В самые решающие моменты как-то не оказалось на политическом горизонте советника Бориса Ельцина известного ученого Д. Волкогонова. С большим трудом мы узнали, где он находится сейчас.
- ДА, АВГУСТ для меня сложился драматически. Обнаружили большую опухоль. Помня мои лекции в Оксфорде, предложили сделать операцию там, в клинике. Все прошло, казалось, успешно, но, увы, во время операции была обнаружена новая опухоль. Другими словами, весть о попытке государственного переворота путчистами я встретил в реанимационном отделении...
- Как вы, философ и историк, оцениваете происходящее?
- Страна оказалась на перепутье: или переход к цивилизованному обществу путем реформ, или мелкий ремонт и возврат к тоталитаризму. Государственно-партийная верхушка выбрала второе. Я думаю, идея переворота в головах этих людей витала давно. Однажды на совещании крупных военных я услышал фразу, сказанную, правда, полушутливо: "Порядок в стране будет, если власть передать командующим округов". Да и недавний претендент Макашов весьма прозрачно намекал на необходимость прихода к власти военных. Но путчисты не учли, что младший и средний командный состав в своем большинстве давно уже политически был на стороне демократических сил.
- Но мог ли переворот увенчаться успехом?
- Нет, видимо, не мог. Прежде всего потому, что у народа был за спиной потенциал шести лет. Во-первых, у заговорщиков не оказалось маломальского лидера (хотя за кулисами, по- моему, давно стоял Лукьянов и осторожно дирижировал подготовкой), а у демократических сил такой лидер был, и это лидер исторического масштаба: Борис Ельцин.
- Каков главный результат драматического столкновения двух сил?
- Рухнула тоталитарная система. Теперь навсегда. В прошлом году, выступая на XXVIII съезде партии, я сказал: "Партия может выжить только в условиях ее полного отказа от коммунистической утопии и разрыва с преступным прошлым. В противном случае КПСС ждет судьба восточноевропейских партий".
- Какова была ваша первая реакция на события на Родине?
- Мне было трудно связаться из палаты с Москвой. Но в конце концов я передал в российский парламент телеграмму всемерной поддержки. Передал факс Борису Ельцину с глубоким сожалением, что не могу в данную минуту помочь ему. Но некоторые советы в отношении армии я сформулировал. Дал несколько интервью английским газетам и радио...
- Что же теперь?
- Перед каждым человеком рано или поздно возникает ситуация, когда он должен перешагнуть тонкую невидимую линию, делящую бытие от небытия, возврата откуда из-за этой линии нет никому. Я не знаю, сколько времени мне отведет судьба смотреть на восходы солнца. В начале сентября прилечу на Родину и с радостью вернусь к повседневным заботам... Произошла в течение нескольких дней смена эпох.
24.08.91 г.
Оксфорд.
ПОЛИТШКОЛА. Уроки Жириновского