довоенную деятельность. Белоруссия в этой войне традиционно очутилась между огнем да полымем: с одной стороны, жестокостью оккупационных властей, с другой - не меньшей жестокостью "народных мстителей" по отношению ко всем, кто не с ними. Национальная воля белорусов к собственному самоопределению, так же, как и к самовыражению, в расчет не принималась, война с обеих сторон велась безжалостными методами средневековья - без всякого снисхождения к мирным жителям - женщинам, старикам и детям, которые одинаково оказались перед угрозой истребления. Поголовному истреблению подверглось еврейское население, на протяжении столетий проживавшее в белорусских городах и местечках и ставшее частью народа Белоруссии. Его не мог защитить никто: Красная Армия была далеко и отстаивала Москву, партизанское же командование хотя и располагалось поблизости, но спасение евреев не считало своей обязанностью. По собственной инициативе евреев спорадически спасали белорусские крестьяне, жители местечек, сами рискуя за это жизнью. Каждый теракт либо акт саботажа стоил белорусам сотен и тысяч жизней заложников - ни в чем не повинных людей, которые не могли взять в руки оружия и на правах обывателей проживали в населенных пунктах. За организованное из леса убийство гауляйтера Белоруссии Кубе было казнено около десяти тысяч заложников - мирных жителей Минска. Сотни белорусских деревень оказались уничтоженными руками немцев только потому, что их уничтожение было спровоцировано партизанами.
УНИЖЕНИЕ ПОБЕДИТЕЛЕЙ
НАЦИОНАЛЬНО-культурное движение, которое в весьма ограниченных размерах допускалось немецкими властями, искоренялось властями большевистскими, рассматривавшими его не иначе, как коллаборантское и враждебное советской власти. Законы беспощадной борьбы вынуждали многих во имя спасения жизни делать весьма мучительный выбор, становясь в тот или иной лагерь борьбы. Иного выхода не было, иным могла быть, только погибель. Именно по этой причине многие и выбирали наименьшее зло, каким по тому времени казался Советский Союз и его борьба против фашизма.
В тяжелых боях на фронте, вспоминая довоенную жизнь, мы очень надеялись, что после этой кровавой войны все в стране будет иначе. Будет легче, свободнее и справедливее. Что Сталин в конце концов если не начнет уважать истерзанный, но победивший народ (что также было бы естественно), то хотя бы смягчится в своей жестокости. Мы готовы были терпеливо сносить неизбежное послевоенное обнищание, разруху и различные принуждения. Но, казалось, все имели право рассчитывать на прекращение хотя бы террора по отношению к своим же братьям по классу - рабочим, крестьянам, остаткам интеллигенции. Вопреки ожиданию миллионов Сталин сразу же после победы обратился к прежней довоенной политике - ожесточенной борьбе. С кем? - это сакраментальный вопрос всей сталинской диктатуры. Опустился железный занавес перед "непримиримым врагом", на этот раз недавними нашими союзниками. Теми самыми, что в страшном сорок первом году стали плечом к плечу с пошатнувшимся режимом, не дали ему пасть под ударами его же недавнего союзника Гитлера. Началась новая многолетняя изнурительная борьба, в которой главной жертвой, как всегда, оказался собственный народ. После кровавой горячей войны ему пришлось еще вынести и все прелести войны холодной.
Однако давно известно, что дважды в одну реку войти невозможно, на этот раз довоенного "единодушия и поддержки" не получилось. Народ начал умнеть, в массовый шпионаж и вредительство, наверно, никто не поверил. Миллионы людей, увидевшие за годы войны иной мир, обнаружили там нечто иное, чем то, что готовы были увидеть, основываясь на большевистской пропаганде. Прежде всего - плоды частной собственности, классовую толерантность, национальную целостность демократических западных обществ, - качества, которые были давно искоренены в Стране Советов.
Тем временем жизнь в нашей стране забредала во все более глухой тупик. Стало очевидным банкротство хваленой колхозной системы, не способной прокормить страну собственным хлебом; города на многие годы очутились под властью прожорливого вампира ВПК; ядерное безумие и космические гонки привели мир на край катастрофы. В то же время всенародную победу над немецким фашизмом беззастенчиво приватизировала партия большевиков, которая начала использовать ее в глобальных масштабах. Главными героями войны после победы стали пресловутые поли- торганы - все эти военные советы, политотделы, комиссары, замполиты и политруки, без которых, оказывается, невозможна была никакая победа. Главными полководцами войны поочередно становились Сталин, Хрущев, Брежнев. Очередь подходила к Черненко...
ТАК ЗА ЧТО ЖЕ МЫ ВОЕВАЛИ
ПРОТИВ кого - понятно, тут, как принято говорить, нет вопросов. Но каждое "против" подразумевает также и определенное "за". Вот это "за" становится проклятой темой для мучительного размышления всякого, кто не утратил к тому способности. Как и пятьдесят лет назад, правда войны по-прежнему остается непостижимой даже для ветеранов. Впрочем, это и понятно. Военно-пропагандистская ложь явилась составной частью коммунистической идеологии, в которой воспитывалось сознание большинства наших уважаемых ветеранов, и ныне столь охочих воспитывать молодое поколение "в духе патриотизма". Получилось так, что те, кто долгие годы проповедовал патриотизм в массах, сами в конце концов уверовали в него, став по сути прямой и добровольной жертвой собственных верований, которые ими слепо и добровольно охраняются. Искусственный ореол непогрешимости и героизма с каждым юбилеем все ярче разгорается над убеленными сединой головами, что, по- видимому, устраивает всех - и ветеранов, и общество.
ТРАГЕДИЯ ВЕТЕРАНОВ
ВЕТЕРАНЫ стареют, и многие их недостатки, безусловно, имеют биологическую природу. Опять же большинство из них, как уже сказано, - несомненный продукт коммунистической идеологии (кстати, весьма удобной для недалекого либо ленивого ума, благодаря чему эта идеология и завладела сознанием масс). За полстолетия, естественно, ослабла их память, они стали забывать себя бывших, охотно поддаются на официальную лесть и столь же охотно обретают возвышенный, романтизированный образ героев, чему способствует непомерное количество наград, обрушившихся за послевоенное время на их старческие груди. Появилось немало и псевдогероев с наградами за так называемую выслугу лет, а то и прошедших войну, по расхожему определению, "от звонка до, звонка". Но где прошедших? В каком качестве? Недавно Центральное телевидение демонстрировало одного из таких героев, украшенного орденскими планками от плеча до пояса - в войну он служил военным прокурором армии. И судил, расстреливал, посылал в штрафники - за дело или зазря, - кто теперь станет разбираться. Он же заявил, что ни в чем не раскаивается, потому что лично никого не расстрелял, о некоторых даже сожалеет. В дни празднования юбилея Победы он выйдет на площадь при "полном параде", как настоящий герой войны.
Победив неимоверными усилиями величайшее зло эпохи, обеспечив в конце XX столетия демократическое развитие Европы, поколения ветеранов остались бесправными и полунищими, с мизерной пенсией и единственной ценной привилегией - бесплатным проездом на городском транспорте. К юбилею Победы, судя по всему, доведется довольствоваться усиленной дозой героизированной риторики да очередной юбилейной медалью. На то, чтобы более или менее пристойно обеспечить жизнь и быт доживающих поколений победителей фашизма, у наших властей не хватает ни средств, ни большого желания. Они поглощены обустройством собственного благополучия в нелегкой стихии дикого рынка.
МЕРТВОЕ ХВАТАЕТ ЖИВЫХ
СПУСТЯ почти пятьдесят лет после нашей Победы рухнула последняя в мире империя. Однако почему-то не очень слыхать народного ликования, вполне естественного по такому, несомненно, историческому случаю. Ну если не ликования, то хотя бы удовлетворения - наверно же, это событие все-таки того стоит. Народы, нации бывшего СССР, воспитанные в духовной Бастилии и вдруг выпущенные на волю, оказались в полной растерянности. Поколения помоложе, да и те, что постарше, оказались неспособными существовать свободно, строить жизнь по демократическим законам. Дефицит энергоносителей, разумеется, важный фактор, но, может быть, еще важнее - недостаток национальной воли, необратимая деформация общественного сознания, делающие власть легко доступной для коммунистической номенклатуры, привычно и бездарно правящей государствами. Безучастность и апатия, все более завладевающие обществом, представляют собой питательный бульон для различных реваншистских и коммуно-фашистских образований, в которых ветеранская прослойка играет далеко не последнюю роль. Похоже, уходящие поколения пытаются ухватить за полу молодых, чтобы свернуть их с избранного ими пути на собственный укатанный путь, по которому они забрели в тупик. Иного пути они не приемлют, его не приемлет весь их тоталитарный опыт, их длительное милитаристское прошлое, за которое они хватаются ныне, как утопающий хватается за соломину.
Такой соломиной для них видится прошлая великая война и трудная наша победа.
НА ВОЛНЕ "ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ВОЙНЫ". ФАЛЬСИФИКАТОРЫ НАШЕЙ ИСТОРИИ (часть 2)