ОНА ПОЗВОНИЛА в корпункт АПН в Нью-Йорке поздно вечером. Ее голос срывался. "Когда 25 сентября 1979 года советская граница осталась позади, я поняла, что натворила что-то ужасное..."
Четыре года вкушают "прелести" Запада бывшая советская гражданка Роза Гомон и ее дочь Юлия. Врач-стоматолог из Минска с 15-летним стажем, она моет сейчас в Нью- Йорке общественные туалеты. О том, каким предстает здешний образ жизни при взгляде, так сказать, изнутри, Р. Гомон рассказывает в своем открытом письме соотечественникам.
Вот оно, с незначительными сокращениями.
"Дорогие советские люди!
Пишут вам люди, которые родились и выросли в Советском Союзе. Мы понимаем, что вина покинувших Родину неизмерима. "Но мы надеемся, что нас поймут и простят...
Как началась трагедия нашей жизни? Родственники собрались навсегда за границу. Приходилось отвечать на вопрос и им, и себе: "Как же ты останешься одна с ребенком?" С мужем мы были давно разведены. Довод показался убедительным.
...И вот мы попали в другую среду, в другое общество, к которому, как выяснилось, никогда не сможем привыкнуть. Специальность зубного врача оказалась ненужной - такую работу найти практически невозможно. Весь мой опыт пришлось вычеркнуть, забыть. В результате мы были вынуждены перейти на жалкое государственное пособие, какое обычно получают американские безработные.
Существует миф: на это пособие можно, мол, жить припеваючи. Но на самом деле его хватает только на то, чтобы заплатить за квартиру, телефон и свет. На оплату проезда этого уже не хватает, не говоря о питании. А ведь нужны еще учебники для Юлии, которые здесь очень дороги. Нужно и во что-то одеться.
Квартира наша считается дешевой, так как там необходим ремонт и все ужасно старое и ветхое. Квартплату должны повысить, поскольку договор на аренду истекает. Да и вообще неизвестно, продлит хозяин договор или нет. А найти квартиру по такой относительно невысокой цене почти невозможно.
Государственное пособие так просто не выдают - его надо отрабатывать 43 часа каждые две недели. Работа заключается в чистке общественных туалетов. По этому делу мы с дочкой прошли специальный "тренинг", то есть подготовку. Оплата за нее входит в государственное пособие. Найти даже такую работу отдельно невозможно.
Пособие мы получаем нерегулярно. Местные чиновники то открывают наше дело, то закрывают. Приходится целыми днями сидеть в очередях. Мы живем в постоянном, ни на день не отпускающем нас страхе, что пособие прекратят выплачивать. Тогда не сможем заплатить за квартиру и окажемся выброшенными на улицу.
Даже если Юлия и окончит колледж, найти работу нет никакой возможности из-за общей безработицы.
Право на труд! Любая работа! Какое это счастье!
Нью-Йорк - большой город, а любой большой американский город - это очаг преступности. В Нью-Йорке процент преступности даже выше, чем в других городах США. О зверских убийствах, изнасилованиях, грабежах слышишь здесь постоянно по радио, читаешь в газетах. Слава богу, грабить у нас с Юлией нечего. Но вечерами не выходим на улицу, чтобы не искушать судьбу.
У нас с дочкой нет настоящего, нет будущего. Мы отрезаны от жизни, никогда не сможем прижиться в этом обществе. У нас есть только прошлое, которым мы живем. Как глубоко осознали мы вину перед Родиной, которую покинули! Меня преследует чувство вины за то, что я искалечила не только свою жизнь, но и жизнь своего ребенка".
Роза Гомон и ее дочь обратились в консульский отдел советского посольства в США с просьбой о возвращении на Родину. Как решится дело - неизвестно. В календаре двух женщин нет сегодня более черного дня, чем 25 сентября 1979 года. Дня, когда советская граница осталась позади...
АПН
Нью-Йорк.
Хочется умереть, но надо отдать долг