В ПАРТКОМЕ АЭС услышал мимолетный разговор.
- Ремонтники идут в ночную.
- Да. Но по мелочам. - И после паузы: - Если, конечно, ничего не произойдет...
Меня отговаривали, чтобы не стремился в ночную смену. Днем, мол, и фронт работ шире, и легче будет.
Переодеваюсь в спецодежду. Делал это уже не раз. К белому костюму, в котором ходят энергетики-атомщики, выдают ботинки, белье, носки. Начальник смены первого блока Г. Кравченко скрупулезно помогает "подогнать" респиратор- "лепесток".
- Это тоже возьмите, - протягивает хлопчатобумажную медицинской белизны салфетку. - Пригодится.
Запихиваю ее в карман с недоумением. Зачем она, узнал лишь ночью, на станции. Но это потом. А сейчас покидаю со сменой вахтовый лагерь.
Пытаюсь вообразить, какой будет предстоящая вахта. Мысли сводятся к одному: тяжело там. А те, кто едет туда, оживленно беседуют, шутят.
Внезапно и тревожно вынырнула, запрыгала в окнах-щелях упирающаяся в небо вентиляционная труба, а за ней - громада четвертого блока. Мы на станции.
Автобус подъехал к самым ступенькам здания. На окнах - белые элегантные шторы. Вроде бы ничего и не случилось. К действительности возвращают люди в спецодежде и белых шапочках, с респираторами на лицах. Все спешат в здание.
ЭНЕРГЕТИКИ преодолевали станционные помещения уверенно, энергичным шагом. Кто-то бросил: "санпропускник". Еще недавно они оставляли здесь костюмы, переодевались в спецодежду. Сейчас в спецовке постоянно.
Хозяева станции на вахте неизменно, с того самого дня. Мизерным составом, правда. Идут все на щиты управления - центральный, блочные, в самые "чистые" помещения. Входя, освобождаются от респираторов, и они повисают под подбородком.
Гляжу на матовые окошечки-лампочки. Кажется, их миллион. Но горят лишь отдельные: реакторы остановлены.
- То есть не дают электроэнергии, - объясняет начальник блочной смены Г. Кравченко. - Остановить их невозможно. Запустил - обслуживай, держи в повиновении атом. Независимо от того, работают они или нет...
Собеседник делает записи в журнале: обычная оперативная дисциплина. Требуются доклады о том, как обстоят дела. Они нормальные. Только все жарче и жарче в помещении: плюс 32 градуса. Вентиляцию, однако, не включают: не очищена еще от радиационной "грязи". Пот катится градом. Салфетка оказалась кстати.
С помощью провожатого перебираюсь на центральный щит управления, к "ночному" директору.
Дежурил по станции Геннадий Мефодиевич Васев.
О том, как идет вахта, он говорил скупо. Реакторы - в заданном режиме. Чуть раньше его товарищи выполнили крайне необходимые работы. На четвертом блоке, в опаснейшей зоне...
Как ни трудно, энергетики налегают на ремонтные работы: готовятся к запуску двух блоков.
Я наблюдал за турбинистами. Они не в машинном зале, не на своем месте - на блочном щите. Три человека на всю станцию. Машинист Александр Зеликов водворяет на место болтающийся на груди респиратор, защищает глаза очками, берет дозиметр. А задание вроде бы простое - посмотреть, обследовать, доложить... Сменяет его инженер Александр Бочаров. Та же экипировка, те же сложности, только маршрут иной. Начальник смены Анатолий Сова уходит третьим.
Смена электриков оказалась одной из многочисленных - их семеро. Пока Виктор Лирник, ее начальник, объяснял, что главное для них - "чтобы поступала электроэнергия, обеспечивала фронт работ", с обхода вернулся электромонтер Владимир Мишин.
- Все в порядке, - доложил он.
ГДЕ-ТО за полночь меня провели в оперативный штаб станции - в так называемый бункер, о котором не раз упоминалось в печати. Длинное подвальное помещение - самое благополучное по радиационной обстановке - с первого дня аварии приняло управленцев, и с тех пор здесь не бывает пусто. В напряженные и острые ситуации тут поселялись штабы самых разных отраслей, ведомств, организаций. За письменными столиками, вытянувшимися двумя рядами у стен, не хватало места. Садились министры, ученые, крупные специалисты-авторитеты. Работа трудная, никем и нигде не испытанная. Она кипела и кипит. Сейчас, правда, поспокойней.
Пользуясь ночной паузой, беседую с оперативными дежурными - В. Найденовым и Б. Акимовым. Первый - мастер- ремонтник, второй - военный, майор.
- Кое-кто думает, что работающие на АЭС чуть ли не смертники, - рассказывают дежурные. - А мы труженики. Труд все сейчас вершит. Да, радиация: не щиплет, не колет, не пахнет. Она опасна. Чрезвычайно опасна. Но преодолима...
Знакомлюсь с последней записью в вахтенном журнале. С восьми вечера до двенадцати ночи велись работы на пристанционной территории. Пошли цифры. О людях, о машинах, о кубометрах. После полуночи вахта только в помещениях АЭС. И у шахтеров.
ГОРНЯЦКИЙ отряд сводный - преимущественно из коллективов Донбасса и Тульщины, есть представители Эстонии, Воркуты. У них все свое - кадры, механизмы, транспорт, снабжение. Даже столовая собственная.
Шахтеры начинали с метростроевцами, транспортниками- туннельщиками, геологами. На поверхности в сложной радиационной обстановке работали со многими коллективами. Им помогают и сегодня. Но основная тяжесть - на плечах горняков.
...Днем первый заместитель министра угольной промышленности СССР А. Фисун так сказал о шахтерах:
- Все в бою. Центральную выработку прошли согласно графику. Приступили к сооружению основания "саркофага", так называемой подушки, на которой должен умереть поврежденный реактор.
Предстоит выбрать много грунта, уложить на это место бетон и металл. Людей бережем, периодически заменяем всех без исключения. И на протяжении суток восемь пересмен.
Здесь, в чернобыльском забое, коммунисты-шахтеры бросили клич: "Перечислим дневной заработок в фонд помощи пострадавшим". Его поддержали повсеместно.
БЛИЗИТСЯ УТРО. В оперативном штабе все чувствительней заботы надвигающегося дня.
Сначала ожили телефоны.
- Дежурный АЭС! Минуточку, сейчас назову...
- Слушаю, товарищ генерал! Докладываю...
Напряженнейшая работа за ночь укладывалась в короткие сообщения. Реактор в норме. Шахтеры соблюдают график. Дезактивировано более 20 тысяч квадратных метров помещений. Итоги за сутки в целом обширнее, подробнее.
Помещение быстро заполняют люди. Уже непросто разыскать ночных дежурных. Заходят, представляются автоинспекторы. Без них на АЭС уже не обойтись.
Мы вышли из станции. Утреннее солнце тихо и щедро разливало свет. Совсем рядом, на подступах к блоку, оживала оставленная на ночь техника.
...Где-то к обеду встретился с Э. Поздышевым, новым директором АЭС.
- Время штыковых атак миновало, - говорит он. - Сегодняшние работы требуют времени. Все они напряженные, кропотливые. Осенью надо вводить, включать в энергосистему страны первый и второй блоки.
А. СОКОЛ, корр. газеты "Правда Украины"
Дети отдельно, коляски отдельно