В 1628 г. широко известный по художественным произведениям кардинал Ришелье велел создать при парижском почтамте специальную комнату для тайного просмотра писем. Впервые в Европе и мире на регулярную основу была поставлена практика так называемой перлюстрации - вскрытия и прочтения корреспонденции без ведома отправителей и получателей...
В НАШЕМ Отечестве нечто подобное впервые сделала Екатерина II, повелевшая в 1779 г. доставлять ей корреспонденцию, вскрытую секретно на почтамте. В следующем столетии перлюстрация получила бурное развитие. Известно письмо, направленное в 1823 г. князем П. М. Волконским из Парижа графу А. А. Закревскому и заканчивавшееся словами: "Прощайте, любезный друг, пишите ко мне почаще, через Булгакова или по оказии, ибо, наверное, наши письма распечатывают на почте..."
А. Я. Булгаков в те времена занимал должность московского почт-директора и имел репутацию активнейшего перлюстратора. Запрещено было вскрывать письма лишь двух людей: государя императора и министра внутренних дел.
В начале XX века для вскрытия почтового конверта использовались отработанные технические приемы. В специальной металлической посуде нагревалась вода, и через небольшое отверстие вверху пускалась струя пара. Поднеся левой рукой письмо к струе, чиновник при помощи длинной толстой булавки отгибал клапаны конверта. В течение дня один цензор просматривал до 500 - 750 писем.
К 1914 г. пункты перлюстрации имелись в семи городах Российской Империи - Санкт- Петербурге, Москве, Варшаве, Киеве, Одессе, Харькове и Тифлисе. Суммарный личный состав перлюстраторов в стране насчитывал около 50 человек. В их число входили образованные люди, владевшие иностранными языками и нередко совмещавшие эту службу с другой - например, работой в библиотеках.
"ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ ПРОСИЛ ПРОДОЛЖАТЬ..."
ПОСЛЕ октября 1917 г, какое-то время казалось, что перлюстрации в нашей стране должен прийти конец. Весной-летом 1918 г. вскрывалась лишь международная корреспонденция. По архивным документам хорошо видно, как чиновники от перлюстрации, утратив представление о том, "кто есть кто" в бюрократических структурах, лихорадочно искали новых хозяев. И этот поиск не затянулся.
Из письма секретаря СНК И. Горбунова в Управление военного контроля, осуществлявшее цензуру переписки, от 22.6.18 г.
"...Имею честь по поручению ...Владимира Ильича Ульянова просить вас энергично продолжать вашу деятельность... и доставлять соответствующие сведения секретными пакетами на мое имя, а также широко информировать и завязать отношения с Всероссийской Чрезвычайной Комиссией по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности, помещающейся в Москве на Большой Лубянке, И..."
В декабре 1918 г. было утверждено "Положение о военной цензуре", вводившее "контроль над всей печатной продукцией, радио, телеграфом и телефоном", а также просмотр международной и "по мере надобности внутренней почтово-телеграфной корреспонденции", равно как и "контроль над переговорами по иногороднему телефону".
В принципе, военная цензура (в мирное время - в армии, а в военное - по всей стране) была и остается присущей не только нам. Правда, в мировой практике есть свои особенности: военная цензура обычно действует открыто, ставя свой штамп на конверте, и автор письма знает о ее существовании.
Однако в Советской России почтово-телеграфный контроль с самого начала своего действия стал как бы несуществующим учреждением. Уже в ведомственных инструкциях марта 1919 г. подчеркивалось, что "цензура корреспонденции, идущей из Красной Армии и в Красную Армию, производится секретно", что письмо "вскрывается осторожно, тщательно заклеивается, никаких цензурных штемпелей на нем не ставится и в тексте ничего не вычеркивается". Практически то же самое говорилось относительно международной переписки.
В августе 1920 г. обязанности по перлюстрации были переданы Особым отделам ВЧК.
БЕЗ ОТГУЛОВ И БЕЗ ВЫХОДНЫХ
В 20-е годы перлюстрацией руководил отдел Политконтроля ОГПУ. Сохранилась, в частности, докладная на имя Ф. Э. Дзержинского от 12 декабря 1924 г., направленная одним из руководителей отдела И. З. Суртой. Последний отмечал, что его сотрудники "никаких праздников и выходных дней не имеют", что "один сотрудник на телеграфе просматривает в сутки 2500 телеграмм", а "полная обработка писем доведена до 250 штук в день на одного человека". В целом, например, за один год - с октября 1923 по октябрь 1924 г. - было просмотрено более 5 млн. писем и более 8 млн. телеграмм.
Партийное руководство весьма чутко относилось к нуждам отдела Политконтроля. В 20-е годы вопросы чтения чужих писем становились предметом внимания комиссии Политбюро ЦК ВКП(б), а затем комиссии ЦКК-РКИ. По-видимому, как дань стремлению Сурты поставить перлюстрацию на научную основу можно расценивать тот факт, что в 1936 г. он стал президентом Академии наук БССР.
Правда, в декабре 1937 г. Сурта был арестован и затем расстрелян: человек, который "столько знал", объективно становился опасным для власти.
В Конституции СССР 1936 г. - так же, как и раньше в Почтовом уставе 1929 г., и позднее в Конституции 1977 г. - провозглашалась "тайна переписки". Однако нет оснований полагать, что формальные запреты препятствовали реальной практике.
С годами система перлюстрации развивалась и разрасталась. К сожалению, получить конкретные архивные документы, относящиеся к послевоенному периоду, нам пока не удалось. Есть редкие свидетельства участников и очевидцев - в первую очередь вышедшие за рубежом воспоминания Л. Авзегера, работавшего в 1946 - 1952 гг. в отделении Политконтроля в Чите.
Согласно Авзегеру, коренных технических изменений в деле вскрытия писем не произошло даже по сравнению с царским периодом. В то же время количественный рост аппарата перлюстраторов и расширение сети пунктов перлюстрации были весьма значительными. На одном только читинском почтамте на этой ниве трудилось около 70 человек. Логично предположить, что в масштабах всей страны в послевоенные десятилетия речь могла идти уже о тысячах людей.
Куда делись эти люди после 1991 г.? Действительно ли сегодня контроль за перепиской ведется исключительно с ведома судебной власти? Что случилось с огромными массивами перлюстрированной переписки советских граждан? Если они сохранились, то почему к ним не допускают историков?
Хотелось бы задать еще много вопросов из этой области - только вот знать бы, кому...
Владлен ИЗМОЗИК, кандидат исторических наук.
КГБ СССР СООБЩАЕТ И КОММЕНТИРУЕТ. В свете гласности