Светлана АЛЕКСИЕВИЧ, автор книг "У войны не женское лицо", "Цинковые мальчики", "Зачарованные смертью", заканчивает новое произведение "Чернобыльская молитва. Хроника будущего". С ней беседует наш корреспондент Людмила НОВИКОВА.
- Светлана, вы до сих пор не писали об одной из самых больших трагедий нашего столетия. Значит ли это, что ваша книга будет особой?
- Когда бываешь в Чернобыле, особенно в зоне за железной решеткой, то чувствуешь себя не русским, не белорусом, а биовидом. Из покинутых домов выбегают кабаны, лоси... И памятник Ленину стоит с протянутой рукой...
Оказываешься как бы в двух временах: с одной стороны - плакаты, портреты Горбачева, призывы помочь афганскому народу, а с другой стороны -"лунные" пейзажи: слой земли был снят на несколько километров. Здесь совпали как бы две катастрофы: социальная и космическая. Что касается Чернобыля, то мы его осмыслили на уровне антикоммунизма. Особенно у нас в Белоруссии. Коммунистическая идея никогда не считалась с человеческим материалом.
"Чернобыльская молитва" построена в моем жанре - рассказы, исповеди людей. Чернобыль, как мне кажется, это главное событие XX века. В мировоззренческом смысле - это больше чем ГУЛАГ, Освенцим... Потому что не какая-то часть людей, а миллионы могли и могут исчезнуть.
- Говорят, в зоне возрождается жизнь?
- "За проволоку" возвращаются старики доживать. Есть зона постепенного отселения. Есть зона жесткого контроля. Но везде нельзя жить. Людей отселили и отселяют уже в течение 10 лет. А брошенные ими дома заселяются русскими людьми, которые бегут из Таджикистана, Чечни, Прибалтики, Украины, Грузии, Абхазии. Особенно из воюющих стран. В России нет государственной программы для беженцев. За ее пределами живут 26 миллионов. Я спрашиваю женщин, у одной из них пятеро детей, у другой - двое, но скоро будет третий: "Поехали бы вы туда, где есть чума или холера?" Они отвечают: "Нет. Но здесь же киоски торгуют".
- Неужели и торговля возродилась?
- Конечно, если тысячи людей снова поселились, не видя, не осязая опасности. У человечества мера ужаса одна - война. А этого нового ужаса он не знает. Это все происходит на фоне, когда умирают тысячи ликвидаторов, солдат, когда дети болеют "щитовидкой", лейкемией, когда у нас у всех низкий иммунитет. Вот один только пример: родилась девочка, отец которой был ликвидатором. Через два часа ее понесли на операцию. Ей даже писать неоткуда было: у нее не было ни одной дырочки на теле, только глазки и ротик. Девочке за четыре года сделали 12 операций. Мать просит, чтобы это связали с Чернобылем. Врачи отвечают, что у них нет банка данных и они не могут этого сделать.
- Со сколькими людьми вы говорили?
- За три года работы над книгой, в "зоне" я была десятки раз. Опрашивала переселенцев, "самоселов", врачей, зоотехников, солдат - всех, кто был в этом задействован, - не менее 300 человек.
- Здоровые среди них есть?
- Что вы! Я там не жила, но после моих поездок иммунитет у меня резко упал. Даже малая доза радиации - это очень опасная вещь. Теперь лечусь.
Когда денег нет, чтобы справиться с бедой, начинают говорить о том, что 10 лет прошло, там можно жить. Это опять как бы неценность человеческой жизни.
Возле знака "Высокая радиация! Вход запрещен!" растет пшеница. Выясняется, что председатель колхоза разрешил там подкашивать и подсаживать. Это все идет им потом в урожай, в план. Когда из зоны уезжали люди, то там оставались вещи, техника. Сейчас все разобрано на запчасти, ни одной пустой банки не найдете. Там даже печки разбиты и сложены рядом кирпичи. На мой вопрос: "Зачем кирпичи?" - ответили: "Сейчас один кирпич стоит 5 тыс. белорусских "зайчиков", а тракторист зарабатывает в месяц 200 тысяч". Дома стоят без окон, без дверей... Это все уже находится на наших рынках. Но никто об этом не задумывается.
- Охранники хоть как-то предостерегаются от радиации?
- Мне рассказывал командир взвода, что когда он ездит к родственникам жены в Россию, то у него целый месяц болит голова, пока не вернется обратно. По его словам, он не может жить в нормальном месте, он может жить только в "зоне". Конечно, происходит какая-то перестройка организма.
Уже есть статистика врачей, что увеличилось количество самоубийств среди детей. Малая доза радиации действует на психику. Дети, живущие в "зоне", постоянно говорят о смерти. Эти разговоры они слышат каждый день.
- Как же люди там работают?
- Самое ужасное, что они там работают, глотают пыль, и до сих пор нет тракторов хотя бы с герметичными кабинами. Почему народ этого не требует?
У меня есть рассказ женщины из Припяти. "Приходит муж и говорит, что произошел взрыв. Жили в десятиэтажном доме. Все соседи (один из которых был учителем физики) выносили детей на балкон и говорили: "Посмотри, как красиво! Запомни!" Это был не пожар, а свечение. Что-то внеземное. Вместо того чтобы бежать, спасать детей, доставать йод, люди, работающие на станции, с удовлетворением восприняли, что создана правительственная комиссия, что ситуация под контролем,"враги" будут найдены", и ждали, как их накажут".
Почему мы молчим о Чернобыле? Рассказывают, почти как анекдот, что председатель правительственной комиссии Б. Щербина попросил показать ему реактор. Ему объясняют, что нельзя - смертельно опасно. Он отвечает: "Через два часа я должен докладывать на Политбюро! Я должен посмотреть и улететь!" Можете себе представить, кто руководил... Он получил очень высокую дозу. Та система была настроена на победу. Но это космос, это атом, это нельзя победить... Поэтому мы не справились с этим, в недоумении остановились и до немоты замолчали. Потому что Чернобыль -это что-то из другой жизни.
- Но мы пережили и переживаем чернобыльскую трагедию, значит, это наша жизнь.
- На границе Украины и Белоруссии есть биологический могильник. Там захоронены тысячи расстрелянных животных. Люди уезжали и брали с собой только документы, уезжали ведь на два дня. Только потом поняли, что на всю жизнь. Они садились в автобусы, а вокруг - их собаки и кошки. Одна женщина мне рассказывала, как плакала ее кошка.
Люди, которых выселили оттуда, умирают и завещают похоронить их на родине. Деревню ровняют с землей, а кладбище остается. Официально возвратиться туда можно только мертвыми. Когда туда везут умершего старика, люди собираются, как муравьи, потому что официально им разрешают пройти туда или с мертвым человеком, или в день поминовения. Выписывается пропуск на определенные часы. Люди едут на мертвую землю.
Там нет света. И люди, которые вернулись нелегально, молотят цепами. Муку мелют жерновами. Возвращается XVI век...
- Недавно прошла очередная конференция, посвященная Чернобылю. Удивительно, что отдельные ученые Германии, Голландии говорят, будто все не так страшно, что, мол, хотят больше получить денег от Запада, поэтому размеры и последствия трагедии преувеличены.
- Есть такое мнение. В мире существует атомное лобби. Среди западных ученых есть отношение к Чернобылю, как к лаборатории: если такое же случится у них, то будет банк данных на чужом страдании, на чужом опыте. Они относятся сугубо профессионально к этому.
- Когда выйдет ваша книга? И где?
- Совсем скоро. Будет напечатана в журнале "Дружба народов", есть заказы от западных издательств.
- Вы много писали о страданиях, о горе... Но почему это происходит с нашими людьми? Может быть, мы прогневили Бога?
- Все сваливать на Бога легче всего. На Западе я слышала такое мнение: мол, ваши проблемы - в ортодоксальности вашей православной церкви. Для нас как бы неважно земное, у нас нет дома, нам подавай Вселенную... Возьмите русскую философию. Там только о жизни Духа. Совершенно унижена плоть, унижено все материальное. Это, по-моему, опасно для человека. Жизнь человека сразу обесценивается. И человек говорит: "Если я буду жить там, то мне совсем недорого все здесь".
"Гибель Зои я пережила почти физически"